– Ларушка! – в отчаянии крикнула Джуно.
Алекс нажал кнопку домофона, дав два длинных звонка и один короткий, как сказала ему Лидия. Никто не ответил. Он немного подождал, позвонил снова и уже собрался уходить, когда услышал глухой голос, совсем не похожий на голос Джуно.
– Это Алекс Сейдж.
– Алекс! – Джуно открыла дверь и ждала, когда он поднимется. Она побледнела и осунулась, глаза и нос покраснели, а по щекам струились слезы.
– Ох, Алекс! – Джуно бросилась к нему в объятия, и он крепко прижал ее к себе.
Ему не скоро удалось успокоить Джуно.
– Думаю, это предзнаменование, – сказала она. – Теперь мне не придется тревожиться за Ларушку, если меня посадят в тюрьму. – Голос у нее дрогнул.
– Тебя не посадят.
Джуно тихо заплакала, уткнувшись ему в плечо. – Извини. На меня временами находит… Такая ужасная безысходность. Ты не представляешь себе, что это такое.
Алекс тихо похлопывал ее по плечу, позволяя выплакаться.
– Представляю. Я десять лет прожил с этим ощущением.
Джуно полными слез глазами удивленно взглянула на него:
– О чем ты?
Он рассказал ей о смерти Салли Эвери в ту ужасную ночь в Оахаке и о том, что с тех пор его не покидало чувство вины.
Внимательно выслушав его, Джуно сказала:
– Спасибо, Алекс. Странно, но людям, попавшим в беду, почему-то становится легче, когда они узнают о несчастьях других. Но тебе не в чем обвинять себя, ты все равно ничего не смог бы сделать.
– Возможно, ты права. Я держал это в себе много лет и никогда еще никому не рассказывал. Теперь, признавшись во всем тебе, я тоже испытал облегчение, но едва ли мне удалось бы признаться в этом кому-то еще.
Джуно впервые за все это время улыбнулась.
– Я помогу тебе, а ты поможешь мне. Хромой ведет слепого.
За отсутствием доказательств на предварительном слушании с Джуно было снято обвинение. Виновным в убийстве признали Гаса.
Написав Джуно, Лидия поздравила ее с благополучным исходом дела и попросила вернуться в клуб.
Джуно, оскорбленная поведением подруги во время скандала, разорвала записку, сунула клочки в конверт и отослала Лидии.
Джуно поднялась на верхний этаж многоквартирного дома на Саттон-Плейс.
– Вам направо, мисс.
Дверь ей открыл Гас Палленберг.
– Спасибо, что пришла. – Он помог ей снять пальто. – Выпьешь что-нибудь?
– Пожалуй… водки.
Гас наполнил две рюмки и сел в кресло напротив Джуно. Обоим было не по себе.
– Эта квартира принадлежит Николо. Он останавливается здесь, приезжая в Нью-Йорк. В отличие от некоторых моих старых друзей Николо проявил себя очень благородно.
– Я понимаю, о чем ты. – Джуно через силу улыбнулась.
– Нет, ты относишься ко мне прекрасно, хотя я испортил тебе жизнь.
– Это не так, Гас.
– Так. Но теперь, слава Богу, ты вне опасности. Если бы тебя привлекли к суду, я никогда не простил бы себе этого.
– Все в порядке, Гас. Расскажи лучше, как твои дела.
Когда состоится суд?
– По словам адвоката, перед Рождеством, – равнодушно ответил Гас. – Но ты так и не спросила меня ни о чем. Прошу тебя, поверь мне! Все произошло именно так, как я рассказал. Я не убивал Нину! – Голос у него сорвался. – Я никогда не пошел бы на это.
– Я знаю, Гас, знаю.
Когда в комнате стемнело, он зажег свет.
– Позволь мне заказать ужин.
– Нет, спасибо, Гас. – Проговорив с ним около часу, Джуно убедилась в его невиновности. Однако у нее не осталось сомнений и в том, что между ними все кончено. Поняв это, она почувствовала облегчение.
У дверей Гас поцеловал ее:
– Прости меня за все.
– У меня все нормально. А тебе надо взять себя в руки и пройти через судебный процесс. Я уверена, присяжные тебе поверят.
Гас грустно улыбнулся и стоял у двери, пока не пришел лифт.
Дело Густава Палленберга, обвиняемого в убийстве, рассматривалось в просторном, залитом солнцем зале заседаний Уэстчестерского окружного суда. Во вступительном слове прокурор Эндрю Шварц сообщил, что дело против Гаса Палленберга возбуждено на основании косвенных, но изобличающих доказательств. За два с половиной часа ему удалось воссоздать ужасающую картину супружеской неверности, похоти и жадности.
– В деле об убийстве, леди и джентльмены, следует искать мотив и возможность… Здесь есть и то и другое.
Надеюсь, вещественные доказательства и свидетельские показания убедят вас, что мистер Палленберг состоял в незаконной связи с владелицей ночного клуба Джуно Джонсон и осыпал ее подарками и деньгами, черпая средства из огромного состояния Нины Каррутерс-Палленберг. Однако источник этот мог скоро иссякнуть.
В день убийства, а это, леди и джентльмены, было хладнокровное преднамеренное убийство, Сет Пратт, сын Нины Палленберг от первого брака, застал любовников в объятиях друг друга. И где же? В офисе клуба, принадлежащего мисс Джонсон.
Вернувшись в тот вечер в великолепное поместье жены, мистер Палленберг сразу отправился на псарню, а именно там у него хранились запасы стрихнина для борьбы с грызунами. Стрихнин же, леди и джентльмены, сильнодействующий яд, обнаруженный в крови убитой Нины Каррутерс-Палленберг!
После этого подсудимый вошел в комнату ожидающей его красавицы жены со смертоносным средством в кармане. Велев подать шампанское и икру, мистер Палленберг отпустил всех слуг. Да, именно по его приказанию разошлись в тот вечер все слуги.
Подсыпав стрихнин в икру, мистер Палленберг угостил ею свою жену. Вы спросите, не отведал ли он сам икры? Конечно, отведал. Но при этом, леди и джентльмены, Густав Палленберг, несомненно, учел весьма существенный момент. Нина Палленберг при росте 5 футов 2 дюйма весила 98 фунтов, тогда как он сам при росте 6 футов 4 дюйма весит почти 200 фунтов. Действие любого яда зависит от массы тела. И все же на всякий случай мистер Палленберг принял дополнительную меру предосторожности, выпив несколько таблеток валиума. Этот транквилизатор отчасти нейтрализует стрихнин, поражающий, как известно, центральную нервную систему.
Затем подсудимый перерезал телефонный провод в спальне жены, и та, почувствовав симптомы отравления, не смогла позвать на помощь. Защита, конечно, попытается убедить вас в том, что это была попытка двойного самоубийства. Однако, прошу вас, помните о перерезанном телефонном проводе При попытке двойного самоубийства подобное исключено.
И последнее. Когда Нина Палленберг корчилась в предсмертных судорогах, ее муж изложил в записке версию о самоубийстве и цинично признался в неумирающей любви и привязанности к жене Неумирающей, леди и джентльмены!.. Еще бы! Гас Палленберг и не собирался умирать! У него было все, ради чего стоит жить красивая молодая любовница и наследство в сто миллионов долларов.
