— Она тебе кажется скучной?
— Не скучной. Но я всегда чувствовала себя так, будто живу в круглом аквариуме. Каждый все знает о делах каждого. Нельзя совершать ошибки.
Ты не можешь хотеть чего-то другого. Не можешь сохранить… анонимность. У тебя должен быть такой же характер.
— Что такое «характер»?
— Характер — это… вести себя так» как ведут все остальные. В здешних местах самое волнующее занятие в субботу вечером — это наблюдать, как по дороге проезжают трактора, да еще футбольный матч в средней школе. Женщины развешивают одежду после стирки. Люди оплачивают счета, воспитывают детей и соревнуются за лучшие рождественские украшения.
— И все это плохо?
— Нет. Совсем не плохо для многих. Моя мама обычно говорила, что я единственная дочка, которую она не правильно назвала. Дейзи — Маргаритка, обычный цветок. А я, кажется, никогда не делала ничего обычного. По-моему, я даже на свет появилась с желанием танцевать до рассвета. А танцевать было не с кем.
— Похоже, ты ненавидела это место.
— Не ненавидела. Я люблю родителей, а с сестрами мы всегда были закадычными подружками.
И мне нравился город. Просто ему не нравилась я. Дейзи ухмыльнулась. — Тебе я тоже не понравлюсь, когда ты получше со мной познакомишься.
В его глазах появился вызов.
— Ты так говоришь, будто не сомневаешься в этом.
— О, нисколько не сомневаюсь. Мамы обычно загоняли в дом своих сыновей-подростков, чтобы защитить их от влияния «этой дикой Дейзи Кэмпбелл», когда я проезжала мимо.
— Да, ты меня испугала, — сухо сказал Тиг.
У обоих вырвались смешки, оба поторопились одеться и привести дом в порядок.
Дейзи прекрасно понимала, что на такой женщине, как она, славные парни не женятся. С такой женщиной, как она, парни хотят пережить приключение.
Как было у них с Тигом.
Прошлой ночью.
Но хорошие парни уходили. Была ли в том ее вина или их, Дейзи не знала. Но это не имело значения. Тиг получил предупреждение на случай, если она задержится в Уайт-Хиллз.
Тиг тащился по Мейн-стрит. Снежных бурь не было уже две недели, но температура оставалась низкой. Повсюду было столько льда, что с трудом находилось приличное место для парковки. Из-за этого и пришлось идти пешком последние три квартала. Обычно ему нравилась зима. Да и метели способствовали бизнесу. Когда люди застревали у себя дома, они обычно начинали обращать внимание на обстановку, видели трещины, слышали скрипы. Поэтому работы у него было хоть отбавляй. И это помогало ему не думать о Дейзи Кэмпбелл.
Вроде бы не думать.
Сунув руки в карманы, он прошел мимо «Книг Каркаттера», потом — «Салона-парикмахерской Руби», машинально наклонившись, чтобы поддержать падающего малыша Томми Уилдиса. И все же он почти не замечал ни ребенка, ни витрин магазинов.
Она до сих пор была в Уайт-Хиллз, потому что везде — на бензоколонке, в скобяной лавке, в бакалейной — поговаривали о вернувшейся домой очаровательной блудной дочери. Он бессчетное количество раз ездил на ферму, но не заставал там никого, и никто не отвечал на его телефонные звонки.
Резкий ветер холодил его шею и бил по щекам.
Именно так чувствовало себя его сердце. Как будто по нему ударили. Судя по всему, их ночь на Дейзи так сильно не подействовала.
У Тига мерзли уши, потому что он забыл надеть шапку — он всегда забывал о шапке. Тиг направился к магазину Карен Браун, который назывался «Внутренние связи». До сих пор ему ни разу не доводилось бывать в магазине, предлагавшем образцы отделки интерьера. Но он снес стену в доме Джона Кокрена. Теперь они хотели эркер, и миссис Кокрен попросила его посмотреть несколько образчиков.
Тиг устало прошел мимо парикмахерской, потом — мимо магазина «Корма для ягнят», потом мимо химчистки. Первым зданием следующего квартала было кафе «Мраморный мост». Тиг был не прочь зайти на чашку кофе, согреть руки, но надо было решить проблему с образчиками.
Он остановился как вкопанный, потом отступил на три шага назад.
Он точно не знал, что привлекло его внимание, но ему почему-то вдруг захотелось прогуляться по Мейн-стрит.
Кафе «Мраморный мост» было одним из тех мест, где никогда не происходило ничего из ряда вон выходящего. В это время дня Джордж обычно прихлебывал за стойкой бесплатный кофе, а его шляпа шерифа висела на крючке двери. Сюда приходили перекусить. До полудня здесь можно было околачиваться, ссориться из-за политики, читать газеты. Это стало традицией. Линолеум был грязным, потому что его целый день не мыли.
Тиг увидел в кафе гирлянды лампочек.
Шериф попивал бесплатный кофе.
Все было как всегда. И Тиг не мог понять, что изменилось, а потом сообразил — в кафе больше людей, чем обычно.
Но Тиг все равно прошел бы мимо, если бы не заметил за прилавком женщину. И он немедленно толкнул дверь.
Несколько человек с ним поздоровались. Он ответил им, не отводя взгляда от женщины. Он когда угодно узнал бы эти блестящие темные волосы, этот изящный маленький зад.
Тиг прошел уже половину зала, когда Дейзи внезапно повернулась. И как только она его заметила, как только их глаза встретились, она замерла.
Тиг увидел, как ее щеки окрасил румянец, как заблестели глаза. Словно она очень счастлива его видеть. И все же она стояла на месте, не двигалась, только сделала глубокий вдох и не могла выдохнуть.
К тому времени на него обратили внимание и шериф, и Гарри, хозяин заведения.
— Эй, Тиг, — поздоровался с ним Гарри. — Ты не часто заходишь сюда днем. Прогуливаешь?
— У каждого есть свои недостатки, — сказал он.
— Эй, Тиг.
— Шериф.
Тиг снял куртку и потратил несколько секунд на приветствия. За это время Дейзи успела скрыться на кухне. На минуту ему показалось, что кафе «Мраморный мост» превратилось в нечто иное. Тут больше не пахло ни старым жиром, ни подгоревшей едой. В воздухе витали иные ароматы, например запах свежего, теплого хлеба. Горячие булочки с черникой. Пирожные. Печенье.
Нежные, восхитительные вещи.
Но Тиг был поражен не этим. Он был поражен тем, что увидел Дейзи, вернее, нашел ее здесь.
Это кафе для нее такое же подходящее место, как для картины Моне — скобяная лавка. Ботинки в Вермонте означали… ну, просто ботинки. Но она надела блузку и удобные черные широкие брюки с ботинками на высоких каблуках из такой мягкой телячьей кожи, что они явно не предназначались для суровой погоды. В ее ушах и на запястье блестело серебро. Она обвязала талию крошечным полотенцем, которое, очевидно, должно было означать передник. Она выглядела на редкость элегантно.
Дейзи? Экзотический цветок города и любимая женщина, которая работает в старом кафе?
