Именно в этот момент мама принялась колотить в дверь спальни. «И все же, — размышляла Кейт, уезжая все дальше от дома, — такова участь многих литераторов». Колриджа преследовал «человек из Порлока», а у нее есть своя Маргарет из «Витс-энд».
Свернув на улицу, где находились редакции местных газет, Кейт очень удивилась, что кто-то оказался здесь раньше ее. Под вывеской «Меркьюри» стоял мужчина, он пытался укрыться под огромным зонтом от дождя, лившего как из ведра. Кейт торопливо шла по блестящему от воды тротуару. Конечно, она может ошибаться. Это совсем не маленький напыщенный человечек, которого она ожидала увидеть. Он был высоким — очень высоким, в длинном темном пальто, смотревшемся очень стильно. Приложив свободную руку к стеклу, он разглядывал — пожалуй, даже с интересом, хотя, возможно, это был ужас — выставленные в витрине фотографии. В такой дождь он не может стоять там просто так. Даже в хорошую погоду никто не станет без дела бродить около офиса «Меркьюри».
Кейт ускорила шаг и почувствовала, что у нее начали промокать брюки.
— Мистер Хардстоун?
Высокий человек обернулся. Лицо было скрыто зонтом, но ей удалось разглядеть темные волосы и высоко поднятые брови.
— Я — Кейт, — представилась она, пытаясь найти в сумке ключи и морщась, когда капли, стекавшие с волос, попадали ей в глаза.
— А я, черт возьми, промок насквозь!
И она видела, что он не преувеличивает. Даже под зонтом молодой человек вымок до нитки. Ручейки воды стекали с волос и дальше по носу вниз. Дорогое пальто топорщилось от сырости.
Кейт пропустила гостя в офис и украдкой рассматривала его, пока разгоралась, мигая, засиженная мухами лампа дневного света. На ее взгляд, Натаниэль Хардстоун оказался гораздо выше шести футов. У него были большие ярко-голубые глаза. Густые ресницы намокли и слиплись. Кейт почувствовала, что у нее зачесались ладони. Шею залила краска. И это сын Питера Хардстоуна? Это видение, этот бог — отпрыск маленького уродливого хама, владельца газеты?
Кейт сразу же пожалела о том, что не накрасилась. Она чувствовала, как по губам стекают капли воды. Сердце бешено колотилось. Как сказал бы Уэмисс, близость такой неземной красоты заставляла трепетать каждую клеточку ее тела.
Крупные яркие губы Натаниэля влажно блестели. Нос был прямой, с красиво очерченными ноздрями. На загорелых щеках играл румянец, линия подбородка была идеально ровной. Кейт ни разу не видела такого красавца — ни в Слэкмаклетуэйте, ни в любом другом месте.
Кейт понимала, что стоит разинув рот, и поэтому, когда на столе, за которым раньше сидела Джоан, зазвонил телефон, почувствовала облегчение. Но оподлилось недолго.
— Это «Мокери»?
— Да, это «Меркьюри».
— Думаю, я не ошибся с названием, — едко произнес мужчина на другом конце линии. — Это Адриан Гримшоу.
Кейт почувствовала приближение беды и осторожно посмотрела на Натаниэля Хардстоуна. Он уже повесил на вешалку мокрое пальто — под ним оказался темный костюм — и, присев на край стола Даррена, приглаживал мокрые блестящие волосы. У него была стройная фигура и длинные, темные от загара руки.
— Здравствуйте, мистер Гримшоу. Чем могу помочь?
— Моя жена недавно родила мальчика весом шесть фунтов. Мы назвали его Джозеф.
— От всей души поздравляю вас! — искренне произнесла Кейт, недоумевая, зачем он сообщает ей об этом.
— Что ты сказала?
— Я сказала «поздравляю». Это отличные новости.
— Могли бы быть отличными, черт возьми, — раздраженно перебил ее Гримшоу, — вот только у вас в разделе «Рождения и браки» написано, что его имя Джейкоб.
— Джейкоб очень красивое имя, — попыталась выкрутиться Кейт.
— Но это не его имя. С какой стати мне называть своего ребенка в честь печенья?[12]
Судя по всему, речь идет об очередном промахе Джоан при составлении частных объявлений.
Кейт увидела, как полные губы Натаниэля Хардстоуна скривились в усмешке. Его густые волосы, высыхая, начали блестеть и переливаться, цветом напоминая темное золото. Длинная прядь упала ему на глаза — от чего он стал еще более привлекательным, — и Нат откинул ее с безразличием супермодели. В этот момент взгляду Кейт открылись такие высокие скулы, что их, вероятно, можно было разглядеть даже с Луны.
— Гм… хорошо… Я все выясню и перезвоню вам!
Она снова посмотрела на Хардстоуна, и ее сердце тревожно забилось. Теперь он не только наблюдал за ней с нескрываемым интересом, но и — это было очевидно — прислушивался к разговору. Что-то в ее голосе взволновало его. Наверное, страх.
— Хорошо. — Кейт старалась говорить с такой интонацией, словно по телефонным проводам шла передача ценной информации от надежного источника. — Отлично, спасибо.
Она положила трубку и, взглянув в сторону Натаниэля Хардстоуна, заставила себя снисходительно усмехнуться:
— Один из местных внештатных корреспондентов. Как обычно, у него куча идей, ха-ха!
— Внештатный корреспондент откуда? — спросил он.
— Гм… из Слэк-Палисэйдс, — произнесла Кейт первое, что пришло ей в голову.
— Да? — Хардстоун прищурился. — Ты не ошиблась? — Он намеренно потянул букву «ш». — Мне казалось, кроме отца, там сейчас никто не живет.
— А-а… — Вот черт! Какая же она идиотка — забыла, что весь поселок провалился в преисподнюю, или, правильнее будет сказать, в угольные шахты! Кейт снова задумалась, не замешан ли Хардстоун в делах «Фантазии». Что, если это не плод больного воображения Даррена и Фреи?
— Хотя постой! — Лицо молодого человека озарила улыбка. — Я совсем забыл, там живет кое-кто еще. По соседству с нами, правильно?
Спасена! Кейт согласно закивала.
— Какой-то футболист, — продолжал Хардстоун. — Его зовут Игорь Блаватский, он играет за «Юнайтед».
Кейт широко улыбнулась, словно подтверждая, что именно он и есть внештатный корреспондент.
— Хотя он ни слова не знает по-английски, — хитро заметил Натаниэль.
В этот момент открылась дверь и в кабинет вошел абсолютно промокший Даррен. Пряжки на его ботинках звенели как колокольчики на оленях Санты.
Улыбка исчезла с лица гостя. Он уставился на полиэтиленовый пакет, который Даррен водрузил на голову, чтобы спасти свои «иглы» от дождя. Несмотря на все меры предосторожности, макияж младшего репортера был испорчен и по его щекам текла тушь. К тому же сегодня он выбрал мертвенно-бледную помаду.
— Это Даррен, — пробормотала Кейт, — мой коллега.
Даррен коротко кивнул Хардстоуну и, переключив все внимание на Кейт, крепко стиснул ее в объятиях. Его старая армейская шинель промокла насквозь, и от нее сильно пахло креозотом. Но он выглядел довольным, и его глаза — все в черных кругах от туши — блестели от возбуждения.
