доме, — дружелюбно напомнил он, — три года назад. Она тогда в школе работала. Не припоминаете?
Что-то смутно знакомое мелькнуло в его улыбке. Обычное лицо — приятное, неглупое, серые глаза. Хорошо одет: модные джинсы, чистая рубашка, замшевые туфли. Ничего выдающегося. Вот только улыбка действительно была славной — искренней и доброй. И запоминалась. Зацепившись за эту улыбку, память выдала подсказку: ну конечно, Вадим! Агаткин наставник, увлекший бедную Некачаеву на тернистую поэтическую стезю. Как же его фамилия?
— Вадим… — Она замялась, вспоминая фамилию: что-то связанное с воскресеньем, кажется. — Воскресеньев?
— Воскресенский.
— Точно! — обрадовалась Лариса: все-таки память не подвела. — Вадим Воскресенский! Это ведь благодаря вам Некачаева превратилась в Луговую, и вы же дали ей «путевку в большую поэзию», — рассмеялась она, вспомнив Агаткины слова.
— Нет, — не согласился первооткрыватель дарования. — путевку дали мы вместе, так сказала Агата. Я очень хорошо помню этот вечер. Помню даже, как вы были одеты: в зеленое платье, а на шее — малахитовые бусы.
К ним подошел директор Миша Васильев.
— Лара, Замутиков просил узнать, ты с нами едешь?
— Да. конечно. Извините, Вадим, мне надо идти. Меня ждут. Надеюсь встретить вас у нашего пиита, — пошутила она и, развернувшись, пошла с Васильевым по перрону.
— Надеюсь, следующей встречи не придется ждать еще три года, — полетел вдогонку веселый голос.
Но Лара его уже не слышала — она спешила в свою привычную жизнь.
20 октября, 2002 год
— Три года ты мне снила-а-ась, а встретила-а-ась вче-ра-а-а! — завопил в прихожей голос с намеком на пение.
На этот голос услужливая память откликнулась сценкой, увиденной на днях. Ребенок тормошил молодую маму.
— Мама, а ноль — это где?
— Нигде, сынок.
— Почему?
— Потому что ноль — это ничто.
— А ноль плюс ноль — сколько?
— Немного, милый.
— А все-таки сколько?
«А сколько хочешь, малыш! — нашла вдруг ответ Лариса. — Ноль — это все. И везде. Самый оборотистый делец — что вчера пусто, то завтра густо. И большой непоседа — то вырывается вперед, то скромненько теснится сзади. Плюет на правила игры — и то пихает в «завтра», то тянет во «вчера». А иногда заскочит и в «сегодня»: полюбопытствовать, как прыгают отсюда в «завтра» и «вчера». Великий путаник — этот овальным плут. Знай себе скачет — петляет по времени. А из петелек складывается узор, вывязывается следком к следку. закручивается узелками памяти. И эта вязка называется жизнью.
Она отвернулась от окна и, улыбнувшись мужу, сказала:
— С днем рождения!
Внимание!
Текст предназначен только для предварительного ознакомительного чтения.
После ознакомления с содержанием данной книги Вам следует незамедлительно ее удалить. Сохраняя данный текст Вы несете ответственность в соответствии с законодательством. Любое коммерческое и иное использование кроме предварительного ознакомления запрещено. Публикация данных материалов не преследует за собой никакой коммерческой выгоды. Эта книга способствует профессиональному росту читателей и является рекламой бумажных изданий.
Все права на исходные материалы принадлежат соответствующим организациям и частным лицам.
Что мог, я сделал! (лат)
Между нами (фр.).
Счастливы владеющие (лат.).
О времена, о нравы! (лат.).
Да минует меня чаша сия! (лат.)
Любовь у всех одна и та же! (лат.)
Скука — это покой(лат.).
Чьи владения, того и язык (лат.).
Юлин неологизм, переводится как «конец света!».
Немезида, в греч. мифологии — богиня возмездия.
Рудаки, пер. В. Левика.
В дар (лат.).
Се человек! (лат.)
Н. А. Бердяев — русск. религ. философ. М. Хайдеггер — нем. философ-экзистенциалист.
Чистая доска (лат.).
О вкусах не спорят (лат.).
Держать волка за уши (лат.).
Все побеждает любовь, покоримся и мы любви! (лат.)
Предел пределов (лат.).
Верую, потому что нелепо! (лат.)
Так идут к звездам! (лат.)
И благо чем более общее, тем лучше (лат.).
Помни о смерти (лат.).
Агентство печати «Новости».
Неведомая земля (лат).
