― А ты всегда видишь только хорошее, даже когда ясно, что ничего хорошего нет. Ты как маленькая, совсем не знаешь людей, не знаешь, какие подлые поступки они могут совершить!
Он хорошо знал, что Натали упряма и будет спорить до конца.
― Бедный ты, бедный, почему бы тебе не признаться, что ты ошибся? — не унималась сестра. — Лили чиста и невинна, она не причинит никому никакого вреда.
― Я не ошибся, Лили что-то скрывает.
― С чего ты взял? Что она тебе такого сделала, что ты так зол на нее? Мне она нравится, и я никому не позволю говорить о ней плохо в моем присутствии.
— Меня беспокоит то, что она может сделать, Натали. Она может разрушить все.
Девушка замахала руками.
— Что, например? Украсть мои украшения? Отравить меня? Твоя проблема, Себастьян, в том, что ты слишком много времени проводишь, занимаясь криминальными делами. Тебе нужно жить.
— Я адвокат и занимаюсь бракоразводными процессами, — заметил он. Несносная девчонка! — Моя работа научила меня объективно оценивать людей, и я горжусь этим. Я — профессионал в своем деле!
Натали фыркнула.
— Если бы это было так, ты бы не разъезжал с Пенни Стэнфорд по городу! Разве ты не видишь, что это за женщина? Она мечтает окрутить тебя, обвести вокруг пальца, женить на себе! А ты такой дурачок, что не замечаешь этого.
― Пенни не принесет никому никакого вреда, — спокойно отреагировал Себастьян.
― Да-а-а! Ты, я вижу, хорошо разбираешься в людях! — с явной иронией вымолвила она. Натали уже начала доставать его! Ему захотелось, как в детстве, бросить в нее подушку.
Пенни, возможно, и старалась привязать его к себе, но она далека от успеха, она не волновала его, а вот Лили Тэлбот занимала его мысли постоянно… Его тянуло к ней, к этой красавице-колдунье!
На террасе появились Хьюго с Лили. Себастьян не разбирался в высокой моде, но даже он понял, что огненно-красное платье из шифона, которое так шло Лили, было высшего качества. Серебристые туфли, жемчужно-гранатовое ожерелье, сережки. Она выглядела превосходно. Очаровательно. Сногсшибательно.
Лили смеялась над какой-то шуткой, Хьюго был явно очарован, однако оживление Лили пропало сразу, едва она увидела Себастьяна. Это заметили все: девушка стала серьезной, улыбка сошла с ее лица.
― О, ты здесь, — произнесла она в изумлении. — Я надеялась, что ты передумаешь.
― Я здесь, мисс Тэлбот, — в тон ей ответил Себастьян. Интересно, откуда у нее такие сережки? Остались от родителей? Или у нее есть другой источник доходов? Очень любопытно. Стоило бы навести справки. Она точно что-то скрывает. Только что?
― Мисс Тэлбот? — Натали рассмеялась. — Как напыщенно! Ради бога, Себастьян, почему ты ее не называешь Лили, как все мы? Забудь этот деловой тон, ты не у себя в конторе, а в кругу семьи, где все друг друга любят. Называй ее Лили, мистер Себастьян Престон.
― Да, — подала голос Лили, обрадованная поддержкой Натали. — Почему, Себастьян? В конце концов, мы же семья.
Он свернул бы ее милую шейку, если бы они были одни. Потому что мы не семья. Отличная актриса! Продумала каждый шаг, каждое слово, каждый жест.
― Не хотите выпить? — Он намеренно резко сменил тему, что не могло не обидеть Лили. — Что будешь, Хьюго? Как обычно?
― Нет, по такому случаю мы выпьем шампанского. — Хьюго повернулся к Лили. — А ты, дочка? Присоединишься к нам?
― От шампанского трудно отказаться, — согласилась та, улыбаясь. — А сегодня такой замечательный повод, грех не выпить.
— О чем вы говорили в библиотеке? — подозрительно прошептал Себастьян, подходя к Лили.
— О моей маме, первой миссис Престон, — сообщила она. — А вообще-то это тебя не касается, Себастьян. Моя мама — это моя мама, вот и все.
― Пока ты гостья в доме, где хозяйкой является последняя миссис Престон, меня касается все, и я не потерплю подобных слов здесь! Ты никогда не станешь членом этой семьи, мы слишком разные.
― Твоя мама такая милая, ты совсем не похож на нее. И я не хочу ранить ее чувства, высказав все, что я думаю о ее сыне! Поэтому я постараюсь не обращать на тебя никакого внимания!
Он рассердил ее. Девушка раскраснелась, полураскрытые губы алели, как цветки бегонии, которая росла на подоконнике в его комнате. Что, если он поцелует ее? Себастьян не узнавал себя, эта девушка заворожила его, он только о ней и думал.
К ним подошла Синти. Она чувствовала, что Себастьян враждебен к Лили, и боялась оставлять их одних.
― О чем это вы шепчетесь? Ведете себя словно любовная парочка! Надеюсь, вы не говорили о предстоящей свадьбе?
― Я восхищалась вашим домом, Синти, — проговорила Лили. — У вас превосходный вкус. Вы всегда жили здесь?
― С тех пор как вышла замуж за Хьюго. До этого мы с Себастьяном жили в квартире в Гамильтоне. Достаточно милой, но, конечно же, несравнимой с этим домом.
― Там, наверное, было мало места, — улыбнулась Лили.
― Если хочешь, я после ужина устрою тебе экскурсию, — предложила Синти. — Хьюго дал мне возможность украсить дом, как захочу, и я горжусь своей работой. Я знаю здесь историю каждой вещички.
— Дом принадлежит семье Престон уже давно, да?
— Да, — спокойно ответила Синти, игнорируя предупреждающий взгляд Себастьяна. — Прапрадедушка Хьюго построил его в тысяча восемьсот сороковых годах. С тех пор особняк из поколения в поколение передавался по наследству.
Лили задумчиво тянула шампанское.
— Странно думать, что все они были моими предками, а я узнала об их существовании совсем недавно. Еще несколько месяцев назад я была совсем одна, а сейчас у меня столько родственников.
— Кстати, Себастьян, — обратилась Синти к сыну, — ты не проводишь Лили к ужину? Думаю, все уже готово.
Что ему оставалось делать? Он взял ее за локоть и повел по роскошному дому.
Аромат ее духов мучил его, заставляя сердце бешено колотиться. Что за женщина? Почему она так влияет на него? Ангельское личико, доброта, наивность… Что скрывается за всем этим маскарадом? Испорченная авантюристка? Он не хотел в это верить и боялся не верить. Боялся разочарования.
Никогда прежде его не снедало такое желание. Лили просто колдунья. Впрочем, каждая женщина — колдунья.
Нет, пора положить этому конец, завтра же он займется расследованием и выяснит все о ее прошлом. Хьюго будет против, разумеется, но он, Себастьян, хочет узнать правду.
— Лили сядет справа от отца, а Натали слева от тебя, — распорядилась Синти, занимая свое обычное место.
Сидеть против нее было еще невыносимее. Он следил за каждым ее движением, за тем, с какой легкостью и изяществом она все делала, ему хотелось смотреть и смотреть, не отрываясь. Неужели он влюбился? Он никогда не был ни в кого влюблен, обычно влюблялись в него.
