— Чувствовал, я все сразу почувствовал, — продолжал как заведенный твердить папа.
— Довела отца! — театрально простерла к нему руки мама. — Посмотри, на нем лица нет. Вот не ценишь родителей, а умрем, тогда вспомнишь, но поздно будет. Юра, немедленно прими лекарство!
— Слушайте, да вы сами нафантазировали какую-то чушь, а я виновата? Ладно, мне ехать пора. Вернусь или завтра вечером, или послезавтра утром. Папа, только прошу тебя: не выключай мобильник.
— Не выключит. Я прослежу, — заверила меня Василиса. — Чао, маман. Дяде Славе привет!
— Передам.
Выскользнув из двери террасы в по-весеннему наш бедный сад, я спешно достигла машины и, благополучно выехав с участка, устремилась к шоссе. Глоток свободы был завоеван!
Ощущение это не покидало меня весь путь до Москвы. Машина моя, хоть и не новая, словно радуясь освобождению от тяжелой ноши, резво бежала по опустевшему к праздничному вечеру шоссе. Мотор тихо и мерно урчал, в опущенное окно врывался теплый вечер, и на душе стало радостно. Кто знает, вдруг у нас действительно что-нибудь со Славой срастется. Вон Василиса прямо жаждет заполучить в его лице нового папу! И впрямь, купит он квартиру, а я тогда в другой салон перейду. Ваську, пожалуй, для начала с родителями оставлю. Не надо спешить. Притремся со Славой друг к другу, и Васька еще подрастет, и постоянный мамин пригляд перестанет ей требоваться. Хотя со Славой у них хорошо. Может, наоборот, лучше сразу втроем жить начинать.
Ой, что это я делю шкуру неубитого медведя! Между нами вообще ничего нет. Вот уедет в свою Тюмень и забудет о моем существовании. Однако женская интуиция мне подсказывала, что в ближайшие два дня Слава должен определиться.
Едва войдя в квартиру, я тут же набрала его номер.
— Слава, я приехала. Мне нужен час, чтобы привести себя в порядок. Так что звони Равилю, и договариваемся, где встречаемся.
— А что ему звонить! — бодро и радостно воскликнул Слава. — Равиль с Гулей уехали, как собирались. Ты разве не поняла? Мы сегодня с тобой вдвоем гуляем.
Я растерянно помычала в ответ. Это было для меня новостью. Мне-то казалось, мы вчетвером собираемся провести время, но, видно, не так поняла.
— Ты не рада? — В Славином голосе послышалась тревога.
— Да нет. В общем, рада…
— И замечательно. Слушай, а ты не могла бы ко мне приехать? А то я тут важный звонок городской жду. Ты приедешь, надеюсь, мне к этому времени отзвонятся, а там и решим, что дальше делать.
— Может, лучше пусть отзвонятся, а потом встретимся? — предложила я.
— А если он позже позвонит? Что нам зря время терять. Я соскучился. У меня тут все есть. Посидим пока.
— Ну ладно. Приеду. Где ты живешь?
— Да у знакомого квартиру снял. Сам он тоже в Тюмени работает, но в Москве жилье держит.
Слава продиктовал адрес.
Я залезла под душ и, пока отмокала под теплыми струями, думала, каким образом могла не понять, что Равиль все-таки уедет? Ситуация складывалась двусмысленная. А точнее, совсем недвусмысленная. Мы остались со Славой один на один. Ах, будь что будет. В конце концов, мне не тринадцать лет.
Я тщательно приоделась и, посмотревшись в зеркало, осталась довольна собой. Хорошо выгляжу, ничего не скажешь.
Возле дома я поймала машину: гулять так гулять!
Слава обитал в новом монолитном доме, в однокомнатной квартире на пятнадцатом этаже. Внутри оказался полный холостяцкий набор: диван, телевизор с дивиди-проигрывателем, музыкальный центр и холодильник, набитый выпивкой и закуской.
— Тебе уже позвонили? — поинтересовалась я.
— Увы, — выдохнул Слава. — Народ пошел непунктуальный.
Впрочем, он, вопреки логике, выглядел не слишком расстроенным.
— А мы сейчас шампанского за встречу! Ох, как я рад, что ты вырвалась! Так волновался. Вдруг не выйдет.
— У меня-то вышло. А вот ты освободиться не смог.
— Накладочка. — Он развел руками. — Каюсь, но клятвенно обещаю загладить вину.
— Да уж, постарайся.
Он провел меня в комнату, где на журнальном столике уже стояло шампанское. Лед и две бутылки лежали в кастрюле.
— А где же серебряное ведерко? — полюбопытствовала я.
Слава смутился:
— Да хозяин еще не купил. Пришлось по-простому. Но ведь важнее не форма, а содержание. Ты лучше накладывай, накладывай. Салатики объедение. Тут рядом кулинария классная. Отлично готовят.
Я думала, он меня опять в ресторан поведет. Однако, судя по количеству выставленной на стол закуски и Славиному настроению, важного звонка нам придется ждать еще долго.
Слава уже разливал шампанское.
— За нашу сегодняшнюю встречу и первый вечер вдвоем. — А ты что не пьешь? — недоуменно поглядел он на меня.
— Да, собственно…
Я из вежливости сделала небольшой глоток. Слава тут же дополнил мой бокал доверху.
— Для закрепления тоста.
И он опорожнил в себя свой, наверное, уже пятый по счету.
Ситуация мне все больше переставала нравиться. Нет, вел себя Слава пока вполне прилично и гостеприимно, но что-то в его поведении настораживало.
Еще три бокала спустя он поставил какую-то романтическую мелодию и пригласил меня на танец. Ну вот. Сейчас приставать начнет.
Предчувствие не обмануло. Слава медвежьей хваткой прижал меня к себе, да так, что я едва дышала.
— Осторожнее.
— Извини. — Он немного ослабил хватку. — Я иногда такой неловкий бываю.
Сладенький мужской голос из музыкального центра заливался о потерянной любви. Слава топтался со мной по комнате. Сперва он жарко дышал мне в ухо, а затем в шею. Потом на шее оказались его губы.
Кажется, началось, а я так и не могла для себя понять, приятно мне это или нет. Слава, наоборот, явно решил все и, посчитав, что прелюдия состоялась, решительно прильнул к моим губам. Я по-прежнему ничего не чувствовала. Чужие жесткие губы. Чужой запах, не вызывающий никаких положительных эмоций.
Слава, наоборот, горел желанием. Это я чувствовала даже сквозь одежду. Я попыталась отодвинуться. Он расценил это по-своему.
— Что, Люба, давай еще выпьем?
А вдруг действительно поможет, понадеялась я. Ведь вроде нормальный мужик, все при нем. И у меня мужчины уже сто лет не было. Отчего же я как деревянная? Ну ровно никакого желания. Может, мы с ним слишком торопимся? Но времени действительно нет. Послезавтра уедет. Так хоть поймем, что к чему.
Так я себя уговаривала. А Слава в это время подливал и подливал мне шампанское. Пью я вообще-то мало, и шампанское весьма быстро туманит мне голову. Сейчас я пила его, как газировку, но оно меня не пьянило. И продолжать что-то со Славой совсем не хотелось. Я уже злилась сама на себя.
Что мне, в конце концов, надо? Столько лет мечтала о человеке, который станет за мной ухаживать, восхищаться. И вот сидит передо мной, смотрит на меня влюбленными глазами, горит от распирающих его желаний, а я сижу бревно бревном, и мне его почему-то не надо. То есть умом вроде как раз и надо, но тело мое мертво.
