— А зачем? — спросил Рома. — И почему ты такая красивая?
— О, я могу быть любой, — коварно улыбнулась Анжелика. — А вообще я маленькая и зеленая. Я принимаю любую форму. Я воплощаю мечту.
— Мою?
— Сейчас твою.
Он так легко поддавался на все ее уловки… Похоже, ему по жизни не попадалось Женщин. Девочки. Анжелике было проще — она качала грудь в тренажерном зале, она механически переставляла ноги на шаговом тренажере, она мерила широкими взмахами рук хлорированную воду бассейна — чтобы быть Совершенной Женщиной.
— Самое смешное, что это действительно так, — пробормотал Рома.
— Вот видишь, — победительно улыбнулась Анжелика.
— За что же мне такая честь? — тихо спросил он.
Анжелика пожала плечами. Вот и все. Сейчас она могла делать с ним все, что угодно. Так легко.
Легко, легко оторваться от земли, упасть на белые простыни, не чувствуя их под собой — как в облака. Она впервые увидела Рому при полном освещении — он скинул джемпер — очень рельефные мышцы, очень крепкое тело. Широкие плечи, узкая талия. Анжелика никогда не была поклонницей атлетических фигур, и пришлось представить для полного удовольствия именно вот такого бойфрендика, бойцовую рыбку, драчуна с улицы. Вот привез он ее в загородный мотель, и сейчас все будет в первый раз, ну ладно, пусть во второй, первый раз было в его автомобиле, а завтра с утра ему снова в бой… то есть на улицу, драться с себе подобными. «Вот ведь маразматические мысли на старости лет», — успела подумать Анжелика, лежа навзничь на постели, наблюдая, как герой ее фильма поплотнее задергивает шелковые желтые занавески, прежде чем рухнуть на нее сверху. Действительно, он любил ее так по-детски, так неумело и страстно, что вполне мог сойти за восемнадцатилетнего подростка… и Анжелика намеренно забыла все, что знала, чтобы побыть Почти-Ребенком, чтобы поиграть в это Нечто, в эту постельную историю двух школьников, где две тени исступленно метались по стене, сливаясь в одну, и обязательно надо было помнить о какой-то опасности, о том, что сюда они убежали от всех, чтобы побыть вдвоем совсем недолго, а завтра…Нормальное кино.
* * *
В этот раз Катя прождала Ромку до четырех утра. Чтобы не уснуть, сидела за компьютером, пыталась играть в «Quake» — тупую игрушку, почему-то обожаемую мужем. Но сквозь экранные взрывы и ругательства в ушах ее звенел нежный кошачий голос, который она услышала в GSMовской трубке мужа, когда набрала номер. Сладкое, протяжное «Але», потом «Але» удивленно-капризное (потому что Катя молчала), и потом настойчивое, насмешливое: «Слушаю вас очень внимательно!» Почему-то Катя была уверена, кто эта девушка. Существо женского пола с таким голосом просто не могло не заинтриговать ее мужа. Ромка был весело-взволнован, он даже не рассердился, когда увидел Катю за компьютером.
— Ну, и почему ты не спишь? — он остановился за ее спиной, но Катя по голосу чувствовала, что он улыбается. Улыбается чему-то своему.
— Тебя жду, — сказала Катя.
— Быстро давай иди спать, — Ромка потянулся к мыши, щелкнул по значку «QUIT». — Что, совсем делать нечего?
— Кому ты отдал телефон? — решила сменить тему Катя. — Я убиралась и увидела, что его нет в коробке.
— А какого черта ты лазила в коробку? — возмутился он.
— Один из этих телефонов — мой, разве ты забыл? Кому ты его отдал?
— Знакомым. Разве тебе нужна трубка? Она у тебя болталась в сумке, и ты никогда не слышала моих звонков. Я звонил, как дурак, а ты не слушала! — в его голосе было что-то вроде обиды.
— Ты отдал телефон знакомой? — спросила Катя с нажимом на последнее слово.
— Что? — оторопел Ромка.
— Рома, понимаешь, я не совсем дурочка…
Его взгляд стал холодным и чужим.
— Ты шпионишь, что ли, за мной? С каких это пор?
Катя поняла, что не должна была говорить этого.
— Пойми меня правильно, — пыталась оправдаться она. — Я увидела, что телефона нет, и решила, что теперь ты будешь разговаривать по нему. Я позвонила…
— Кто тебе позволил? — в голосе мужа прозвучала угроза.
— Я подумала, что ответишь ты!
— И что?
— А ответил приятный женский голос.
— Вот как? — усмехнулся он. — Приятный?
— Да. Это и есть твоя знакомая?
— Да, это и есть тот человек, которому я отдал телефон, как ты понимаешь.
— Я не это имела в виду, — сказала Катя. — Что значит «знакомая»? Какие у вас отношения?
— Я же тебе говорю: она моя знакомая! У нее высшее психологическое образование, если тебя это интересует.
— Она не замужем?
— Замужем, — ответил Ромка, и голос его потеплел. — У нее ребенок. Дочка. Ровесница нашему Сашке.
— А как ты с ней познакомился?
— Я консультировался у нее.
— Зачем? — удивилась Катя.
Ромка повернулся к ней, брови у него были подняты домиком.
— Я тебе должен отчитываться, зачем? Мне было нужно.
— А телефон?
— Она взяла у меня трубку в аренду, понятно? Я просто спросил, не могу ли я позвонить ей домой, если мне будет нужно, а она сказала, что у нее сейчас нет дома телефона, но она собирается покупать трубку. Ну, я предложил ей свою.
В интонациях Ромки не было ничего личного. «Может быть, я не права? — подумала Катя. — Может быть, у них действительно лишь деловые отношения?»
— Извини, я подумала… у нее такой приятный голос…
— Ага, — согласился Ромка.
— Как ее зовут? — спросила Катя примиряющим тоном.
— Аня. Ее зовут Аня.
* * *
Анжелику раздражала эта Ромина манера — встречаться на короткое время, на час, на полтора, ехать куда-то на машине долго, чтобы пересечь парк наискось — и обратно. Она привыкла если уж встречаться с мужчинами, то на весь вечер (желательно с включением ночи). Рома раздражал этой своей привязанностью к дому, к незнакомой Анжелике жене Кате, к каким-то мнимым, как казалось Анжелике, ценностям. Если он так дорожит своей семьей — то зачем ему нужна красивая, капризная, непредсказуемая принцесса? «Послать бы тебя, да подальше», — зло думала Анжелика. Однако послать все как-то не получалось, а потом — Рома все равно никогда не попадал домой во сколько намечал. Анжелике нравилось красть время у его жены — часы, минуты. Зачем ей это было нужно — она не знала. Нечто вроде вида спорта для женщины, потерпевшей кораблекрушение в личной жизни.
— Давай куда-нибудь заедем, поедим, — предложил Рома.
— Тебя же дома ужин ждет, — сказала Анжелика язвительно.
— Ну, ты поешь, а я кофе попью.
— Вот тебе удовольствие смотреть, как я ем.
— Мне нравится смотреть, как ты ешь, — сказал Рома. — Мне все нравится, что ты делаешь.
