Кажется, Никсу уже достаточно времени, проведенного вместе, потому что он отстраняется и прижимается ко мне.
— Я хочу вниз.
— О, нет.
Я драматически задыхаюсь, и он тоже задыхается, его большие карие глаза расширяются.
— Я не могу тебя отпустить. Мне кажется, я приклеился к тебе.
Я притворяюсь, будто трудно отстраниться от него, и это заставляет меня еще раз посмеяться, поскольку он тоже пытается отстраниться.
— Видишь, мы застряли вместе. Я не могу отпустить тебя сейчас.
Положив ладони мне на грудь, он пытается оттолкнуться и почти сдается, пока Лола не побуждает его давить сильнее.
Она сидит на краю моей кровати, скрестив ноги и держа на коленях iPad.
— Все получится, детка. Ты почти у цели.
Громко вздохнув, он толкает меня еще раз, пока я, наконец, не сдаюсь и не отпускаю. Его глаза загораются, на лице появляется торжествующая улыбка, когда я ставлю его на пол.
— Хорошо, думаю, на этот раз ты выиграл.
Я ерошу его волосы и улыбаюсь, когда он поднимает руки, чтобы Лола могла его взять на руки.
Она поднимает его и целует в щеку, прежде чем Феникс устраивается на одном конце моей кровати, устроившись в пуховом одеяле, и играет со своим плюшевым мишкой и собакой. Он продолжает смотреть телевизор, как будто ничего не произошло.
Я сажусь рядом с Лолой, обхватываю ее одной рукой за спину, другой подвожу под ноги и поднимаю ее к себе на колени так, чтобы она села боком. Когда она кладет голову мне на грудь, я крепче обнимаю ее, вдыхая сладкий аромат ванили, и наслаждаюсь теплом и комфортом, которые она мне приносит.
Поцеловав ее в макушку, я смотрю вниз, глядя на освещенный экран. Календарь подтянут и почти каждый день чем-то наполнен.
— Думаешь, ты сможешь рассказать мне о своем плотном графике?
Я накручиваю коричневый кожаный браслет на ее запястье.
— Я не знаю… Я очень занятая женщина. Мне не нужны отвлекающие факторы.
— Это хороший вид.
Она поднимает бровь.
— Хороший вид?
Я понижаю голос.
— Да, это было бы очень полезно для нас обоих. Ты бы вышла, я бы вышел. Это беспроигрышная ситуация.
Ее губы изгибаются вверх, ее голос такой же низкий, как и мой.
— И как именно ты меня вытащишь?
— Введи меня и узнаешь.
— Думаю, я смогу найти время.
Она смотрит на меня. Эти глаза землистого цвета смягчаются, когда они встречаются со мной взглядом, и на ее лице расплывается захватывающая дух улыбка.
— Я тебя люблю.
Я ловлю ее губы своими, но говорю кратко, поскольку Никс здесь.
— И я люблю тебя.
Она играет с моими волосами на затылке, заставляя утихнуть последнее напряжение, свалившееся на мои плечи.
— Мне пора идти. Тебе нужно отдохнуть.
Завтра большой день, финал NCAA. Это кажется сюрреалистичным, и, несмотря на мою уверенность, я тоже нервничаю. Мы восьмая школа, которая когда-либо выходила в финал подряд. Сказать, что давление реально, значит не сказать ничего. Я старался не слишком много думать об этом, но время от времени нервы проскальзывают внутрь меня и трахают мою голову.
— Оставайтесь.
Я знаю, что, наверное, душу ее своими объятиями, но она не жалуется.
— Я бы хотела, но у Никса сегодня было много сахара. Если мы останемся, он не будет спать всю ночь и не даст спать ни тебе, ни Сейнту.
Она делает паузу, ее взгляд скользит по его пустой кровати.
— Говоря о Сейнте… он тебе что-нибудь сказал?
Я ожидал многого, пока был в Новом Орлеане на финале, но Дейзи в гостиничном номере, который мы с Сейнтом делим, не входит в их число. Она столько раз совершенно ясно давала понять, что ей это не интересно, и, хотя они не обязательно что-то делали, что-то произошло.
— Я пытался заставить его поговорить со мной, но он мало что говорил, а затем ему пришлось уйти, потому что встречался со своим отцом. Дейзи тебе что-нибудь сказала?
Она вздыхает.
— Нет. Она сказала, что все в порядке, но я ей не верю. Но я не давила, потому что ей не нравится, когда люди лезут.
