— Давай, — немного съезжает по креслу вперед, поставив локти на колени. Пистолет же оказывается на столике. Тереза понимает, что ничего я не сделаю, поэтому оружие подальше отложила. — я кое-что тебе рассказу, Блэр Морейра. Есть у меня одна увлекательная история. Послушай ее очень внимательно.
Мы были большой и очень дружной семьей, не знали бед, проблем или неприятностей. Мама, папа и две их чудесных дочери. Все у нас было просто прекрасно, пока однажды горе не пришло в наш дом, навсегда разрушив счастье и уничтожая уют. Стелла была, — на секунду замолкает. В ее голосе слышится боль, грусть за сестру, с которой поступили не самый лучшим образом. Уничтожили светлого человечка навсегда.
— Она пережила настоящий ад за те три месяца плена, откуда с трудом ее смогли вызволить. Потом полгода реабилитации, возвращение вновь к жизни, тепло и забота близких людей. Сестра пришла в норму, стала прежней. Той самой милой девочкой, которую я навсегда запомнила. И все бы было именно так, пока она в дом не привела ЕГО! — громко кричит, надрывая голосовые связки и причиняя боль моим барабанным перепонкам. — Родриго-мать-его-Морейра, ставший для нее чуть ли не центром вселенной. Я хоть и была маленькой тогда, но все прекрасно понимала. Этот мужик не пара ей был. Вырос в каком-то бедном, захудалом районе, обоих родителей потерял, так еще и сестра оказалась наркоманкой и шлюхой. Разве с таким вот ничтожеством должна была связывать свою жизнь Стелла Ковалева?
— Она же любила его, — делаю предположение, исходя из фактов из той коробки. Морщусь, когда сводит мышцы на ногах. Не сильно, но дико неприятно. — Может это была ее судьба? Они бы…
— Закрой свой рот, Блэр, — за два шага оказывается около меня, наклоняется к лицу и хватает пальцами за скулы.
Тут точно синяки останутся от ее конечностей. Глаза горят опасным, диким блеском, нижняя губа дрожит, а ноздри расширяются как у быка при виде красной тряпки.
— Он нищий, грязный ублюдок, которому место в канаве, но никак не рядом с моей сестрой, — пытаюсь взгляд отвести, но она еще сильнее давит. — Смотри мне в глаза, сука! Не смей отворачиваться, иначе твой ребеночек может отправиться на небеса, — и как бы в подтверждение своим словам сжатым кулаком ударяет по животу, под одеялом.
Падаю на спину, тут же сворачиваясь в позу эмбриона от нестерпимой боли, охватившей все тело. Меня буквально режут на части. Острый нож проходит сквозь мягкие ткани и задевает внутренности. Истошно кричу в подушку, которая постепенно начинает промокать от моих слез.
Горечь подступает к горлу, пару раз дергаюсь и все содержимое завтрака оказывается на постели. Тереза как ошпаренная шарахается от меня, начиная громко смеется над моим положением. Организм не выдержал такой нагрузки, а решил освободиться от содержимого желудка.
— Какая же ты жалкая, сеньора Морейра, — как шакал наслаждается видом своей жертвы. — Так и не дослушала до конца мой увлекательный рассказ, — строит якобы обиженную мордашку, но на деле просто издевается. — Самого же интересного ты не знаешь. Неужели, тебе не интересно почему тебя, такую наивную дуру, выбрал Родриго себе в жены? — не знаю, чего можно от нее ожидать. Уверена, что будь ее воля, Тереза давно бы меня убила. Задушив подушкой или же выкинув из окна.
— Да просто ты так похожа на нее. На мою сестру! Сделай вам одинаковый макияж и одеть в одинаковую одежду, родная мам бы не отличила. Как две капли воды. В тебе, милашка, он увидел ту, что так долго любил. Ту, что навсегда в его сердце живет и будет жить, так как такие сильные чувства, что он к ней испытывал, не могли так просто исчезнуть. Ой! — в приторном ужасе открывает рот, а потом прикрывает его ладошкой. — Я же убила твоего муженька! Уничтожила засранца! — от радости по палате начинает кружиться, громко, истерически смеясь. — Он теперь в аду горит, снедаемый от любви к мое сестре, а уж никак не к третьей жене, с которой никогда бы не построил семейного счастья. Наверняка, когда трахал тебя, представлял лишь ее перед глазами. Как же это… грустно, — вытирает под глазами как бы дорожки из слез. — И как же это весело, что он заслужил такой конец своим поведением в нашей семье.
