Панель скользнула в сторону, а Коллин схватил Эшли за руку и втащил ее в потайной ход, торопясь сделать это до того, как панель снова закроется.
– Куда он приведет нас? – спросила Эшли, когда они мчались по темному туннелю, почти ничего не видя перед собой.
– Сворачивай сюда. – Коллин подтолкнул ее в нужном направлении. – Это ответвление должно выходить прямо к стене.
– Должно? – Эшли уже почти задыхалась.
– Ладно, я так думаю.
Они взбежали по ступенькам, и Коллин с силой распахнул дверь. Стена и вправду оказалась футах в тридцати, но в отдалении послышался собачий лай.
– Откуда тут собаки? – спросила Эшли, хватая ртом воздух.
– Не знаю. Но лучше нам поскорее убраться отсюда.
Они понеслись не чуя под собой ног и в мгновение ока взобрались на стену. Уже на пути к фургону Эшли оглянулась и увидела силуэт человека, стоящего на стене и целящегося в них из пистолета.
– Стой! – закричал он.
С перепугу Эшли выронила сумку и наклонилась, чтобы поднять ее. Коллин тоже обернулся, заметил преследователя и пистолет, сверкнувший в его руке.
– Берегись, Эш! – закричал он, инстинктивно прыгнув вперед и толкнув ее так, что она упала.
В то же мгновение послышался выстрел, и Коллин рухнул на землю. Эшли поднялась на ноги, понимая, что в него попали.
– Коллин! – закричала она.
– Уходи, Эш! Беги к фургону! – прохрипел он, зажимая ладонью рану на правом плече.
– Я никуда не уйду без тебя! – Она тянула его вверх, помогая подняться. – Вставай, Коллин… Ты можешь сделать это!
– Уходи! – Он скривился от боли.
– Только вместе! – Теперь Эшли просто тащила его – до фургона оставалось совсем немного.
– Я мешаю тебе…
– Стойте, или буду стрелять! – послышался новый окрик.
Будто не слыша его, Эшли одной рукой открыла заднюю дверцу фургона и помогла Коллину забраться внутрь. В этот момент человек спрыгнул со стены и побежал в их сторону. Эшли быстро захлопнула дверцу, уселась за руль и отъехала, не обращая внимания на выстрелы, посланные вдогонку.
– Тебе нужно в больницу, – сказала она Коллину, выезжая на шоссе.
– Ничего не… получится… Даже приближаться к больнице… нельзя, – процедил он сквозь зубы. – Доктора обязаны фиксировать огнестрельные ранения… и сообщать о них в полицию.
– Что же делать, черт возьми? Просто сидеть сложа руки и ждать, пока ты истечешь кровью? Тебе нужен врач!
– Поезжай… в Морской Утес…
– И какой толк? – Голос Эшли звучал сердито, но душу терзало беспокойство.
– Генри во время войны… был медиком… – простонал Коллин. – Он сообразит, что делать…
– Надеюсь. – Эшли развернула фургон и помчалась домой.
Эшли стояла в двери, глядя, как Гаррисон перевязывает Коллину плечо. «Слава Богу, с ним все, похоже, в порядке», – думала она, трепеща от страха и волнения.
Кошмарная ночь!.. Перед ее глазами еще маячил человек на стене, его пистолет поблескивал в лунном свете. В ушах до сих пор звучал грохот выстрела, свалившего Коллина на землю. Все последующее: как она втаскивала его в фургон, как по дороге умоляла отправиться в больницу – помнилось смутно. Ей было так страшно! Страшно не довезти его живым.
– Какое счастье, что ваш отец не видит всего этого, Коллин. – Голос Генри Гаррисона ворвался в мысли Эшли. – Он никогда не простил бы мне, что я участвую в этом безумии.
– Сердишься, что вытащили тебя из постели, дружище? – с усмешкой ответил Коллин, и голос его звучал почти как обычно. – Надеюсь, ты простишь нам беспокойство.
– Беспокойство? – с легким пренебрежением переспросил Гаррисон. – За столько-то лет, Коллин, я уже привык к вашим ночным похождениям.
Эшли шагнула вперед.
– С ним все будет в порядке, Генри? Все сделано как надо?
Гаррисон устало улыбнулся:
– Смерть ему не грозит. Будет как новенький. Хотя, по правде говоря, я не уверен, что это можно считать поводом для радости.
– Генри мучается со мной с тех пор, как я под стол пешком ходил, – заметил Коллин, – но, слава Богу, пока выдерживает.
– С вами всегда было много проблем, – сказал Гаррисон, неодобрительно глядя на него. – Помните, как в десятилетнем возрасте вы сломали ногу, свалившись с дерева, откуда подглядывали за служанкой? Не хочу смущать вас, вдаваясь в детали относительно того, что именно так заинтересовало вас тогда. – Он повернулся к Эшли. – Ни дня в своей жизни он не болел, даже не простуживался никогда. Ломал кости, да. Был ранен. Один раз холодным оружием и два, а теперь уже три – огнестрельным. Но никогда не болел. Родители почему-то опасались, что он плохо кончит. Иногда мне кажется, что, наверное, у них были на то основания.
– Мой отец никогда не ошибался, – заявил Коллин. – Точнее, он допустил в своей жизни лишь одну ошибку, но она оказалась роковой. Возмездие последовало незамедлительно – он погиб и, к несчастью, прихватил с собой мою мать.
Эшли вышла вслед за Гаррисоном в коридор.
– Скажите мне правду, Генри. С ним действительно все будет нормально?
– Конечно. Но при одном условии – если нам удастся сдерживать его достаточно долго, чтобы рана зажила. Пуля вошла неглубоко, но необходимо проследить, чтобы не попала инфекция.
– Спасибо. – Эшли даже не пыталась скрыть облегчения. – Спасибо. Вы успокоили меня.
Вернувшись в спальню, она присела рядом с Коллином на постели.
– Очень больно?
Он покачал головой.
– Генри дал мне что-то… Сейчас я вообще не чувствую боли.
– Мне кажется, ты обеспокоен.
– Да, – кивнул Коллин. – Этот человек на стене… Ты не разглядела его лица?
– Было слишком темно. Я только и видела, что пистолет. И этого зрелища мне не забыть до конца моих дней.
– По-моему, я узнал его… Деврис, вот кто это был.
– Деврис? – ошеломленно переспросила Эшли. – Следователь страховой компании?
– Он самый, единственный и неповторимый, – усмехнулся Коллин.
– Ты все шутишь… Разве тебя это не тревожит?
– Не стану тебя вводить в заблуждение. – Он устало улыбнулся. – Меня это очень даже тревожит. Если я прав, если стрелял действительно Деврис, значит, меня ждут большие неприятности. Значит, он оказался способен вычислить, кому я нанесу следующий удар. Умен, ничего не скажешь. Впрочем, я всегда высоко ценил Девриса. Он очень опасен, потому что им движет уязвленное самолюбие. Твой покорный слуга – единственное позорное пятно на безупречной репутации Девриса. Поэтому он не остановится, пока один из нас не потерпит поражение – или пока не случится что-нибудь похуже.
– Откуда ты так много о нем знаешь?
– Вот позанимаешься нашим делом столько, сколько я, – устало улыбнулся Коллин, – рискнешь своей жизнью столько раз, сколько я, тогда и поймешь, почему следует разузнавать о своих врагах все что можно.