— Не переживай. Я уверен, что в конце концов они нам скажут. Просто дай ей немного времени. Если Сейнт мне что-нибудь скажет, я тебе сообщу, ладно?
Я целую ее в макушку, надеясь снова увидеть ее красивую улыбку.
Ее губы приподнимаются, и она кивает.
— Хорошо.
— А теперь как насчет того, чтобы мы с тобой пробрались в ванную, и ты нанесешь мне удар…
— Заманчиво, но нет, тебе надо отдохнуть. Завтра у тебя важный день.
Я посмеиваюсь.
— Я шучу. Может быть, рука…
Она мягко хлопает меня по плечу, но ее улыбка становится шире.
До второго тайма осталась одна минута пятнадцать секунд. Счет 82–78.
К сожалению, эти 82 очка принадлежат «Бэйлору».
Логично, что у нас еще более чем достаточно времени, чтобы догнать и выйти вперед, но кажется, что время идет слишком быстро. Также не помогает то, что мы играем против сводного брата Лэндона, Эштона, и соперника Сейнта, Ксавьера.
Эштон и Ксавьер говорили всякую ерунду, лезли им в лицо, насмехались. Хотя Лэндон был, на удивление, устрашающе спокоен, Сейнт, похоже, вот-вот потеряет самообладание. Он не выглядит злым, но в его взгляде, несмотря на улыбку, есть что-то такое, будто он вот-вот ударит его.
К счастью, «Бэйлор» взял свой последний тайм-аут, и теперь Сейнт, кажется, смягчился, волнение в его глазах исчезло. Он улыбается так, как будто ничего не произошло, и он не провел почти два часа с кем-то за спиной.
Судьи дают свисток, давая понять, что время истекло и нам пора возвращаться на площадку.
— Кингстон, — зовет меня Сейнт, протягивая кулак. — Мы сделаем это.
Несмотря на то, что мы играли всего год, я буду скучать по нему и по нашим ударам кулаками. Это стало нашей фишкой на протяжении всего сезона. В начале или в конце игры, при победе или поражении, мы всегда ударяем кулаками.
Я познакомился с Сейнтом несколько лет назад, играя в лагерях и во всем, что связано с баскетболом, но мы никогда не сближались до прошлого года. Жизнь в одном доме, роль крестного отца моего сына и проживание в гостиничных номерах действительно сблизили нас.
Это не прощание навсегда, но, если мы оба не будем играть за одну и ту же команду в НБА, мы никогда больше не сможем играть.
Поэтому я не собираюсь сосредотачиваться на нервах, которые снова скользят внутри, на шумной арене, заглушающей звук моего хаотического сердцебиения, или на оставшемся времени. Я собираюсь насладиться последними минутами, которые провожу с парнями, которых называю своими лучшими друзьями, и этим моментом.
И я ни в коем случае не позволю кому-то говорить всякую ерунду и думать, что мы подавились.
Я бью его кулаком.
— Мы сделаем это.
Это мяч «Бэйлора». Номер одиннадцать ведет мяч с линии, прежде чем передать его Ксавьеру. Он ведет его по площадке, Сейнт блокирует, и когда он пытается украсть мяч, Ксавьер бросает его в кольцо, но мяч отскакивает от кольца, и Лэндон ловит отскок.
Он передает его Джаггеру, пока мы бежим по площадке, Бэйлор на наших задницах, слегка отбегая назад, пока они следят за каждым нашим движением.
Мы выставили нашу позицию как двадцать второй заряд у Джаггера, как и ожидалось, прежде чем он передал его Джейдену, а затем тот передал мне. Ведя мяч вниз, я бросаю его Сейнту. Он улыбается со всей уверенностью в мире, прыгает и запускает мяч в воздух. Он тонет быстро и легко, принося нам два очка.
На таймере для броска, отображаемом над щитом, сбрасываются тридцать секунд, а до конца игры осталось меньше минуты. «Бэйлор» снова владеет мячом. Эштон ведет мяч на середине площадки, Джейден охраняет его, но другой игрок «Бэйлора» блокирует, и Эштону удается ускользнуть.
Он обходит Лэндона и разворачивается, чтобы ударить по мячу, но Лэндон чертовски хорошо блокирует мяч, выбивая его из руки прежде, чем тот успевает вырваться. Сейнт ловит мяч, ведет его и передает мне.
Я бегу, игрок «Бэйлора» преследует меня по пятам, но уже слишком поздно, потому что я вскакиваю и забрасываю мяч. Мои пальцы скользят по кольцу, прежде чем отпускаю мяч, и «Бэйлор» завладевает им.
