— Когда как, но большей частью я на коне, — прихвастнул Джим. — Хочешь тоже попробовать?
— Да, — воскликнула Патриция.
— Завтра скачки. Пойдешь со мной?
— Отлично, — обрадовалась Патриция. — Давай встретимся у паба «Чаррингтон Уильям IV».
— Заметано, — ответил Джим, немного удивившись тому, что Патриция не пригласила его зайти за ней домой.
Когда Триш возвратилась со свидания с Тедом, Патриция уже спала. Утром следующего дня Патриция проявила чудеса ловкости, чтобы уклониться от разговора с подругой о Джиме. Как ни странно, ей это удалось.
Триш отправилась на работу, и Патриция получила возможность избежать вопросов, куда это она собирается идти. Нарядившись так, как, по мнению Патриции, должны быть одеты дамы на скачках, она поехала на встречу с Джимом.
— Не могли бы вы снять свою чудовищную шляпу? — поспросил Патрицию молодой парень в переполненном вагоне метро. — Мне трудно стоять.
Патриция посмотрела на говорящего. Тот действительно вынужден был постоянно совершать акробатические упражнения. Он то слегка приседал, чтобы оказаться под шляпой, то сильно отклонялся в сторону, чтобы избежать с ней столкновения.
Поля шляпы были огромного диаметра и все время стремились соприкоснуться с лицом стоящего рядом с Патрицией молодого человека. В его положении любой красивый убор покажется чудовищным.
Патриция сжалилась над несчастным и сняла шляпу. Молодой человек облегченно вздохнул. Он даже взмок от постоянного напряжения.
Около паба Патриция увидела Джима. Он стоял, подпирая уличный фонарь, и лениво следил за проходящими мимо людьми. Он заметил Патрицию и помахал ей рукой.
— Подержи, пожалуйста, — обратилась к Джиму подошедшая Патриция и вручила ему маленькое зеркальце. — Вот так! — поправила она руку Джима.
Тот держал зеркальце очень осторожно, словно боялся, что этот маленький предмет моментально разлетится на осколки.
Устроившись поудобнее перед зеркалом, Патриция стала надевать шляпу.
— Что это? — испуганно спросил Джим.
— Шляпа! — торжественно ответила Патриция. — Приличные дамы на скачках всегда в шляпах, — заявила она, поправляя на голове огромный черный предмет. — Вот я и готова! — объявила она через несколько секунд, убедившись, что шляпа сидит на голове так, как Патриции хотелось. — Пошли!
— Пошли! — согласился Джим и осторожно добавил: — Вообще-то я не видел, чтобы девушки здесь были в шляпах.
— Ты невнимательный, Джимми, — возразила ему Патриция.
Джим растерянно пожал плечами.
— Как определить, на кого ставить? — спросила Патриция, когда Джим привел ее на ипподром.
— Существуют разные виды ставок, — принялся объяснять Джим. — Верх, порядок, триплет, вифайф...
— А как определить победителя? — перебила его Пат.
— В этом и весь вопрос! — усмехнулся Джим. — Все зависит от везения. В третьем забеге лидером, по-видимому, будет Серый Джек. Он всегда выигрывает. Поставь на него «верх».
— Серый Джек? Это вот тот коричневый конь, Джим? — спросила Патриция, показывая на лошадь, прогуливающуюся в паддоке.
— Нет, Пат! И говори тише, — засмеялся Джим. — Настоящие лошадники могут тебя побить за такие слова. Это лошадь каурая. Так называют рыже-коричневых лошадей. И никто не назовет лошадь другой масти, кроме серой, Серым Джеком. Это вот тот конь, который только что появился.
— Но мне он не нравится, Джимми. Коричневый — или, как ты говоришь, каурый — намного лучше.
— Но он не в фаворитах, Пат. Если хочешь заработать немного денег, то надо ставить на признанного лидера.
— Немного, Джимми? — разочарованно протянула Патриция. — А как выиграть много?
Джим вздохнул.
— Все хотят этого, но получают единицы. Они или играют не по правилам или просто везунчики.
— Джимми, а где делают ставки?
— В кассе. Спустись вниз и увидишь.
— А ты будешь делать ставки, Джимми?
— Я уже сделал, Пат. Я всегда их делаю через букмекера.
— Ладно, я пошла.
— Хочешь, спущусь с тобой?
— Нет, я скоро вернусь.
Джим не настаивал. Многие предпочитают делать ставки в одиночестве, чтобы чужое поле не влияло на их энергетику и не мешало принятию единственно правильного решения. А что говорить о новичке! — размышлял Джим. Конечно, Пат хочет испытать собственную судьбу.
Оказавшись около касс, Патриция растерялась. Все называли какие-то номера.
— Два, один, три на сто; семь, один, три на двести, — слышала Патриция голоса людей, делающих ставки. Она быстро сообразила, что каждая лошадь, по-видимому, имеет не только кличку, но и определенный номер. А еще существует номер заезда. Об этом ей говорил Джим.
Патриции хотелось поставить на того каурого, но под какой цифрой он идет и в каком забеге, она не знала. Некоторые, подходя к кассе, называли клички, но она могла назвать только Серого Джека. Может быть, спросить у кого-нибудь, как зовут каурую лошадь? Но, возможно, эта масть не только у понравившегося ей коня.
Коричневые лошади встречаются чаще, чем черные или белые, размышляла Патриция, но задать вопрос не решилась. Здесь собрались настоящие лошадники. Такую белую ворону, как она, могут и побить. Джим ее предупреждал.
— Мадам, вы не могли бы снять с головы воронье гнездо? — услышала Патриция сзади хриплый голос и оглянулась. За ней стоял пожилой джентльмен, всем своим обликом напомнивший ей Мефистофеля.
— Это вы мне? — запинаясь спросила Патриция.
— Вам, вам, мадам, или, прошу прощения, мадемуазель, — насмешливо проговорил Мефистофель.
— Но у меня нет вороньего гнезда на голове, — возмутилась Патриция.
— А что же на ней надето?
— Шляпа, сэр!
— Шляпа? — продолжал издеваться над Патрицией Мефистофель. — Ее изготовили вороны Тауэра или вы откопали ее где-нибудь в другом месте, на городской свалке например?
— Вы оскорбляете меня, сэр. Да будет вам известно, что шляпа непременный атрибут туалета любой леди на скачках.
Мефистофель рассмеялся. Его смех прозвучал хрипло и зловеще. Он больше напоминал карканье тех самых воронов, которые, по его словам, трудились над шляпой Патриции.
Патриции стало страшно. Если бы она была здесь наедине с этим странным джентльменом, то обязательно убежала бы. Бог с ними, с деньгами, которые Патриция собиралась сегодня выиграть. Она нерешительно переступала с ноги на ногу, готовая в любой момент дать деру.
Потом обвела глазами помещение у касс. Народу было много, и все смотрели на Патрицию с улыбками. Некоторые откровенно смеялись. Люди явно разделяли мнение противного Мефистофеля.
Патриция гордо вздернула голову.
