Она невидящим взором уставилась на бело-розовые лепестки, осыпавшиеся с деревьев.
Беатрис неловко поднялась со скамейки.
– Пойду пройдусь, – сказала она девушкам. – Когда увидите Стефана, передайте от меня привет, хорошо?
– Беатрис! – торопливо проговорила Хлоя. – Не знаю, утешит ли это вас, но это не продлится вечно. Пэнси уже посматривает в сторону.
Беатрис невесело усмехнулась.
– Это меня не утешает. Вы полагаете, Стефан захочет вернуться домой после того, как Пэнси его бросит? Или, может быть, я должна его вернуть? Что бы вы сделали на моем месте?.. Хотя… – она сама ответила на свой вопрос. – Бессмысленно спрашивать вас об этом. Вы не знаете, что такое прожить с человеком пятнадцать лет, у вас такого еще не было.
Беатрис потуже запахнула плащ и собралась уйти, но потом что-то вспомнила.
– Элен! Я слышала о вашей помолвке. Я желаю вам обоим всяческих благ. Не берите пример с меня и со Стефана. Во всяком случае, с того, что вы сейчас видите.
Она неожиданно улыбнулась и сразу помолодела.
– Ничего, переживем! Человек все как-то переживает… А женщины тем более, они же выносливее мужчин.
В ее глазах сверкнула отвага Беатрис была храброй женщиной и проявляла завидную проницательность и знание жизни.
– До свидания, Элен! До свидания, Хлоя! Заезжайте ко мне в гости. Мне на людях полегче.
Она повернулась и пошла вдоль реки… хрупкая, в черном плаще, с высоко поднятой головой.
Девушки долго молчали, потом Хлоя свирепо прошептала:
– Он ее не заслуживает, правда?
И добавила уже без злости, а просто устало:
– И почему мы все такие дуры? Только ты у нас исключение, Элен.
– О, я такая дура, что вам и не снилось!
Голос Элен звучал так тихо, что Хлоя даже повернулась к ней, не понимая, правильно ли она ее расслышала. Но Элен не дала ей продолжить этот разговор.
– Пойдем, – сказала она, пытаясь казаться бодрой. – Мне совершенно необходимо выпить кофе. Давай зайдем на рынок.
Крытый рынок, на котором в несколько рядов стояли лотки и палатки, начал заполняться людьми, явившимися сюда позавтракать после долгой ночи. Кафе, которое особенно любили водители такси, – оно находилось в самом центре рынка – заполонила разношерстная толпа: грузчики в комбинезонах, нетерпеливые водители, веселые студенты – некоторые из них еще не обсохли после купания в речке – и несколько женщин в вечерних туалетах, которые смотрелись здесь слегка вызывающе. В воздухе стоял густой запах жареной ветчины, стекла запотели.
– Тебе тут не станет дурно? – спросила Хлоя.
– Ничего.
Они нашли два места и с удовольствием прижали ладони к кофейным чашкам с толстыми стенками. Элен успела отпить только один глоток, как сзади раздался треск, крик «берегись!» – и кто-то упал на нее, так что кофе выплеснулся ей на пальцы. Элен возмущенно обернулась и увидела четверых красномордых парней которые показались ей смутно знакомыми.
– Я жутко извиняюсь, – сказал один из них. Когда она услышала его интонации, то у нее уже не было никаких сомнений. Это были закадычные дружки Оливера из Крайст-Черч. Едва она их узнала, как увидела за их спинами Оливера. Увидела и похолодела, потому что Оливер казался привидением среди этой развеселой компании. Лицо его было почти изможденным, красота и свежесть стремительно исчезали. Элен в который раз подумала о Джерри. Друзья Оливера предавались безудержному веселью, но Оливер был вроде бы трезв. Его выдавали только неестественно расширенные зрачки.
– Привет! – сказал он, тщательно выговаривая слова. – Вы застали меня в самом разгаре моей общественной деятельности. Это, – он махнул в сторону своих друзей, которые, похоже, выискивали, не лежат ли где булочки, чтобы ими покидаться, – это комитет по подготовке выпускного бала в Крайст-Черч. Мы начали заседать вчера вечером, твердо решив обсудить, где мы возьмем напрокат павильон для буфета и где у нас будет туалет. Но ночь промчалась, а мы не продвинулись вперед ни на йоту. Однако не беспокойтесь. Мы продолжим наши потуги. Ты ведь придешь на выпускной бал в наш колледж, дорогая Элен? Ну, конечно, придешь. Дарси наверняка будет тебя сопровождать, а потом проводит домой. А ты придешь, Хлоя? Может быть, за тобой закрепить кого-нибудь из моих друзей? А можешь и со мной рискнуть позабавиться.
Хлоя отвела взгляд, стараясь не вспоминать.
Элен обрушилась на него, лицо ее побледнело.
– Ну, почему ты так себя ведешь, Оливер? Что с тобой? Неужели тебе ничто не дорого, ну, зачем ты якшаешься с такими людьми?
Оливер шутливо состроил удивленную физиономию.
– Но ведь они люди моего круга, милая. Несколько так называемых аристократов, с которыми я должен проводить свое время. С другими же – с теми, у кого грязные белые рубашки, бледные лица, а в голове масса разных потрясающих знаний и мыслей, я вообще не должен знаться, – Оливер обнял Хлою и Элен за плечи и наклонился, приблизив к ним лицо. – Но вот что забавно: все они, абсолютно все чертовски скучны! Чем же можно еще заняться, когда вокруг такая смертная скука? Только пытаться позабавиться всеми доступными способами… И мне очень жаль, милая, целеустремленная Элен, что это вызывает твое неодобрение.
Оливер невесело усмехнулся и выпрямился.
– Ладно, завтракайте… Я не сомневаюсь, Элен, что ты поспешишь как можно быстрее занять свое любимое местечко в читальном зале.
И не успела Элен опомниться, как Оливер уже зашагал прочь, даже не оглянувшись на нее и позабыв про своих собутыльников.
Элен закрыла лицо руками.
– Я не хотела с ним так разговаривать, – прошептала она. – У меня как-то вырвалось… Я не хотела быть самодовольной и напыщенной, не хотела говорить ему то, от чего он всегда открещивается. Хлоя! Я ведь только хотела сказать: «Послушай! Зачем ты бываешь таким?» Ну, почему он не понимает? Я ведь хотела только…
– Я знаю, – ласково проговорила Хлоя. – Но он не в состоянии тебя понять.
На рукаве Элен было мокрое и холодное кофей-нос пятно, она безуспешно попыталась закатать рукав. У нее вдруг железным обручем стиснуло грудь, во рту появился металлический привкус. В целом мире, казалось, не было ничего ясного, простого и приятного. Но потом мысли ее приняли несколько иной оборот. Ведь существует Дарси, хороший, верный Дарси! И еще Том, с его бескомпромиссной проницательностью и острым умом, который служит ему прекрасным оружием.
«Это две стороны одной медали», – подумала Элен.
Но какая сторона была для нее важнее? Элен рывком отставила свой стул.
– Какой ужасный день! – пробормотала она, обращаясь к Хлое. – Я, пожалуй, поступлю именно так, как говорил Оливер: пойду работать. С этим хотя бы все просто и ясно.
