назад, то откуда у него фотографии восьмилетней давности, на которых я стою в траурной одежде рядом с отчимом? Иду дальше и вижу, как хороню дедушку, сажусь в самолёт, теряю вещи, оказываюсь в руках ублюдков. Фотографии, на которых изображена я вся в крови. Их так много. Я в больничной палате. Я на улице. Я передаю деньги церкви. Я… я… я… везде я. Фотографий слишком много. Они все были сделаны едва ли в каждый день моей жизни здесь, в Дублине. Я не в силах больше смотреть. Мне плохо. Меня жутко тошнит, ведь я осознаю, что никто мне не врал. Слэйн изначально признался в том, что он маньяк. И теперь я увидела этому подтверждение.
Подхожу к небольшому столу и вижу на нём несколько бутылок виски, той марки, которую пьёт Слэйн. Одна бутылка наполовину пуста. Я открываю шкафы и достаю всё, что нахожу. Это объёмные папки. Я открываю первую. Это дело на Кифа. Здесь вся его подноготная. Договор со Слэйном на продажу его души. Есть и Лиам. И Дарина. И Каван. И моя бывшая хозяйка квартиры, которая должна была меня выгнать на улицу по плану, который расписан здесь. Дейзи. Доналл, брат Слэйна. Сальма. Бриан. Здесь все. Клянусь, что здесь так много людей, которых я видела раз или чаще. Даже есть та девушка, которая встречала нас в магазине стекла. Она тоже участница самого ужасающего спектакля.
Мне так больно. Я ещё не чувствовала такую острую, разрывающую грудь боль. Когда открылась правда о том, что я сделала и предала Слэйна, боль была шуткой по сравнению с этой. Сейчас же у меня перехватывает дыхание. Шея ощущает на себе твёрдые пальцы, сжимающие её. Они душат меня. Мне противно от того, что я была такой глупой и верила Слэйну. Я так верила… а он написал целый сценарий, чтобы уничтожить меня. И ладно бы он просто пришёл и убил меня. Нет, он намеренно сводил меня с ума. Он забрался мне в голову и отравил разум.
Я тянусь к металлической коробке. Она старая и ледяная. Она подключена к розетке сбоку. Открываю её, и кислота поднимается наверх по моему пищеводу. Я заглушаю свой крик рукой, воя от ужаса. Во льду лежит настоящее человеческое сердце. Я сразу вспоминаю о том, что говорил Слэйн. Его деду вырезали сердце, то есть его отцу. И выходит, что сделал это Слэйн. Я знаю, что это был он.
Узнать, что твоя любовь была срежиссирована, погано. Это даже не описать никакими словами. Ощущения, словно тебя сжигают заживо, потом засыпают льдом и режут. Режут. Режут. На куски режут. Хочется плакать, но слёз нет. Глаза горят от цвета крови, который окружает тебя. Ты пытаешься дышать, но и это невозможно. Ты ищешь вариант, чтобы выжить, но его нет. Ты медленно умираешь внутри. Это самая изощрённая пытка. Твои кости словно ломают изнутри, и ты ощущаешь боль. Она в твоей голове. Она в груди. Она даже на кончиках пальцев. Ты думаешь, что помоешься, и всё исчезнет. Нет.
Мной играли, да так жестоко. Все слова, улыбки и признания были ложью. Я бы и хотела ненавидеть Слэйна сейчас, но мне слишком больно. Я бы…
Моя кожа внезапно покрывается мурашками. Волосы встают дыбом, и я приподнимаю голову. Крик застревает у меня в горле, когда в дверях я вижу Слэйна. Его волосы растрёпаны, словно он только что проснулся. Он смотрит на меня настоящими глазами, которые прятал всё это время. Глазами убийцы, манипулятора и чудовища.
Слэйн делает шаг, и дверь захлопывается у него за спиной. Я оказываюсь наедине с монстром, который охотился за мной. Я попала в свою последнюю ловушку и вряд ли останусь жива.
— Конец второй книги —
