предложить тебе свой отель, но это…
— Я согласен.
— Уже не предлагаю, — усмехнулась Арина.
— Так предложи.
— Зачем? Квартира удобней…
— Зато в твоем отеле я буду каждый день видеть тебя.
— Не наглей.
— Ну а что мне остается? — вздохнул Горский и с видом нарочито несчастным добавил: — Женщины любят нахалов. Придется, правда, теперь очаровывать твою секретаршу…
— Может, тебя кастрировать?
— Ну вот, чуть что — сразу «кастрировать»… А мне же надо как-то договариваться с ней, чтоб не прогоняла, когда буду терпеливо сидеть на коврике под дверью твоего кабинета и ждать, пока ты простишь!
— Да давно уже простила.
— Простила, но все еще боишься и мне не веришь. Что-то тут не стыкуется, Арь.
— Одно другому не мешает.
— Но я не хочу, чтоб ты меня боялась.
— Не моя вина, что так случилось.
— Знаю. Но я все исправлю.
— Горский, ни один человек на свете не сможет причинить мне боли столько, сколько сможешь ты. Ты понимаешь, что если ты меня обидишь…
— Не обижу, Арь, обещаю.
— Я тебе не верю.
— Я докажу. Только не гони меня, ладно?
— Пробуй, — пожала Арина плечами. — Только имей в виду, если хоть одну бабу увижу рядом с тобой…
— Не увидишь. Значит, берешь постояльца?
— Беру. Но не думай, что это знак согласия на твое вторжение в мою жизнь и тот хаос, который ты обязательно в нее привнесешь. Я к этому не готова, — упрямо заявила Арина, и Горский, обнимая, уткнулся носом в ее висок и с болью прошептал в ответ:
— Я все понял, родная. Буду тихо ждать и надеяться на оправдательный приговор.
Глава 39
Около полудня следующего дня черный джип покинул ворота больницы. Во время пожара пламя не успело добраться до гаража, машина не пострадала, и Горский с заметным наслаждением вернулся в водительское кресло. А вот Арине пришлось на время пересесть в пассажирское. Она с нетерпением ждала, пока отремонтируют ее верную железную подружку — Горский вызвался помочь с ремонтом и уверял, что вот-вот ее вернут, но уже неделя прошла, а машины все нет. Конечно, Арину это расстраивало. Привыкла она к своей красненькой красавице за пять лет… И почему так долго? Что там ремонтировать? Ну фары, бампер, капот… Но машина-то хорошая, крепкая, пресловутого немецкого качества, и никаких серьезных повреждений вроде не было, насколько она помнит. Не до машины, правда, ей было тогда — может, и правда, все серьезней, чем она думает. Горский уверял, что от удара повредилась какая-то хитрая запчасть, теперь требуется замена, но здесь ее не найти — надо ждать, пока привезут из Германии. Все бы ничего, но почему-то, объясняя все это Арине, он как-то странно себя вел: то ему вдруг срочно требовалось позвонить куда-то, то вдруг резко начинало интересовать, что за таблетки ему подсовывает медсестра, то вдруг стены становились такими интересными, что Арина не могла уловить его взгляд. Неужели так все плохо, что он не решается сказать правду? Впрочем, вытащить из него эту «правду» Арине так и не удалось. «Арь, не волнуйся, цела твоя машина», — вот и весь ответ.
— Сразу в отель или домой заедешь? — спросил Горский, подъезжая к перекрестку.
— В отель.
Работы за неделю отсутствия накопилось много, и Арине не терпелось проведать свое детище, расспросить помощников, как справлялись без нее, и провести, наконец, пару отложенных из-за случившегося форс-мажора встреч с поставщиками мебели. Да и постояльца надо разместить, а то тоже рвется к себе в офис — ну не из больницы ж прямиком ему туда ехать!
И вот уже показалось вдалеке знакомое здание. После вчерашнего ливня ее маленький замок весь сверкает среди изумрудной зелени деревьев, играет в лучах проглянувшего солнца… Пока Арина предвкушала, как окажется в прохладных стенах своего маленького царства, как усядется в любимое кресло и первым делом, оставшись одна, попросит секретаршу Леночку принести ей чашечку любимого кофе, Горский свернул на стоянку, проехал в самый дальний угол (что было довольно странным, учитывая, что он не собирался сейчас задерживаться в отеле) и остановился рядом с красненьким внедорожником. Красненьким! Точь-в-точь как у нее! И смешная игрушка-лохматик сидит на передней панели, ожидая хозяйку…
— Горыныч!
Арина обернулась и с детским восторгом посмотрела на мужа — он улыбался. Глаза уже не прятал. Сюрприз готовил ей? Сюрприз удался.
— Ну иди-иди, принимай своего немца, — рассмеялся он ее восторженной радости. — Только на радостях сильно не гоняй, ладно?
Арина выпорхнула из машины. Красненькая ее красавица! Блестит вся после дождя, сверкает как новенькая! И ни одного следа от повреждений, даже царапинка на двери исчезла! Арина тут же достала из сумочки ключи и попыталась открыть машину, но… Машина не поддалась. Ей что, и замки, и сигнализацию переустановили? Зачем? Что-то тут все-таки не так. Арина подошла поближе, присмотрелась — а ведь не только царапинки на двери нет, но и руль за стеклом как новенький, и чехлы на креслах не потертые, и лохматик сидит на идеально чистой, без единой царапинки и пылинки панели.
— Горыныч, но это не моя машина, — нахмурилась Арина и обернулась к приближающемуся к ней мужу.
— Твоя.
Он подошел, взял ее руку, и Арина почувствовала, как в ладонь ее лег новенький брелок.
— Твоя, Аришка.
— Мы так не договаривались, — растерянно глядя на ключи, покачала она головой. — Саш, я не приму ее. Ты обещал, что починят мою, а не то, что купишь мне новую.
— На битой машине ты ездить не будешь.
— Там всего лишь был помят капот.
— На битой машине ты ездить не будешь, — повторил с нажимом Горский. — Арь, прекращай. Это абсолютная копия твоей. Даже чехлы на креслах как у тебя были.
— Горский! Я что, по-твоему, сама себе машину купить не могу? Верни мне мою!
— Гордая самостоятельная женщина, конечно, ты можешь купить себе машину и даже не одну — я в этом ни на минуту не сомневаюсь. Но если б ты не разбила свою машину, неизвестно
