— Ни за что! Не хочу, чтобы меня узнали, когда я появлюсь здесь с ментовскими корочками.
«Черт возьми! — дрогнула Аня. — Посадят ведь! Точно посадят! И меня вместе с ним!»
— Я, между прочим, их разговорил, — продолжил Глебов.
— Кого разговорил?
— Да охранников же! Свои ребята оказались. Один сидел неподалеку от меня за убийство, а другой удачно под амнистию попал за бандитизм.
— И стоило их разговаривать? — благодаря Бога за то, что в «Валькирии» она больше не работает, спросила Анна.
— Стоило. Они убеждены, что вор кто-то из своих. А ведь сценарий стянуть мог кто-нибудь и со стороны. Ночью забраться и пошуровать... Кто-то из «Миссии» или тот, кого «Миссия» наняла...
«А ведь верно! Я об этом как-то не подумала!»
— Так вот, — заключил Глебов, — охрана этот момент исключает полностью. И я им верю, как родным.
— Значит, я на верном пути?
— Мы на верном пути, — поправил ее Иван. — А как твои успехи? Всех очаровала?
Конечно, Глебов интересовался не тем, как Аня оценивает свои шансы попасть во второй тур, а тем, удалось ли ей, как она хотела, охмурить троицу подозреваемых мужского пола.
— Слабовато, — услышав, что удалось заарканить только Засосова, прокомментировал Ваня. — Ладно, продолжай сидеть в засаде, а я тебя в машине подожду... Да! Ты не подскажешь, где здесь у вас... у них туалет?
Получив подсказку, Глебов не торопясь пошел в указанном направлении. Анна проводила его взглядом. За несколько шагов до поворота Иван достал мобильник и набрал номер.
— Это я!.. Слушай меня внимательно... — негромко сказал он и свернул за угол.
Больше ничего Анне расслышать не удалось, да она особо и не прислушивалась. Мало ли с кем человек говорит. А что этот человек недавно вышел из тюрьмы, она в тот момент совершенно забыла.
Претенденткам на звание «Лицо T&G» пришлось потомиться еще около получаса. Наконец дверь в переговорную отворилась и в коридор вышла Зоя Лисицина. Она призвала к тишине и стала зачитывать список с фамилиями девушек, которые прошли во второй тур. Претендентки жадно ловили информацию и встречали ее кто вскриками радости, кто слезами разочарования.
Анюта ничего ловить не собиралась. И вообще она думала совершенно о другом: как половчей заарканить сегодня еще хотя бы одного подозреваемого? С тем, что план максимум сегодня выполнить не удастся, она уже смирилась.
— Степанида Пушкина! — вдруг услышала Аня и на этот раз сразу сообразила, что речь идет о ней, но в связи с чем?!
В ту же самую секунду кто-то из девушек бросился к ней с поцелуями. И только когда ее уже достаточно потискали в объятьях, до Анны дошло: она каким-то совершенно непостижимым, волшебным образом прошла в следующий круг.
По дороге домой они сделали остановку у магазина, купили бутылку шампанского, нехитрую закуску, фрукты и торт — маленький кусочек, ничего страшного, остальное съест Глебов... за ее здоровье. Хоть в их планы и не входила победа в первом туре, но было грех не отметить ее. В жизни так мало праздников.
Отметить спокойно не дали. Дома Анну ждал очередной сюрпризик. Лишь только, оживленно переговариваясь, они с Иваном распахнули входную дверь, как оба, разом замолчав, застыли на пороге с пакетами продуктов в руках.
Все соседи по коммуналке заполонили и без того тесный коридор и колюще-режущими взглядами шарили по лицам вошедших. Если бы не знакомый участковый, возглавлявший толпу, можно было не сомневаться, что Анну и Ивана собираются как минимум побить сковородками. За что?
Глебов пришел в себя первым.
— В чем дело? — заинтересовано спросил он.
Соседи угрожающе загудели.
— Тише, граждане! Тише! — подняла руку милиция. — Сейчас разберемся, в чем дело и где тело.
— Какое тело? — Анна тоже пришла в себя.
— Такое! — многозначительно ответил участковый и направил на Анюту указательный палец. — Учтите, чистосердечное признание смягчает... или облегчает? В общем, не важно. Где она?
— Кто? — одновременно спросили Иван и Анна.
— Изворачиваться не советую! — предупредил представитель власти. — От соседей Анны Венгеровой... вот от них, — последовал кивок за спину, — поступил сигнал, что она бесследно исчезла, а в ее комнату вселилась некая неизвестная личность. То есть — вы! Что вы с ней сделали? И где тело?
Анюта чуть не расхохоталась, но нервный смешок все же вырвался.
— Так это же я! — простодушно заявила она.
— А никто и не сомневается, что вы, — подтвердил участковый. — Раз вы завладели ее движимым и недвижимым имуществом, значит, вы! Меня интересует другое. Куда вы дели труп Венгеровой?!
— Да вы что! С ума все посходили! — возмутился Глебов. — Это же она и есть — Анна Венгерова!
— Врет! Да он с ней заодно! Он ее и подучил, рецидивист! — посыпалось из-за широкой милицейской спины.
— Ваши документы! — сообразил участковый.
— Они в комнате, — пролепетала Анна, понимая, что, похоже, влипла в самую настоящую историю.
«Просто какой-то сюр! И это все происходит со мной! Поверить не могу!»
Паспорта на обычном месте, как нарочно, не оказалось, чего и следовало ожидать.
— Ага! — злорадствовали соседи. — Анька-то паспорт припрятала, а эта, аферистка, найти не может!
Наконец, после чертыханий и взываний к Богу, документ нашелся под небрежно брошенной стопкой фотографий из альбома, пошедшего на портфолио.
— И вы утверждаете, что на фотографии вы? — строго спросил участковый.
— Да, — не так уверенно, как следовало, подтвердила Анна. — Только похудевшая... Плюс стрижка и покраска, минус очки, плюс цветные линзы... Просто я сменила имидж.
— А голос Анькин, — раздалось в толпе чье-то трезвое замечание. — Точно Аньки. Имидж — это дело такое, радикальное.
Тут и милицию взяло сомнение, а вместе с ним и растерянность. И в этот критический момент вперед вышел Григорий Первухин.
— Если это Венгерова, — заявил он, — то на правой ягодице у нее должно быть родимое пятно... с копейку.
— А вам откуда это известно? — встрепенувшись, спросил участковый.
— Да! Откуда?! — взвилась Анна.
— Подглядывал, кобель! — раздался угрожающий басок Гришиной жены. И вслед за этим послышался звук тяжелой оплеухи.
— Да на пляже... на пляже... случайно... — пролепетал в свое оправдание Первухин и получил еще одну оплеуху за пляж.
— Только без рукоприкладства! — потребовала милиция и тут же почему-то засмущалась. — Это... Того... Гражданка, придется вам, хм-м-м, предъявить родинку, раз других достоверных документов у вас при себе не имеется.
