Четвертой и последней композицией из моего репертуара была неизменно популярная «Богемская рапсодия». Она никогда не разочаровывала – ни своей привлекательной музыкальностью, ни количеством бумажников, которые с треском открывала. Уже где-то к середине исполнения пять или шесть человек бросили монеты и банкноты в футляр. Вскоре после этого какая-то пара, похожая на французов, подтолкнули своего сына и дочь вперед. У каждого в руке были деньги, чтобы добавить к моему улову. К этому моменту мелодия действительно летела. Мои пальцы на обеих руках двигались так быстро, как только могли, зажимая лады и перебирая струны. Я закрыл глаза и вспомнил об Анне, как она ласково улыбалась, когда слушала мою игру перед «Домом Василиска». Погрузившись в мелодию, я попробовал вспомнить девушку в мельчайших подробностях. В ней было так много всего, о чем я буду скучать. Ее нежный голос. Ее еще более нежные глаза. Ее легкий смех. Ее открытое сердце. Мои глаза были по-прежнему закрыты, когда мелодия подходила к концу. Последняя нота еще не прозвучала, но толпа могла сказать, что она закончилась. Со всех сторон стали раздаваться непродолжительные аплодисменты. Хлопки еще продолжались, когда кто-то крикнул в затихающем шуме:
– Я не уверена, что вы заслуживаете чаевые, сэр. С каких пор Queen расценивают как классическую музыку? – Это замечание заставило мои веки открыться, а меня резко подскочить на ноги.
– Анна! – закричал я, совершенно не обращая внимания на толпу. – Ты здесь!
– Ты опоздал.
Я положил Карла, не переставая смотреть на нее.
– Слишком поздно?
Она пыталась скрыть ухмылку.
– Это зависит от того, насколько правдоподобным будет ваше оправдание… и присоединитесь вы или нет ко мне во время моей экскурсии по местам фильма «Звуки музыки».
Я попытался соответствовать ее ложной серьезности.
– Хорошо, тогда сначала позвольте заверить вас, что я имел все мыслимые и немыслимые намерения прибыть вовремя, но меня подстерегла одна очень старая женщина, которой отчаянно требовалась медицинская помощь.
– И вы остались, чтобы оказать ей помощь? Даже зная, что не приедете сюда вовремя? Как благородно.
– Ну нет… на самом деле я молился, чтобы она сошла с поезда как можно скорее и мы смогли бы тронуться. Но, если бы возникла такая необходимость, то я бы тоже помог ей… наверное.
Анна засмеялась.
– По крайней мере, ты честен. Это делает твое оправдание почти правдоподобным.
– Спасибо, я того же мнения. Теперь о «Звуках музыки». Действительно возможна такая экскурсия? Я думал, что уже сделал все, что только можно было сделать здесь.
Она развернула маленький бумажный буклет с изображением Джули Эндрюс, одетой, как монахиня.
– Конечно, возможна. Ну что? Ты готов?
– С тобой? Я бы не упустил этой возможности ни за что в жизни. – Я сделал паузу и огляделся вокруг. – А что Магда? Она тоже придет?
– Ой, ты скучаешь по ней. Как мило. В следующий раз, когда увижу ее, я ей скажу об этом.
– Когда это будет?
– Завтра, в Венеции. Она как раз едет туда вместе с большей частью моего багажа. Наш поезд прошел через Зальцбург, когда еще не было десяти утра. Я вышла, а она осталась в поезде.
– Я думал, что Зальцбург не входил в ваши планы. – От того, как она улыбалась, мое сердце ликовало.
– Не входил. Я пожертвовала одним днем в Венеции, чтобы провести его здесь.
– Отличный выбор. Я прямо представляю себе, насколько интереснее бродить тут в душной жаре, в поисках мест, где десятилетия тому назад снимались сцены из мюзикла Роджерса и Хаммерстайна, чем, скажем, совершить поездку на гондоле до площади Сан-Марко, чтобы увидеть Базилику или Дворец дожей.
Тут Анна ударила меня по руке. Игриво, я думаю.
– У меня не было никакого интереса к «Звукам музыки» или чему-нибудь еще в Зальцбурге. – Она потихоньку приблизилась. – Я приехала, чтобы кое с кем встретиться. С одним парнем, если хочешь знать. С парнем, о котором я не смогла перестать думать.
Я тоже придвинулся ближе.
– Суперхороший, действительно красивый парень?
– На самом деле он такой и есть. И я была уверена, что он именно тот, кто захочет снова увидеть меня, даже если у нас будет всего несколько часов.
– Он появился?
Анна протянула руку, дотронулась ладонью до моей руки и прислонилась ко мне. На мгновение я подумал, что она намеревается поцеловать меня. Я надеялся на это. Но когда она была так близко, что я мог чувствовать ее дыхание, она издала озорной всхлип и сказала: «К сожалению, нет. Он не явился на свидание. Такая жалость! Он был о-го-го какой необычный».
Она вскинула руки.
– Ну, по крайней мере, ты здесь. Верно? Какая дразнилка.
– Да, мне повезло. Я могу быть жилеткой, в которую ты можешь плакать.
– Точно! – Она похлопала меня по груди и отступила назад.
Следующие несколько часов мы провели, болтаясь по городу. Мы переходили от одного места к другому, пытаясь представить, какая сцена из «Звуков музыки» и в каком месте была снята. Мне больше всего понравилось Аббатство, где мы зажигательно исполнили песенку How Do You Solve a Problem Like Maria. Но в основном мы просто разговаривали. И смеялись. И подшучивали друг над другом. И опять разговаривали. По дороге мы завернули на железнодорожную станцию, и я заплатил несколько шиллингов за то, чтобы Карл побыл в камере хранения, пока я его не заберу позже. Это не только облегчило мне передвижение по городу, но и освободило руку, чтобы Анна могла за нее взяться, когда она решила это сделать.
Во второй половине дня мы нашли таксиста, который был готов отвезти нас за тридцать миль или около того в Берхтесгаден, в небольшой городок недалеко от границы с Германией. Оттуда мы отправились на туристическом автобусе к вершине Альп, чтобы посетить «Орлиное гнездо» – баварское убежище Гитлера. Прогулка по тем залам, где ходил один из величайших злодеев в истории, подействовала на нас отрезвляюще. Вид сверху был невероятно величественным, но само место вызывало у меня мурашки. Для того, чтобы поднять настроение, мы прочесали все многочисленные туалеты этого убежища в поисках одного, где должна была отсутствовать дверная ручка. Как ни странно это может показаться, но таковой не нашелся. Дедушка не рассказывал многого о Второй мировой войне, но утверждал, что находился в составе бригады, которая захватила «Орлиное гнездо» в 1945 году. Он также уверял, что, находясь там, он собственноручно открутил ручку с двери одной из ванных комнат Гитлера и забрал ее в качестве сувенира. К нашему разочарованию, во всех туалетных комнатах, которые были открыты для посетителей музея, ручки были в наличии.
Поздно вечером Анна и я вернулись в Зальцбург, где при свечах насладились ужином в тирольском ресторане около реки Зальцах. К тому времени, когда наши желудки были полны, настало время отправляться назад на железнодорожную станцию, чтобы посадить Анну на поезд, следующий в южном направлении. В ожидании, когда объявят посадку на ее поезд, я принес гитару из камеры хранения. Анна хотела услышать «ее песню» – «Канон в ре мажоре» еще раз, перед тем как уедет. Мы сидели на скамейке, и я собирался начать играть, когда она резко придвинулась ко мне.
