— Откуда про прием знаешь? По агентствам никакой информации не было.
— А это моя работа — все знать, и даже более, то, что никто не знает. И видишь, я с этим справляюсь. На зарплате только это никак не отражается. Точная, точная информация. Из первых рук, можно сказать. — Вася порадовалась стилистической находке.
— А что отдел политики?
— Бамбук курит, как всегда. Да их никто и не приглашал. Потому что неумные и некрасивые.
— Так, значит, отбиваешь хлеб у политобозов?
— Только масло.
— Хорошо, а ты-то что там будешь делать?
— Работать на радио «Точку», — съёрничала она. — А также пить, гулять и веселиться.
— Не сорви прием. И обязуйся и дальше доставлять информацию из первых рук.
— А это уже в отдел политики, — уже из-за двери бросила она.
По пути домой Вася начала нервничать. Все-таки президентский прием — прием из приемов. Зовут туда совсем не каждого. И именно там ставят главные крестики на перспективах твоей жизни. Или вовсе вычеркивают. Мысли метались в голове, как обезумевшие перед бурей птицы. У нее было несколько платьев для приемов. Классических — на все времена, чтоб не старели. Однако в последнее время, даже последние несколько лет, она ими не пользовалась вовсе. Как-то все потихоньку перестали наряжаться или просто начали прилично одеваться в обыденной жизни. На всяких парадных приемах на фоне этих просто хорошо одетых единичные очень хорошо одетые выглядели по меньшей мере странно.
«Что же надеть к скворцовским золотым запонкам? — Вася нашла точку отсчета. — Что же надеть? Пожалуй, подойдут золотые швейцарские часы. Но я и так их таскаю каждый день. Хотя при них уже не упадешь рожей в салат». Она порылась в шкатулке, куда десятилетиями все ее предки складывали дорогие безделушки, которые она вообще-то очень уважала и которыми часто пользовалась. С украшениями ей, конечно, повезло — в приличный Кремль бижутерию не пускали. Туда пускали только золото. Вася вспомнила про протокол, в котором это было начертано. Еще многое о том, как подобает одеваться и вести себя на разных высоких приемах, что там есть и как пить. Когда-то она ознакомилась с этим славным фолиантом. Никакой важной информации в голове не осталось. Там вообще редко обнаруживалось именно то, что необходимо в некую конкретную и важную минуту. После Вася вспоминала все, что было необходимо в ту миновавшую уже минуту и совершенно не было необходимо в эту, наступившую. Такая вот привычка была у Васиной головы. Однако Вася припомнила, что не так давно она где-то прочитала: в этот самый протокол внесены поправки, согласно которым протокольные правила должны были исполнять все… кроме журналистов. Она еще долго хохотала над заметкой, представляя, как является на какой-нибудь важный прием в трусах и в майке. На протокольные приемы журналистов, однако, звали не часто — профессия была другая. И это было для протокола, конечно, спасением. Сегодня же ему явно не повезло. Вася решила брать реванш. «В трусах, конечно, идти необязательно, но соригинальничать можно. Тем более что и Скворцова я сопровождаю, в общем-то, в пресс-качестве. Так что все правила будут соблюдены». Мерзко хихикая, Вася порылась в шкафу и обнаружила давно забытое ею маленькое кожаное платьице. Это была настоящая находка! Она прикинула, что из подъезда можно будет выйти прямо в туфлях и катиться уже в машинке, не выпачкавшись, по грязным улицам с несвежим ветерком. Подходящие туфли у нее тоже имелись, можно сказать, ни разу не надеванные. Все ненужное когда-нибудь пригождается.
Машина пришла вовремя и, стремглав пролетев по улицам уже с Васей на заднем сиденье, подкатила к сердцу нашей родины, а также ее столицы. Сердце было красивым — ему шла новая подсветка, не задаром поработали светохудожники. Водитель отрапортовал, что Юрий Николаевич уже подъехал и ждет ее где-то внутри. Вася немного померзла у контрольно-пропускного пункта, пока специальные сотрудники досматривали ее паспорт — проверяли зачем-то прописку и сличали фотографию с оригиналом. Наконец она прошла границу недоверия и двинулась дальше. Миновав еще один милицейский пост, зашла внутрь Кремлевского дворца и в группе хорошо одетых импозантных мужчин (впрочем, в Кремле плохо не одеваются и уродов туда тоже не зовут) сразу же увидела Скворцова. Он тоже заметил ее и, кивнув собеседникам, двинулся навстречу.
— Привет, давай помогу.
— Мы что, уже на ты?
— Так сейчас выпьем на брудершафт и все исправим. — Скворцов был явно в хорошем настроении. Он помог Васе снять пальто и с интересом уставился на ее нарядик. Вася же одернула свое стриптизное платьице и мигом подсчитала — драгоценностей на ней висело не больше тринадцати — так завещал протокол.
— Однако, Василиса, вы любите пошалить. Впрочем, это для меня уже не новость.
— Где ж еще шалить, Юрий Николаевич, как не в Кремле? А вот вы все справки обо мне уже навели?
— Навели. А как же? — Мягкость, даже вкрадчивость, никак не гармонировала со всем масштабом. — Ничего особенного за вами нет. Вы человек непростой, но и несложный.
Вася уже заметила, что из его уст почему-то многое звучало необидно. Она и не обиделась. И даже обратила на свою необиду особое внимание.
— Вы тоже неплохо выглядите. И главное — запонки на месте.
— Это главное, я понимаю. — Скворцов поправил манжеты.
Так они двигались в сторону зала и в сторону брудершафта.
— Итак, Вася, вино вы не любите.
— Не люблю вино.
— Напрасно. Встречается хорошее.
— Когда встретите, угостите.
— Прямо сейчас и угощу. — Скворцов уже наполнил бокалы и подал один ей. — У президента всегда достойное вино. Даже выбирать не стану.
— Что, здесь разрешается пить без президентского указа?
— Разрешается, только давайте спрячемся в тот угол и за колонну. У нас же брудершафт. Даже при нашей с вами, Вася, свободе нравов в чужом доме надо вести себя в соответствии с правилами этого дома.
Спрятались.
«Маразм», — подумали они одновременно и одновременно взглянули друг другу в глаза. Нескладно зацепившись руками, начали быстро-быстро пить, продолжая прятаться за колонной. Так же быстро и вполне скомканно поцеловались три раза в щеки. После, виновато улыбаясь и зачем-то взявшись за ручку, выдвинулись из своего угла в центр зала к публике. Ощущение у обоих все-таки было такое, что они сотворили что-то недозволенное. Вася даже поймала себя на том, что как будто отряхивает и одергивает свое платьице. «Сильное начало, и адреналина выделилось немало. Заводит. Вот так люди, наверное, и начинают заниматься бизнесом. И не дай бог еще и политикой, — покосилась она на смущенное (неожиданно) лицо спутника. — Хорошо, что я не вижу своего лица. Зато его видят все вокруг». Она тут же надела налицо улыбку.