— Помогите, — еле-еле проговариваю, но вряд ли кто-то услышит мой жалобный всхлип. — На помощь! — адская боль снова возвращается, только теперь с удвоенной силой. — Тереза, позови кого-нибудь…
— Жалкий, никчемный Морейра, — она будто бы и не слышит меня, все также продолжая говорить. — решил доказать нашему отцу, что может взять Стеллу в жены, поэтому и работал, как папа Карло, не покладая рук, пропадая на всевозможных поездках, ища помощи у инвесторов. Трудился в поте лица, пока его милая невеста вместе с папочкой не обговаривали план своих дальнейших действий. Ты просто представь себе, — воодушевленно, с нескрываемой радостью. — Стелла просто взбунтовалась, хотела нервы родителям потрепать, выбрав в качестве мужика этого недоноска, который и правда собрался на ней жениться. И может быть все и правда дошло бы до свадьбы, так как сестренка как-то прикипела к нему, добился он ее расположения. К тому же милый Аркадий в их браке видел выгоду. Как только будет составлен брачный договор, проведен медовый месяц, состоятся похороны Родриго Морейра.
— Ааааа, — уже не сдерживаю себя, громко кричу, приподнимаюсь на локтях, одергиваю сорочку и вижу ярко-красное пятно крови, которое становится все больше и больше. Снова это происходит, снова я могу ребенка потерять. — Тереза, позови… — резко замолкаю, так как удар дулом пистолета по лицу вышибает весь воздух из моих легких. Каким-то образом она смогла его в руки взять.
— Пока я не закончу, ты так и будешь здесь лежать! — слышу звук снятия предохранителя, значит она готова нажать на курок в любой момент. — Он должен был сдохнуть практически сразу после свадьбы, но случайно подслушал их разговор и разорвал помолвку, — хохочет дьявольским смехом. — Бедный Родриго! Его спустили с небес на землю, показали ничтожное место. Как же он был разочарован в людях, которых считал своей будущей семьей, ведь папа так искусно притворялся, что рад заполучить в доме сына. А в итоге Морейра просто оказался наивным простачком…
— Больно, — весь низ сорочки и вся простыня в моей крови. Между ног словно раскаленное железо поместили, так невыносимо это терпеть. Сжимаю бедра вместе, чтобы как-то предотвратить выкидыш, только все это уже бесполезно. Мой малыш точно умер. Я никогда не возьму его на руки, никогда не увижу красивых глазок, меня никто не назовет «мамой», протягивая ручки для крепких объятий.
— Этот ублюдок чуть было отца не убил, задумав ему отомстить, — голос Терезы слышится уже где-то издалека. — Отобрал все, что он имел, унизил его перед всеми, так еще и избил, когда он решил защищаться. Он разрушил нашу семью. Из-за него сестра в клинике вновь оказалась. Ее женишок туда поместил, хотя папа и умолял этого не делать. Но Родриго поступил…
— Вы кто такая? Что здесь происходит?
Не вижу того, кто вошел в палату, не различаю черт лица. Все расплывается перед глазами, превращаясь в темные точки. Лишь только слышу злобный смех Терезы, какие-то непонятные фразы как будто на иностранном языке. А может это врач называет медицинские термины? Чьи-то руки крепко к себе прижимают, отрывают от постели и перекладывают на носилки. Голова дергается в сторону кровати, где огромное красное пятно ярко в память врезается, как напоминание о потерянном малыше. Часть Родриго Морейра потеряна навсегда.
Глава 29
Блэр
Месяц спустя
«Люблю дождь, в нем можно спрятать свои слезы».
Вроде бы так говорится в одной из цитат Интернета, когда капли, падающие с неба, не дают людям увидеть твое истинное состояние, ведь ты весь промок, а значит соленые дорожки из глаз никто не заметит. Хоть рыдай целый дождливый день, стоя при этом на улице, никому не будет дела до твоего состояния.
