Обоза еще не было видно, но Саймон уже подсчитывал в уме его ценность. Он приказал Эхтору дождаться повозок и потом сообщить ему, как они охраняются и что они содержат, насколько он сможет определить. Пока они разговаривали, король, его свита и капитаны наемников миновали марширующую пехоту и устремились дальше на юг. Саймон отправил им вслед двоих человек, хотя и без особой надежды. Если король со свитой не съедут с дороги, то скоро намного оторвутся от своих преследователей, и невозможно будет определить, куда они затем свернут, если свернут вообще. Впрочем, Саймона это не слишком беспокоило. В конце концов армия наверняка направляется туда же, куда и король.
Однако ему не пришлось долго ждать, чтобы выяснить это. К вечеру вернулся один из посланных им людей с сообщением, что король со свитой прибыл в Гросмаунт. Этот воин удачно срезал путь и успел засечь их, поднявшись на холм на значительном расстоянии сзади, но не настолько далеко, чтобы не разглядеть вымпелов людей, въехавших в замок.
Это было по-настоящему важной новостью. Территорию вокруг Гросмаунта Пемброк не атаковал. Между Монмутом на юге и Гросмаунтом на севере плотно размещались замки, контролируемые большей частью уроженцами Пуату. Эта область была слишком опасна для серьезных рейдов со стороны Пемброка, и там, вероятно, запасов для армии Генриха было вдоволь. Саймон полагал, что во время предыдущей кампании Генрих не слишком давил на местных баронов. Теперь им придется раскошелиться на продовольствие для армии короля, что означало задержку на день-два, и этого времени было как раз достаточно для Ллевелина, чтобы организовать неожиданную атаку, которая могла бы принести большую выгоду. Саймон вскочил на коня и самолично отправился к Гросмаунту понаблюдать.
Для Имлладда двадцать миль были ничто. Убедившись, что армия действительно разбила лагерь на полях вокруг замка в Гросмаунте, Саймон отправился в Билт. Незадолго до полуночи он уже докладывал обо всем Пемброку и Ллевелину. К счастью, ни один из них еще не ложился, а как только стало ясно огромное значение информации Саймона, были разбужены и остальные командиры. Когда Саймон выложил все, что разузнал, в глазах Ллевелина горел алчный огонек, а в глазах Пемброка – тревога.
– Я не хочу атаковать без повода, – начал Пемброк.
– А я хочу! – Тон Ллевелина не допускал никаких возражений. – Это возможность добиться пользы для себя и нанести силам короля значительный ущерб без большого кровопролития. Если вы не хотите участвовать в этом лично, пусть будет так. Пусть позор падет на меня. Но вы только что дали согласие вести войну…
– Только отбиваться, если нас атакуют. Приводить свою армию в то или иное место – право короля и не является нападением.
– Милорд, – вмешался Гилберт Бассетт, – я понимаю, что большинство ваших проблем – из-за меня, и мне следует с признательностью повиноваться вам, но намерения короля совершенно очевидны. Ваше терпение воистину не знает границ.
– Король там лично, – сказал Ричард.
Послышался тихий звук, похожий на звериное рычание. Ричард вздохнул. Было совершенно ясно, что никто не согласен с ним, что все уже оставили надежду на мирный исход спора и что личное присутствие короля в Гросмаунте скорее поощряло идею нападения, чем препятствовало ей. Очевидным ему казалось и то, что все, кто не были напрямую его вассалами, намерены последовать за Ллевелином. Поэтому, удерживая своих людей, он отнюдь не предотвратит операцию, но лишь подвергнет большей опасности своих союзников. Главное, они скорее всего были правы. Однако Ричард по-прежнему не мог согласиться на то, чтобы лично руководить неспровоцированным нападением на короля.
– Я вернусь в Абергавенни, – промолвил он, – и отправлю своих людей под начало Бассетта. Мне очень жаль, но я не могу повести их сам. Я…
– Если бы Господь послал мне таких вассалов, как вы, – перебил его Ллевелин, – я был бы уже принцем сада Эдемского! – Он рассмеялся. – Впрочем, вряд ли мне это пришлось бы по вкусу: сплошной мир, справедливость, взаимное уважение… Нет, не могу себе такого даже представить. – Затем он протянул Ричарду руку. – Но человек, подобный вам, Пемброк, был бы величайшим даром, который Бог может ниспослать правителю. Какой все-таки идиот этот Генрих!
По ходу беседы Саймон нетерпеливо переминался с ноги на ногу. Наконец Ллевелин повернул голову в его сторону и язвительно приподнял брови.
– А другой вассал, подобный вам, – произнес он с ударением, – заставил бы меня поинтересоваться, почему мои люди никогда не моются. Саймон, если у вас зудит, то почешитесь. Хватит корчиться.
– У меня нет зуда, – возразил Саймон, – кроме желания поскорее отправляться. Если мы не выйдем немедленно, они пополнят запасы и уйдут до нашего прихода. Скрыть все следы будет невозможно, и…
На него уставилась дюжина глаз, в которых отражались разные степени удивления и раздражения. Саймон проглотил комок. С его стороны было неумно поучать старых волков войны, один из которых по крайней мере имел опыт неожиданных атак уже примерно в сорок лет. Однако Ллевелин был раздражен как раз в наименьшей степени и только произнес твердым тоном, что Саймону не мешало бы поспать несколько часиков, уверив его, что, если он перестанет вмешиваться, они будут в Гросмаунте в нужное время.
Войско в самом деле выехало с рассветом. Саймону за его грехи был доверен обоз, не повозки, запряженные волами, а крепконогие ослы, которые могли карабкаться по горным тропам, ведущим из Билта в Гросмаунт. Он ругался и смеялся одновременно, признавая, что наказание вполне соответствовало преступлению. И это уже было неплохо. Он добрался до лагеря Ллевелина не более чем через час после основной армии, как раз подоспев к позднему обеду. Ллевелина на месте не оказалось. Он вместе с Пемброком и Бассеттом уехал в Абергавенни.
Посланные вперед разведчики вернулись с донесением, что в королевском лагере заметна большая активность, но признаков того, что армия собирается в путь, нет. Отряды расположились немного поспать и в последний раз проверить оружие, но сам Саймон вновь вскочил на своего Имлладда, чтобы привести своих людей из лагеря на Оркоп-Хилле. Необходимости в них не было, но они вряд ли будут довольны, если их лишить такой забавы и доли добычи, которую они могли бы урвать. Вернувшись в основной лагерь, Саймон уже чувствовал усталость, но с удовольствием присоединился к совещанию, где разрабатывались детали нападения. У него были новости, которые могли показаться интересными всем. Его люди обнаружили, что все военачальники – сам король, Винчестер, Сигрейв, Питер Риво и все командиры наемников – находились в замке. С армией оставались только мелкие сошки.
