Она погладила спину от позвоночника к бокам. Широкая, красивая, невероятно мощная спина.
Графиня упомянула четырех своих партнеров. Сколько же среди них мужчин? И который из них был связан с Эйприл? Она говорила, что человек нашел ее в оздоровительном клубе в Сан-Франциско, где она работала инструктором. Он убедил ее приехать сюда. Безусловно, это был один из владельцев – один из партнеров.
Роман Уайлд мог быть этим человеком, мужчиной, имя которого Эйприл – пока – не могла назвать. Правда, Эйприл любила пофантазировать насчет мужчин. Не надо об этом забывать. Но во время их разговора Эйприл была не такой, как всегда, молодой и радостной и полной надежд.
Такой Феникс ее никогда раньше не знала.
Она продолжала работать, обхватив руками бока Уайлда, не забывая время от времени надавливать большими пальцами. Он, видимо, загорал раздевшись догола.
– Я, кажется, еще не встречался с сексоманкой.
Феникс подпрыгнула и отдернула руки.
Его губы скривились в довольную ухмылку.
– Значит, ты потихоньку заводилась и я застал тебя врасплох?
– Ты себе льстишь.
– Расскажи-ка мне, что значит быть сексоманкой?
– Я… – Крепко сжав губы, она с новой силой накинулась на его мускулы. Она принялась тузить их кулаками, как это делал Йоран. С мрачным удовлетворением она увидела, как Роман вздрагивает от боли.
– Некоторые люди вроде тебя ловят кайф от боли. Когда испытывают боль сами – и доставляют ее другим. Это правда?
Феникс обработала локтем его правую трапециевидную мышцу и двинулась к лопатке.
– У-у, милая. Ну и локоточки у тебя! Почти больно. Больно, но приятно. Так больно, что хочется еще. Тебе это доставляет удовольствие?
Ответом была та же самая процедура на левой стороне. Движение было таким быстрым, что его рука обхватила ее талию прежде, чем она успела отреагировать.
– Я тебе немножко помогу, – произнес он, улыбаясь и не раскрывая глаз. – Тебе хорошо?
– Отпусти.
– Ах, ах. Клиент всегда прав, помнишь? Клиент всегда заказывает музыку.
Если положение станет щекотливым, она ничего не сможет поделать.
– Клиент заказывает музыку, – согласилась она, еще раз бросив взгляд на дверь.
Он слегка ущипнул ее чуть ниже талии. Она судорожно вдохнула.
– Тебя приятно потрогать.
Не может быть, чтобы она была женщиной его типа, – разве только все женщины его типа.
– Тебя тоже приятно потрогать. – Можно ему и подыграть. Он открыл глаза:
– Расскажи, что с тобой происходит. Шаг за шагом.
– Что ты имеешь в виду?
– Я хочу узнать, что ты чувствуешь, когда делаешь мне массаж. Я клиент, и я хочу знать, что происходит с сексо-манкой, получающей удовольствие, массируя мужчин – и женщин тоже? Мне кажется, у нас есть клиенты, которые вдохновятся, если будут знать, что возбуждают тебя. Я даже уверен, что такие есть.
«Ой, мамочка». У нее засосало под ложечкой.
– Женщины на меня ровным счетом никак не действуют, дружок.
– Жаль, – произнес он. – Это плохо. Ты должна научиться быть милой со всеми.
– Милой, – пробормотала она. – Я и так очень мила. Он провел пальцами вверх-вниз под шелковым поясом у нее на талии, затем положил руки на ее голую спину и начал поглаживать.
– Конечно же, ты очень мила, Феникс. У меня уже возникают вполне определенные мысли насчет того, чего именно я от тебя хочу. Я напугал тебя?
До смерти.
– Я не ребенок, мистер Уайлд. И мне все это знакомо.
– Поработай с косыми мышцами.
Она хотела подойти к нему сбоку, но он остановил ее:
– Я хочу, чтобы ты оставалась на месте. Ты можешь дотянуться.
Как только она склонилась над его спиной, он схватил ее руки чуть пониже плеч и легкими, едва ощутимыми движениями провел по весьма чувствительным внутренним поверхностям.
Феникс остолбенела.
– Что ты чувствуешь? – спросил он.
Она овладела собой:
– Щекотно. А ты что чувствуешь?
– Мне захотелось выяснить – ты везде такая же мягкая?
– Вот уж чего не скажешь о тебе.
– Расскажи мне об этом. Это было сверх ее ожиданий.
– У тебя очень напряженная шея. – Она показала, какая именно. – Мягкие волосы. На удивление мягкие. – Они слегка завивались. Феникс рассеянно дотронулась до завитков и слегка погрузила пальцы в волосы над затылком. – Вы не расслабились, мистер Уайлд. Не напрягайся. Расслабься. Дыши животом.
– Да, мэм.
Она не знала, дышит ли он животом, но от рук ее он перешел к бокам и, продолжая завораживающе поглаживать их, с тягучей, невыносимой медлительностью провел затем по внешним сторонам ее груди и, слегка щелкнув большими пальцами по выпуклостям под сосками, обхватил ее за талию.
– Я расслабляюсь, – сказал он. – А ты?
– Не разговаривай.
Его привлекла полоска обнаженной кожи между юбкой и блузкой. Сначала он потрогал ее кончиками пальцев, потом их тыльной стороной, затем – основаниями ладоней, а потом сомкнул руки у нее на талии, дав понять, насколько бесполезно сопротивление.
– Ниже, – пробормотал он.
«Ниже» означало, что она вытянулась, пока не уперлась ребрами в его плечо.
– Будет проще, если я встану рядом с тобой, – сказала она.
– Кому проще?
– И мне, и…
Она почувствовала, как он обхватил ее бедра, и мысли ее спутались. Она замолчала. Он слегка дернулся, когда она, обработав его бедра, перешла к животу.
– Вот так хорошо, Феникс. Очень хорошо. Как ты себя чувствуешь?
Как в огне.
– Важно, как вы себя чувствуете.
– Держу пари, что под юбкой и под этими черными трусиками у тебя все блестит.
– Богатое воображение. – Когда она найдет Эйприл, то задаст ей за это жару. – Отвлекись и не думай ни о чем. Так ты усилишь впечатление.
– М-м. Я хотел бы усилить впечатление. – Перехватив пониже и сжав покрепче, он притянул ее еще ближе к себе.
Она закрыла глаза: ей стало больно.
– Такая работа меня очень удовлетворяет.
Эти ощущения были знакомы ей, но давно забыты и никогда уже не возникали в сколько-нибудь схожих обстоятельствах.
– Удовлетворяет? – Он ухитрился приблизить губы к соблазнительной полоске кожи. На нее обрушился град лихорадочных поцелуев, сопровождавшихся щекочущими движениями языка и покусыванием крепких зубов.
Ноги Феникс готовы были подкоситься. Она переместила руки ему на затылок. Это было ошибкой. Улыбнувшись, он положил руку ей на грудь, прикрытую зеленым шелковым трикотажем.
Она встретила прямой взгляд его блестящих голубых глаз.
Улыбка была ему к лицу. На Феникс же она действовала разрушительно.
– Что ты думаешь? – спросил он.
– А ты что думаешь?
– Я думаю, что ты – отчаянная.
