Следующей весной, когда бледно-желтые нарциссы подняли свои прелестные головки, а лепестки цветущих деревьев носились в воздухе, словно конфетти, Ава произвела на свет девочку. Она захотела, чтобы малышку назвали Пич[29], в память о прозвище, которое дал когда-то Жан-Поль ей самой. Узнав, что Ава выбрала для ребенка такое странное имя, Верити всерьез обеспокоилась состоянием рассудка дочери, но Филипп поддержал жену. Он с гордостью любовался крохотной девочкой, уверяя, что малышка — вылитая мать. К облегчению Авы, девочка унаследовала ее светлые волосы и белую кожу. От отца Пич досталась прелестная, чарующая улыбка. Эта улыбка была для Авы даром небес.
Глава 34
Печальный свет уходящего лета наполняет мою душу смутной тоской
Лондон
2006 год
Никогда прежде Дэвид не чувствовал себя так одиноко. Он потерял все. Миранда не отвечала на его звонки. Он пробовал писать ей в надежде, что она прочтет его длинные покаянные письма, где он клял себя за глупость и самонадеянность. Дэвид очень скучал по детям. Он пытался сосредоточиться на работе, но в памяти всплывали растерянные личики Гаса и Сторм, обращенные к нему с немым вопросом, и его охватывал мучительный стыд. Он не разговаривал с Блайт с того дня, как расстался с ней на вокзале Ватерлоо. Глядя, как она ввинчивается в пеструю толпу пассажиров, держа за руку Рейфела, Дэвид испытал жгучую ненависть к самому себе. За его ошибку расплачиваться придется детям. Рейфел никогда больше не будет играть в пиратов, спрятавшись в дуплистом дереве, а Сторм с Гасом — бегать среди развалин замка вместе с отцом. Он потерял детей. Потерял, едва успев ощутить радость отцовства.
Если бы не его проклятый гонор… Дэвид верил, что может позволить себе все, что заблагорассудится, поскольку трудится как вол и зарабатывает большие деньги. Но Миранда не загородный дом и не машина, не имущество, движимое или недвижимое, не дорогая безделушка, атрибут состоятельного мужчины, как любовница или городская квартира. Дэвид любил Миранду, она была матерью его детей. Мысль о потере семьи приводила его в отчаяние. Если бы только он мог вернуться в прошлое и все исправить. Он не пожалел бы ничего. Ничего.
У Дэвида было немало знакомых, но всего один друг, с которым он мог поделиться своей бедой, — Сомерлед Макдоналд по прозвищу Мак. Их дружба длилась много лет. Дэвид доверил бы Маку самые постыдные тайны, не опасаясь, что тот станет хуже к нему относиться. Этот здоровяк с честными ореховыми глазами и сильным тренированным телом атлета был преданным другом, надежным как скала. Вдобавок Мак обладал отменным чувством юмора и умел находить смешное даже в самых драматических обстоятельствах. Его жена Лотти за годы замужества успела сблизиться с Мирандой. Клейборны проводили выходные в родовом имении Мака в Йоркшире, где мужчины вместе охотились. Дэвид разделял страсть Мака к регби и крикету. Друзья просиживали ночи напролет у телевизора в гостиной Мака в Фулхеме, напряженно следя за тем, как англичане и австралийцы сражаются за «Урну с прахом»[30]. Гас был крестником Мака, а Дэвид приходился крестным отцом Александру, сынишке Мака и Лотти. Теперь же сам Дэвид нуждался в мудром совете крестного.
Пока Лотти наверху укладывала спать Александра, Дэвид поведал старому другу свою историю.
— Я вел себя как последний мерзавец, — признался он, вжавшись в диван и закрыв лицо руками. — Я потерял все. И ради чего? Ради пустой интрижки! — Мак терпеливо выслушал сбивчивый монолог друга. Дэвид проклинал себя за глупость и едва не плакал от отчаяния. — Миранда всегда была мне хорошей женой, а я поступил как мерзавец. Мама всегда говорила мне: «Что посеешь, то и пожнешь». Миранда права, что выгнала меня, я вполне это заслужил. — Он поднял на друга красные, воспаленные глаза. — Что же мне делать, Мак? Скажи, как мне вернуть ее?
