— Скорее всего, ты прав, — неуверенно сказала она. — Но может, дело… — она на секунду замолчала, — в тебе? — затем подняла голову и прижалась губами к его щеке. — Спасибо.
Таггерту стало неловко. Что ни сделай сейчас, что ни скажи, все будет обманом. Он же просто воспользовался ситуацией, как сделал бы любой мужчина. И у него, естественно, нет никаких чувств к этой девице. Нужно немедленно перекрыть поток ее безудержных фантазий, а то начнет думать о нем как о небожителе.
— Забудь о случившемся между нами, — резко заявил он. — И попытайся уснуть.
Она снова приподнялась на локте.
— Но…
— Никаких возражений. Немедленно закрывай глаза. — Игнорируя боль в мышцах, он все же притянул девушку к себе. — До рассвета осталось немного. Утром освободишь мою постель. И на этом закончим. Хватит.
Женевьева мудро промолчала, прижавшись головой к крепкому мужскому плечу.
Они молча лежали в темноте, и каждый думал о своем. Сон не шел. Таггерт уже пожалел о произошедшем. Боуен не знала, как вести себя дальше.
— Джон?
— Что?
— Не натянуть ли теплое покрывало сверху? Я начинаю замерзать.
Он почувствовал, как ее трясет, провел рукой по коже — вся в мурашках. Таггерт опрокинул девушку на спину, прижался к ней своим телом.
— Так лучше? — спросил он.
— Да. О да.
Вдыхая цветочный аромат ее волос, он подумал, что по крайней мере один из них счастлив. Подавив вздох, он обнял Женевьеву за талию.
— Джон?
— Да?
— Еще раз спасибо.
Хорошее скоро закончится, подумал Таггерт. И он прямиком отправится в ад.
— Спи, Женевьева, спи.
Укутавшись в восхитительное тепло его рук, она медленно плыла между сном и явью.
Неожиданно Таггерт задвигался. Женевьева осторожно открыла глаза. Серо-белый свет заливал комнату. Утро. К ее изумлению, мягкой подушкой под щекой оказалось плечо Джона. Она проследила взглядом за поднимающейся и опадающей мужской грудью — статуя Микеланджело живьем.
Их ноги оставались сплетенными. Не в силах сдержать себя, она посмотрела туда. Крепкие мускулистые бедра, темное облако волос…
Девушка почувствовала, как вспыхнули ее щеки, снова закрыла глаза и предалась воспоминаниям об их недавней близости.
Она видела себя, льнувшую к Таггерту виноградной лозой, чувствовала жаркие губы на своих взбухших сосках, нежное касание больших, сильных рук и трепетных пальцев. И если бы ей было суждено жить до ста лет, она бы никогда не забыла их бурный, быстротечный роман.
Желание вновь медленно захлестывало весь ее организм. Трудно поверить — сутки назад она вообще не знала о существовании таких ярких чувств. И какое же случилось чудо! За небольшой срок двое практически незнакомых людей ощутили обоюдное невероятное притяжение. Таггерт вдохновил ее, сумел быстро научить, в общем-то, простым вещам — наслаждаться интимной близостью, полностью расслабляться на пике блаженства. И она была очень благодарна ему. И она была готова идти за ним на край света.
В данный момент девушка ощущала себя в полной безопасности. А ведь до этого ее постоянно преследовал жуткий страх.
С того злополучного момента, когда она приехала домой и обнаружила своего брата Сета с ружьем в руке, стоящего над бездыханным телом друга.
Однако можно ли теперь доверять Таггерту полностью? Утомленная последними событиями, молодая женщина призадумалась. Да, прошедшая ночь изменила многое, но не все. Вряд ли, проснувшись, Джон Стил предложит сбежать с ним, к примеру, на Таити. Он никогда не забудет о своей работе, о своем долге. И никогда не станет настоящим другом для какой-то непредсказуемой девчонки. К тому же, как он считает, чуть ли не преступницы.
Женевьева остро почувствовала свое одиночество. А еще решила следующее: рано или поздно она все равно сбежит. Иного выхода она просто не видела.
У девушки тоскливо сжалось сердце. Она восхищалась мужчиной, лежащим рядом, но понимала: не стоит строить иллюзий насчет большой любви, для него наверняка их связь была привычным развлечением.
Боуен тряхнула головой. А если остаться с ним еще на несколько ночей? После второй, третьей, четвертой что произойдет? Она уже сейчас чувствует крепкую душевную связь с Таггертом, потом влюбится в него по-настоящему, потом…
Лучше не задумываться над этим. Не стоит.
Девушка снова открыла глаза — и несколько смутилась. Вид обнаженного мужчины впечатлял и волновал. Женевьева не удержалась — воспользовавшись шансом, решила рассмотреть Таггерта как следует.
Великолепные густые волосы, жесткая щетина на щеках, мощная грудь атлета, крепкие бедра… Да, перед таким не устоишь. У Женевьевы внутри все задрожало.
Таггерт открыл большие зеленые глаза.
— Привет, — тихо поздоровалась она.
Его пронзительный взгляд остановился на ее губах.
— Привет.
Охрипший со сна голос как-то по-особому ласкал слух. И она вдруг с удивлением поняла, что больше не боится этого человека. Очевидно, он все еще останется ее врагом, будет преследовать ее и дальше, но, кажется, у него доброе, несмотря на внешнюю суровость, сердце, добрая душа.
Девушка прижалась губами к пульсирующей жилке на его шее. Кожа источала терпкий аромат мускуса. У Женевьевы закружилась голова.
Девушка выдохнула и откинулась назад, когда он просунул руку ей под затылок.
— Джон…
Он прижался к ее губам.
Последний поцелуй, убеждала она себя.
Но какой! Между ними вспыхнула искра — предвестник большого пожара…
Женское тело затрепетало вновь.
— Нет, мы не можем. Не можем…
Он с изумлением посмотрел на нее.
— В чем дело?
Боуен растерялась.
— Я… я… — она запнулась. — Как твоя голова?
Озадаченность на его лице сменилась настороженностью.
— Ничего. В порядке.
— Хорошо, это очень хорошо.
Таггерт сузил глаза.
— Может, лучше признаешься, что задумала?
Она натянула простыню на грудь и села, испытывая неловкость оттого, что нервирует детектива.
— При нынешних обстоятельствах мы поступаем не правильно… Я считаю…
Его брови взметнулись вверх, на лице появилось недоумение. Таггерт машинально дернул стальную цепь. Звук металла на мгновение отвлек его внимание. Затем Джон прислонился к спинке кровати и внимательно посмотрел на взволнованную девушку.
— Обстоятельства определяются свыше, — наконец промолвил он.
— Ты по-прежнему мой пленник. — Боуен даже не шевельнулась, когда он дотронулся до ее руки. — А еще тебе нужно знать, ты имеешь право знать… — слова застревали в горле, — я собираюсь уехать. Сегодня. Обязательно уеду.
— Хм. — Он медленно погладил большим пальцем голубую венку на ее тонком запястье. — Поэтому ты не можешь от меня оторваться? — Таггерт засмеялся.
