исследование подтверждает правильность моей догадки. Охранная компания, ответственная за систему видеонаблюдения Академии Баллард, поддерживает автоматическое резервное копирование для каждого канала клиентов по всему миру. Каналы отправляются в сторонний облачный сервис, а затем шифруются и рандомизируются для дополнительного уровня защиты. Это означает, что первое, что мне нужно было сделать, это выяснить, в какой подпапке содержатся каналы Балларда. После этого я обнаружил двенадцатимесячную запись с более чем двух десятков камер. Это означало написать расшифровку, чтобы я мог видеть даты и позиции, а затем запустить другой сценарий для обработки данных, чтобы исключить все, кроме эллинга в ночь аварии.
И снова мой инстинкт оказался верным. Хотя видеосистема в кампусе проходила техническое обслуживание и не загружалась на домашний сервер в кампусе, работающие камеры создавали резервные копии в облаке. Назовите это ленью или невежеством, но, похоже, местное полицейское управление не потрудилось спросить.
К счастью, я более скрупулезен.
У меня также есть пара других побочных проектов. Один из них, шпионская программа, которую я написал, чтобы отследить скрытый банковский счет Дюка, пока я смотрю, как мой скрипт заполняет видеопотоки. Но сейчас это кажется спорным вопросом. Сегодня суббота, а именно полдень, и я в нескольких часах ходьбы от того, чтобы зайти в оранжерею и позволить Дюку получить достаточно хороших ударов, чтобы я мог назвать это проигрышем и убраться отсюда к черту.
Я предполагаю, что это означает, что нет особого смысла выслеживать эту видеозапись лодочного домика. За исключением того, что, независимо от Слоан, Фенна или кого-либо еще, Кейси заслуживает ответа. Если я смогу дать ей это, возможно, весь этот опыт послужит лучшей цели.
Я достаю Red Bull из мини-холодильника как раз в тот момент, когда начинается загрузка видеозаписи. Это огромный файл, и сейчас ничего не остается, как ждать. А ожидание — это плохо, потому что оно дает мне время отвлечься. И когда мои мысли блуждают, они всегда возвращаются к Слоан и выражению ее лица, когда я оставил ее стоять в лесу. В ту ночь она пыталась дозвониться дюжину раз. И когда я не ответил, она начала писать сообщения. Одно извинение за другим. Некоторые длинные, некоторые короткие, все выражали ее сожаление и умоляли меня поговорить с ней, простить ее, встретиться с ней на нашем месте.
Потребовалась большая сила воли, чтобы игнорировать ее сообщения. Я допустил ошибку только один раз, отправив дерьмовый ответ, о котором с тех пор сожалею, но, может быть, это и хорошо, что я стал ядерным. Ему удалось заставить ее остановиться. Прошло двадцать четыре часа с момента ее последнего сообщения, и я подозреваю, что она больше не свяжется со мной. Эта мысль причиняет боль моему сердцу, хотя я знаю, что это к лучшему.
Прошло уже несколько дней, а я все еще скучаю по ней. Как бы я ни пытался найти утешение в своем гневе, я не могу избавиться от той части себя, которая хотела бы, чтобы я никогда не узнал о ней и Фенне. Что я мог бы забыть все, что произошло с тех пор, и вернуться к блаженному неведению.
Когда Лоусон приставал ко мне по этому поводу в классе, у него создалось впечатление, что я забочусь о сексе. Только дело не в этом. Конечно, я испытал приступ раскаленной добела ревности, когда понял, что моя девушка и сводный брат видели друг друга голыми, но это было ничто по сравнению с тем, что я почувствовал, когда услышал, что они решили солгать мне об этом. Это было нечто среднее между неподдельным гневом, смущением и странным чувством собственной никчемности, которого я никогда не испытывал за всю свою жизнь. Как будто я недостаточно значил для них обоих. Как будто я не заслуживал их честности.
И все же мне не следовало так набрасываться на Слоан. Я мог бы просто попрощаться и оставить все как есть. По правде говоря, я и не знал, что во мне есть столько заботы, чтобы так сильно пострадать. Что подкрепляет мой изначальный инстинкт: нет ничего хорошего, когда речь идет о чувствах. Случайные связи защищают всех. Чисто и просто.
Ладно, хватит. В моей голове полный бардак, и я больше не могу сидеть здесь и слушать свои мысли. Отключив свои экраны, чтобы любопытные глаза не видели, что я делаю, я выхожу из общежития, чтобы прогуляться. Может быть, свежий воздух поможет избавиться от шума и заторов, из-за которых моя голова чувствует себя как банка из-под газировки, набитая камнями.
Малейший намек на холод разносится по ветру. Вот уже несколько дней погода угрожает смениться более низкими температурами, что кажется жестокой насмешкой после того, как мы провели лето и часть осени в заднице сатаны. В этот момент я бы отрезал палец на ноге, чтобы увидеть, как он опускается ниже восьмидесяти градусов.
Я планирую направиться к одной из пешеходных троп, которые огибают восточную границу кампуса, когда ко мне несется пара буйных золотистых ретриверов. Короткая и пугающая паника охватывает меня, ожидая, что Слоан появится. Вместо этого Кейси подбегает, чтобы успокоить собак.
— Извини за это, — говорит она, задыхаясь. — Они немного пере возбуждаются.
Я не знаю, как много Слоан могла рассказать своей сестре, но Кейси одаривает меня теплой улыбкой без намека на обиду.
— Что ты здесь делаешь? — спрашиваю я, все еще настороже. Часть меня ожидает, что Слоан подкрадется ко мне сзади и врежет мне по яйцам.
— Знаешь, я вроде как живу здесь.
— О, да. Я тоже.
Это чертовски неловко. У нас никогда раньше не было нормального разговора, и мне ужасно больно быть вежливым, когда я думаю, что Слоан всю неделю проклинала мое имя.
— Итак… — Кейси бросает собакам теннисный мяч, который заставляет их бежать за ним. У нее довольно хороший бросок. — Не хочешь объясниться?
Да, Слоан разговаривала с ней, все в порядке. Как много она ей рассказала — это совсем другая история.
— Моя сестра всю неделю хандрила по дому, потому что ты отказываешься ее выслушать. Не круто, ЭрДжей. Нехорошо.
Христос. Даже в ее мягком, сладком голосе Кейси есть какой-то огонь.
Я печально вздыхаю. — Я не думаю, что это хорошая идея для нас двоих — вести