Мак с бокалом светлого пива в руках сидел в кресле, закинув ногу на ногу. Из-под задранной штанины выглядывал носок для регби.
— Ты вернешь ее, Дэв. Но прежде она заставит тебя поползать на брюхе, вымаливая прощение. Что толку без конца перемалывать случившееся? Прошлого не вернешь. Прежде всего ты должен написать ей.
— Я уже писал. Готов поспорить, она выбрасывает мои письма в корзину не читая. — Дэвид с убитым видом глотнул виски.
— Сомневаюсь. Если она по-прежнему тебя любит, а я уверен, что так оно и есть, ей захочется выслушать твои извинения. Убедиться, что ты сожалеешь о своем проступке, что ты любишь ее и мечтаешь вернуть любой ценой. Что ты безумно дорожишь ею и детьми. Надеюсь, ты достаточно пресмыкался, раболепствовал и каялся?
— Сверх меры.
Мак пожал плечами в своей невозмутимой манере.
— Ты упал лицом в грязь и полз, умываясь слезами и моля о пощаде?
— Да, пожалуй.
Мак улыбнулся, сделав щедрый глоток пива.
— Молодец. Это хорошее начало. Теперь пошли ей цветы с запиской, что она единственная женщина в твоей жизни. И не обычный букетик, а целое море, завали ее кухню розами. Только потеряв ее, ты понял, как много она для тебя значит. Вот и напиши ей о своих терзаниях. Если ты действительно хочешь ее вернуть, тебе придется здорово потрудиться. Она чувствует себя оскорбленной и униженной. Угораздило же тебя развлекаться именно с подругой Миранды! Неужели не мог найти себе девицу подальше от дома? В любом случае Миранда хочет лишь заставить тебя страдать, как страдает она. Ты как-никак отец ее детей, и она тоже боится тебя потерять. Приготовься к тому, что следующие десять лет тебе придется униженно замаливать грехи.
— Я не хочу, чтобы мои дети считали меня каким-то чудовищем. Мне невыносима мысль, что они видят во мне… — Дэвид закрыл лицо руками.
— Миранда — здравомыслящая женщина. Она не станет настраивать детей против тебя.
— Люди подчас совершают глупости, когда доходят до предела. — Дэвид с тяжелым вздохом откинулся на подушки. — Знаешь, я почти не уделял времени семье, думал только о себе и о работе. Я был плохим отцом. Все выходные тупо пялился в телевизор, смотрел спортивные программы, вместо того чтобы построить детям в лесу шалаш или свозить их на рыбалку. А потом увидел нашего садовника Жан-Поля, который ловко втерся в мою семью и занял мое место. — Дэвид горько рассмеялся. — Я увидел его в огороде вместе с Мирандой и детьми. Сияло солнце, чирикали птички на деревьях, для завершения идиллии не хватало только чертовой собаки, виляющей хвостом. Я вдруг понял, что мне нет места в собственной семье. И знаешь, что самое ужасное? Виноват в этом я один. Не Жан-Поль. Он просто делал свою работу, причем справлялся с ней блестяще. Я отдалился от Блайт, пока она не заявилась ко мне в офис в одной шубе, надетой на голое тело. После того случая я решил порвать с ней и проводить больше времени с семьей. Все вроде бы стало налаживаться, и вдруг Миранда объявила, что пригласила Блайт на выходные. Я не собирался продолжать отношения с этой щучкой — наоборот, пытался прекратить их как можно деликатнее. Я понимал, что, если ее разозлить, она закатит скандал и все разрушит. Миранда подумала, что я трахал Блайт в теплице. Со стороны так и выглядело, но это неправда. Какой же я идиот!
