Ознакомительная версия.
– Я сама ее похороню, без вашей помощи. Как насчет панихиды? – спросила Лина.
– Ну… вы понимаете… Сейчас июнь, в Москве никого нет… Портрет мы вывесили в фойе, цветы поставили, извещение в газеты дали, они некролог напечатали. Телеграммы приходят… Мы их вам потом передадим.
– Не надо, оставьте себе на память.
– Министр культуры прислал соболезнования.
– Передайте ему, что я тронута. Всего хорошего.
Значит, соболезнований от более высоких лиц Нелли не заслужила.
В театр Лина позвонила сама. Там тоже мялись, мямлили, что сезон закрылся, театр уезжает на гастроли…
– Ясно. Счастливого пути.
Расходы и хлопоты по похоронам взял на себя Климов. Впрочем, хлопоты тут же переложил на одного из своих порученцев. Ничего, похоронное бюро все сделает. Лине было безразлично, в каком гробу хоронить Нелли. Самой Нелли тем более все равно. Уже ясно, что никто из ее прежних подруг и любовников не придет.
Лина попыталась сосредоточить взгляд на книжной странице, но раздался новый звонок. Карина Агаджанова.
– Почему я не могу до тебя дозвониться?
– У меня мать умерла, хлопот много.
– Да-а? Сочувствую. А вчера ты где была? Я звонила, мне сказали, ты на работе.
Лина вспомнила, что Галюся ей передавала: звонила Карина Агаджанова. Не до того было.
– Я переводила на переговорах, потом в ресторане.
– На каких переговорах? А я почему об этом ничего не знаю? Ты что, халтуришь у меня за спиной?
– Я замуж выхожу за владельца компании. Помогла частным образом. Кстати, это та самая компания и та самая сделка, которую вы с Владом пытались сорвать, чтобы я отдала ребенка.
– Не говори «мы с Владом». Я все рассказала отцу, как ты советовала. Даже про внематочную врать не стала. Он меня простил. Дура я, что раньше не сказала.
«Защите нечего добавить», – подумала Лина.
– Столько лет мучилась! – продолжала Карина. – Между прочим, Влад вчера заходил.
Лина хотела сказать, что ее это не интересует, но решила послушать.
– Он ведь мне обещал, что больше не придет. Я отцу рассказала, а он и говорит: если придет, дай мне знать. Охрану ко мне приставил. Влад пришел, а я отцу эсэмэску. Охранники его отмутузили.
Лина вспомнила, как отец и сын Ионасы с литовской фермы отмутузили Валдиса Соколовскиса. Как давно это было! Как потускнело, выцвело наконец страшное воспоминание!
– Дед у него умер, дачу отбирают, сами они с отцом под следствием, – упоенно докладывала Карина. – Он чего приходил-то? Агентство мое хотел купить. Чтобы был легальный бизнес. А я эсэмэску – раз! Никогда не забуду, как они его по коридору волокли. У него ноги дрыгались, до полу не доставали!
– Извините, Карина, я вполне могу обойтись без этих подробностей.
– Я думала тебя порадовать… – разочарованно протянула Карина. – Ладно, я чего звоню-то? Я замуж выхожу.
– Поздравляю.
– На агентство уже есть покупатель, – продолжала Карина. – Но я оставляю полный портфель заказов и пул переводчиков. Так что все в силе. Если позвонят из агентства «Вавилон», считай, это как от меня. Расценки прежние.
– Хорошо, спасибо, я буду знать. Желаю вам счастья, Карина.
Лина решила позвонить Элле Абрамовне. Пересказала ей новости об агентстве, умолчав о Владе.
– А как у вас дела, Лина? Та история разрешилась благополучно?
– Более чем. Я за этого Климова замуж выхожу. Ну с которым у нас Даня – общий компьютерный ас.
– Дай бог, чтобы у вас все было хорошо!
– Спасибо. Элла Абрамовна, а я и не знала, что у вас дочь – актриса.
– Мне не хотелось хвастаться. Да, актриса, и очень, как теперь говорят, успешная. Давайте я вас в театр приглашу. Вместе с мужем.
– С удовольствием. Элла Абрамовна, а ведь моя мать – та самая Полонская, что вашу дочку подкладывала под Сеидбекова. И гадости про нее сочиняла. Я просто не сразу сообразила. Вы знали?
– Нет. Я вас, Линочка, как-то не соотносила с той Полонской.
– Вот и слава богу. А то еще не стали бы мне помогать.
– Думаете, не стала бы? – Элла Абрамовна засмеялась. – Ошибаетесь. Сказать вам честно, я вас и теперь не соотношу с той Полонской. Ой, простите, она же умерла? Примите мои соболезнования.
– Спасибо. А в театр я обязательно приду. Передайте вашей дочери, что она могла бы сыграть Суламифь. Ну, знаете, купринскую Суламифь.
Только Лина положила трубку, как раздался звонок. Климов.
– Воробушек, я поговорил с Татьяной, мы написали заявление. Ты как в воду глядела: она стала требовать половину денег за дом.
– Я была бы рада ошибиться. Надеюсь, ты ей объяснил, в чем ее коренная ошибка?
Климов счастливо рассмеялся.
– Ее коренная ошибка – ты. Как и Влад, она не учла тебя.
– И что мне сегодня все Влада поминают? – досадливо поморщилась Лина и пересказала Климову свой разговор с Кариной Агаджановой. Со всеми подробностями.
– Картина маслом, – прокомментировал Климов. – Я сегодня задержусь немного: надо в домоуправление заехать за выпиской, а потом на работу. Там уже гора работы скопилась.
– Это лучше, чем когда работы нет. У меня, кстати, тоже гора. С утра так и не присела. Ладно, позвони, когда домой поедешь.
И опять: только Лина села к компьютеру – звонок. У нее был определитель номера на городском телефоне, и она взглянула на дисплей. Звонили из издательства, но не из ее отдела: первые цифры такие же, а остальные вроде знакомые, но… Вспомнила. Это тот отдел, где она когда-то редактировала чужой неумелый перевод. «Я рассчитываю на вашу дискретность». Ладно, послушаем.
– Алло.
– Можно попросить Полину Полонскую? – раздался женский голос в трубке.
– Я вас слушаю.
– С вами говорят из отдела мировой литературы. Мы хотим, чтобы у нас был свой перевод «Контрапункта» Хаксли.
«Знакомая ситуация», – подумала Лина. «Контрапункт» Хаксли выпустили в другом издательстве и переиздавали раз в пять лет, чтобы сохранить права на перевод. А Линино издательство пролетало мимо денег.
– Я больше не буду редактировать чужие тексты, – ответила она. – Я уже один раз намучилась. И в деньгах потеряла, и славы никакой.
– Нет-нет, что вы, – заторопилась незнакомая собеседница. – Мы вам предлагаем сделать новый перевод. Чтобы у нас был свой собственный Хаксли. Возьметесь?
– Возьмусь, – решительно ответила Лина.
Она много раз перечитывала этот роман в оригинале, уже мысленно его переводила, знала все трудности, знала, как с ними справиться.
– Отлично. Тогда давайте договоримся о встрече.
Договорились на вторник будущей недели. На этой Лине еще предстояло похоронить Нелли. Закончив разговор, она взяла сотовый телефон и послала загадочную эсэмэску Климову: «Теперь у меня есть все».
Ознакомительная версия.
