Он, похоже, доволен и даже улыбается Джо, когда я передаю тому пакет с остатками сома и кукурузными оладьями.
Когда мы добираемся до квартиры, внутри кромешная тьма. Наверное, Лэндон давно спит.
– Ты ел? – спрашиваю я Хардина, когда он идет за мной на кухню.
Усевшись за маленький двухместный столик, он укладывает на него локти.
– Вообще-то нет, не ел. Собирался стащить тот пакет с едой, но Джо меня опередил.
– Хочешь, что-нибудь приготовлю? Я тоже голодная.
Двадцать минут спустя я уже макаю палец в водочный соус, пробуя его на вкус.
– А со мной поделишься? – спрашивает Хардин у меня за спиной. – Я уже не первый раз ем с твоего пальца, – поддразнивает он. – Больше всего мне нравится Тесса в сахарной глазури.
– Ты это помнишь? – Я подаю ему немного соуса на ложке.
– Я помню все, Тесса. Ну, если только не был слишком пьяным.
Он хмурится, и его игривая улыбка исчезает. Я макаю палец в ложку с соусом и предлагаю ему. Это срабатывает, и он снова улыбается.
Он касается моего пальца теплым языком и проникновенно смотрит на меня, слизывая соус. Затем захватывает палец губами, обсасывает его и не останавливается, даже когда на нем уже ничего нет.
– Я хотел кое о чем поговорить с тобой. Это к разговору о том, как хорошо я все помню.
Его мягкие губы на моей коже совсем выбивают меня из колеи.
– Прямо сейчас?
– Необязательно сегодня, – шепчет он, дотягиваясь языком и до моего среднего пальца.
– Что мы делаем?
– Ты меня уже сто раз спрашивала, – улыбается он и встает.
– Мы так давно с тобой не виделись. Это не самая лучшая идея, – говорю я, хотя думаю совершенно наоборот.
– Я скучал по тебе и ждал, пока ты тоже по себе заскучаешь. – Он кладет руку мне на бедро и сжимает его через ткань моей рабочей рубашки. – Мне не нравится, когда ты вся в черном. Тебе не идет. – Он наклоняется и трется носом о мою щеку.
Мои пальцы возятся с пуговицами на рубашке, неловко скользя по пластмассовым кружочкам.
– А вот я рада, что ты не изменил своим обычным цветам.
Он улыбается мне в щеку:
– Я не слишком изменился, Тесс. Просто хожу к врачам и больше тренируюсь.
– По-прежнему не пьешь? – Моя рубашка падает на пол, и он прижимает меня к кухонной стойке.
– Пью, но немного. Обычно только вино или светлое пиво. Но бутылку водки я больше в себя не опрокину.
Я вся горю, а мой разум медленно пытается осознать, как же так получилось, что после стольких месяцев мои руки только и ждут разрешения снять с него футболку. Он словно читает мои мысли и, взяв мои ладони в свои, кладет их на тонкую ткань.
– Ты помнишь, что в этом месяце мы празднуем годовщину? – спрашивает он, пока я стягиваю с него футболку и смотрю на его голый торс.
Мои глаза внимательно обшаривают его тело в поисках новых татуировок и с радостью обнаруживают только листики. По-моему, Хардин говорил, что это папоротник. Для меня это просто причудливые листики с толстыми краями и длинным, идущим снизу стеблем.
– Нет у нас никаких годовщин, ты просто сумасшедший. – Я невольно стараюсь заглянуть ему за спину, но смущаюсь, когда он ловит мой взгляд и поворачивается сам.
– Нет, есть, – возражает он. – На спине только твоя, – коротко поясняет он, а я таращусь на мышцы плеч и спины, которые появились совсем недавно.
– Я рада, – тихо признаюсь я. Во рту у меня пересохло.
Его глаза загораются весельем.
– Ну а ты? Неужели до сих пор не решилась хотя бы на одну татуировку?
– Нет. – Я шлепаю его, а он отступает, упираясь в стойку, и тянется ко мне.
– Ничего, что я так к тебе прикасаюсь?
– Ничего, – вырывается у меня, прежде чем я успеваю подумать.
Он начинает водить пальцами по вырезу моей майки.
– А так?
Я киваю.
Мое сердце так громко стучит в груди, что, наверное, это слышно даже ему. Я чувствую себя такой бодрой, такой живой и изголодавшейся по его прикосновениям. Столько времени прошло, и вот он здесь, передо мной, говорит и делает то, что я так люблю. Но в этот раз он ведет себя осторожнее и терпеливее.
– Мне так не хватало тебя, Тесса.
Его губы почти вплотную приблизились к моим. Пальцами он чертит круги на моих голых плечах. Я словно опьянела, в голове туман.
Когда он прижимается ко мне губами, я полностью в его власти. Я переношусь туда, где есть только Хардин: прикосновения его пальцев к моей коже, его ласки, его нежные покусывания уголков моих губ и мои тихие стоны, когда я расстегиваю его джинсы.
– Ты опять хочешь воспользоваться мной ради секса? – улыбается он и напористо накрывает мой язык своим, чтобы я не могла ответить. – Шучу, – бормочет он и наваливается на меня всем весом. Я обвиваю его руками за шею и ворошу его волосы.
– Если бы я не был джентльменом, я бы трахнул тебя прямо здесь, на кухне. – Он накрывает ладонями мою грудь и подцепляет пальцами бретельки лифчика и майки. – Я бы усадил тебя на стойку, стянул с тебя эти жуткие брюки, раздвинул твои бедра и взял бы тебя прямо здесь.
– Ты говорил, что никакой ты не джентльмен, – напоминаю я ему, едва дыша.
– Я передумал. Теперь я наполовину джентльмен, – дразнит он.
Я так завелась, что боюсь вспыхнуть и поджечь кухню. Я опускаю руку на его промежность и закатываю глаза.
– Черт, Тесс.
– Наполовину? Что это значит? – постанываю я, когда его пальцы легко проникают за пояс моих брюк.
– Это значит, что как бы я ни хотел тебя, как бы сильно ни желал трахнуть тебя на этой стойке, как бы ни мечтал о том, чтобы ты выкрикивала мое имя, и весь квартал знал о том, кто заставляет тебя кончить, – он посасывает мою кожу, поднимаясь вверх по шее, – ничего этого не будет, пока мы не поженимся.
Мои руки застывают: одна на его трусах, другая на спине.
– Что? – хриплю я.
– Что слышала. Мы не будем трахаться, пока не поженимся.
– Да брось, ты ведь не серьезно?
«Пожалуйста, только не это. Мы столько месяцев даже не разговаривали. Он, должно быть, шутит. Ведь так?»
– Я даже не думаю шутить. Никаких шуток. – Его глаза горят весельем, а я чуть не топаю ногами по кафельному полу.
– Но мы же не… Мы даже не… – Я собираю свои волосы в кулак и пытаюсь переварить то, что он сказал.
– Ты ведь не думала, что я просто так сдамся?
Он наклоняется и прижимается губами к моей горящей щеке.
– Разве ты меня не знаешь?
Он улыбается, а мне хочется ударить его и поцеловать одновременно.
– Но ты уже сдался.
– Нет, я просто держался от тебя подальше, как ты меня и заставила. Я верю, что в конце концов твоя любовь ко мне поможет тебе обрести равновесие. – Он вскидывает бровь и дарит мне ту самую улыбку и те дьявольские ямочки на щеках. – Однако тебе требуется просто до хрена времени.
