Черт возьми, этот звук.
И еще раз. И еще один гребаный раз. Я шлепаю ее по заднице не только рукой, но и своими бедрами, возбуждаясь от звуков наших тел. Схожу с ума.
Ее губы обсыпают меня проклятьями, и словами ненависти, но я знаю что это значит на нашем языке…
Она жить без меня не может.
Я разобью ей сердце.
Зря… нужно было написать сообщение. Это слишком жестоко. Но так нужно.
Я долбанный эгоист, и осознание того, что я трахаю ее в последний раз, ломает и меня тоже.
— Хватит. Разошлась, маленькая сучка, — приказываю ее я, вновь шлепая. Я знаю, как ее это заводит, но не причиняю ей настоящей боли. Сцепляю ее руки на пояснице, дергаю за волосы, так чтобы она прогнулась. Боже, какая гибкая… — Ножки раздвинь, вот так. А теперь я тебя буду трахать. Хочешь, этого Леа? Чтобы я трахнул тебя? — она вырывает одну руку из моей хватки, и дотрагивается до моих бедер, прогнувшись сильнее.
— Хочу, Кай, — у меня срывает крышу и я обхватываю ладонью ее горло, слегка поднимая. Нахожу горячие губы девушки, наши языки занимаются нежной любовью, пока я ритмично скольжу внутри нее.
Отрываюсь от губ, глядя на то, как болезненно твердый член, быстро проникает внутрь.
— Какая… плохая девочка, — мои пальцы скользят по губам Леа, и сам не замечаю, как выхожу из нее. Все как в тумане. Я хочу дразнить ее, чтобы она кончила за все эти недели разлуки. Так, чтобы она запомнила это на всю жизнь.
Я хочу оставить свой след везде.
— Ох, черт, что ты делаешь, Кай… — скулит Леа, когда я быстро опускаюсь на колени, чтобы приласкать ее сладкие дырочки. Обе.
— Ты же не думала, что отделаешься одним местечком. Так тебе будет легче принять меня, малышка, — мну ягодицы, пока она снова иступлено стонет, напрашиваясь на ласки моего языка.
— Как хорошо, Кай… Боже… слишком хорошо. Но я не хочу туда… — протестует она, но теперь мое желание меняется, и мне просто необходимо видеть ее глаза. И не только.
— Не хочу! — то ли она играет, то ли что, но мне нравится. Она пинает меня каблуком, царапая по груди, залазит на стол. Все бокалы и свечи, стоявшие на нем, летят на пол, я хватаю ее за щиколотку и не даю убежать.
— Тебя никто и не спрашивал, — опускаюсь на колени прямо на столе, хватая ее за волосы. Пару раз провожу рукой по члену, чувствуя, что скоро взорвусь на хрен… невыносимо. — Маленькая, не заставляй меня быть грубым, — я притягиваю ее ближе, взглядом приказывая все, что ей нужно делать.
— Не пойти ли бы тебе? — возмущается Леа, сжимая губы. — Кай, прошли времена, когда ты ставил меня на колени…
— Еще скажи, что ты не хочешь мой член на своем языке, — самодовольно выдохнул, проводя им по ее губам, слегка ударяя по ним. Это зрелище сносит крышу. Девушка стонет, и я знаю, чувствую, как она хочет доставить мне удовольствие… ее так это заводит. Всегда заводило. Я приучил. Своим гребанным пистолетом.
Но теперь все иначе. Моя похоть по отношению к Лейле безумна — это звериная сила внутри меня, но чувства и эмоции, что я испытываю от близости с ней, несравнимы ни с чем в мире.
Это самая сладкая сладость. И самая сильная боль. Сила.
Лейла возносит меня на вершину Олимпа и даже выше, даря мне ласки, и поцелуи. Своими нежными ручками, пухлыми губами. Не упускает ни единого сантиметра. Ее язык трепетно скользит по всей длине, в то время как маленькая тесная ладонь не церемониться с моим членом и сжимает его именно так, как я люблю… Черт. Черт! Ох, мать ее. Она меня угробит.
От нескольких недель воздержания, я не могу сдерживать свои гребанные эмоции.
Стоны срываются у нас обоих, в момент, когда я начинаю двигаться в ее рот сам, но понимаю, что нужно остановиться.
Я хочу сделать это в нее.
— Мой Богиня, — шепчу, благодаря ее за волшебный язык. Леа облизывается, она заведена до предела, и как бы она ненавидела себя за то, что снова поддалась мне, сейчас она не сможет остановиться.
Поболит потом. Сейчас нам нужно умереть и воскреснуть снова…
Лейла
Кай был прав. Я никогда не смогу отказать ему, в момент, когда мы оба в плену у этой одержимости друг другом. Мне кажется, нет ничего важнее в мире, чем бесконечно касаться его. Через жадные прикосновения, чувствовать как сливаются не только наши тела, но и души.
Близость с любимым — это эйфория, сладкая агония, наркотик, о котором будешь вспоминать снова и снова. И до последнего вдоха желать его…
Ни с кем другим в мире, у меня не будет подобного. Мы две части одного целого. Он моя тьма, я его свет. Он создатель всего моего мира, каждой яркой краски. Его присутствие в моей жизни делает волшебными элементарные вещи.
Просто дышать. Просто чувствовать его. И просто быть рядом.
Его протяжное и тяжелое «ох, да» заводит меня так сильно, что я сама готова кончить от того, что довожу его до такого состояния. Подвожу к грани.
Где-то в глубине кричит раздавленная в очередной раз к чертям гордость.
Я поговорю с ней позже. Сейчас мне нужно освобождение, и Каю… тоже необходимо.
Я чувствую себя отчасти грязной, потому что он обращается со мной так, словно мы животные.
— Кай, нас увидят… — для виду сопротивляюсь я, когда он целует меня после. Его пальцы массируют меня между ног, мы оба на коленях на общественном столе. — Ох, Боже, мне нужно… — «большее, чем твои пальцы» проскакивает мысль.
— Уже соскучилась по моему члену? Ненасытная, — спрашивает Кай, причиняя мне мучения своими быстрыми и резкими движениями внутри. Я визжу, глубже насаживаясь на его руку, и в секунду, когда мне кажется, что оргазм близок, он резко достает пальцы, соскакивает со стола и ведет за собой. — Иди ко мне, малышка.
Обхватываю его за плечи и с ногами подпрыгиваю к нему на руки, которыми он обхватывает бедра. Обвиваю этот твердый торс ногами. Чувствую себя такой маленькой и легкой в его руках.
— Только по тебе, Кай… пожалуйста, я хочу тебя. Каждую твою часть. И твоего демона тоже… — иступлено шепчу я, чувствуя его горячее дыхание около губ.
— И моего демона? Хочешь моего демона? Ты его так называешь? — усмехается Кай, и я хочу улыбнуться в ответ… но срываюсь на дикие стоны, когда он проводит членом по моей обнаженной плоти. Не
