Учителя и ученики уже были в полном сборе, все приветливо здоровались, называли друг друга по именам. Некоторые перекусывали в банковском буфете, другие небольшими компаниями толпились у столов для занятий, кто-то раскладывал книги и тетради. Ученики были самых разных возрастов, они приходили на эти занятия, чтобы научиться читать и писать, поскольку каждый из них по какой-то своей причине был лишен такой возможности раньше в жизни, что могло бы показаться нереальным.
К Марийке подошла инспектор курсов Грейс Форман и дружески пожала ей руку.
— Вы прекрасно справились с Алонцо. Мы дадим вам нового ученика, сегодня он придет в первый раз.
— Новенький? Отлично. Как его зовут?
— Билл Карвер, он приехал из горного района в Кентукки, никогда не учился в школе. Сейчас работает швейцаром в Квинсе, но опасается, что потеряет работу, если узнают, что он не может прочитать инструкции, которые дает хозяин.
— И он только поэтому хочет учиться?
— Вот вы это и выясните. Он появился…
Билл, разглядев единственное знакомое ему здесь лицо, с улыбкой двинулся к мисс Форман. Когда он здоровался с Марийкой, она почувствовала, как он волнуется. Рука была теплой и потной, он смущенно переминался с ноги на ногу.
— Давайте присядем, Билл, — предложила Марийка.
Он отодвинул для нее стул, и она села.
— Вам не надо этого делать здесь.
— Моя жена… она сказала, что я должен стараться… показать хорошие манеры, — еще больше смутился парень.
— Я не сказала, что вы что-то сделали неправильно. Расслабьтесь. Я хочу задать вам несколько вопросов, мы просто немного поговорим. Ладно?
Марийка расспросила Билла, где он жил раньше, о семье и работе, записывая его ответы.
Парень был симпатичный, очень высокий, атлетически сложен. Густые темные волосы, большие карие сверкающие глаза, замечательная улыбка. Он был очень привлекателен, вот только не умел ни читать, ни писать.
Марийка поймала себя на мысли, что слишком залюбовалась им, и не спросила, что заставило его начать учиться.
— Почему вы решили начать занятия?
— Потому что я — дубина и не могу найти приличную работу. Я даже не могу прочесть названия улиц и вывески магазинов. — Он впал в уныние.
— Это вполне достаточная причина, — поддержала его Марийка. — Что-нибудь еще?
— Моя маленькая дочь ходит в школу. Она столько раз просила почитать ей сказки на ночь, и я каждый раз извинялся, что не могу это сделать. Пусть тебе мама почитает, я говорил. И вот теперь… — Он осекся, глядя на свои нервно подергивающиеся руки.
— Продолжай, Билл. Что теперь?
— Дочка сказала, что теперь сама будет мне читать. Она усадила меня на кровать, взяла книжку и стала мне читать из нее… Меня это просто убило. Мой ребенок читает своему отцу, а он не понимает ни слова. — Его красивое лицо исказила гримаса боли, кажется, он готов был плакать.
Марийка взяла его за руку, стараясь успокоить. Билл как-то странно посмотрел на нее. Она сразу же отдернула руку, этот фамильярный жест еще больше расстроил его, но она сделала это просто из симпатии и желания поддержать.
— Хорошо, Билл, я постараюсь вам помочь. Вы научитесь читать. Вы сможете, я уверена. У вас очень важная причина, чтобы учиться. Давайте прямо сейчас и начнем.
— Да, мадам. Прямо сейчас? Я думал, что сегодня будет просто знакомство. — Он снова улыбнулся.
— Нет, не будем терять время, приступим к занятиям. — Марийка дала ему тетрадь, положила на стол магнитный алфавит и начала урок.
В девятом часу Марийка поймала такси и поехала домой, где ее дожидалась Лайза. Они договорились вместе поужинать и обсудить ситуацию с Серджио.
Ее ожидал сюрприз, когда она вошла, — Серджио собственной персоной.
— Ты не возражаешь против гостя за ужином, мамочка?
— Нет, конечно, мне очень приятно.
Серджио поцеловал ей руку, как делал это всегда.
— Синьора Вентворс, очень рад вас снова видеть. — Он говорил с явным итальянским акцентом.
Серджио, без сомнения, был аристократически воспитан и очень привлекателен, особенно его выразительные серые глаза с огромными ресницами, какие у мужчин встречаются крайне редко.
Конечно, он спал с ее дочерью. Об этом свидетельствовала даже его манера общения с Лайзой, и решил принять удар на себя. Марийка была не в восторге от их бурного романа, но понимала, что рано или поздно это должно было произойти.
Лайза не приглашала его домой, когда уже встречалась с Серджио больше двух месяцев, но много рассказывала о нем матери.
Серджио, его братья и сестра с детства были избалованы роскошью: катались на своих "Альфа-Ромео", проводили каникулы на лыжных курортах в Кортика д'Ампеццо, летом на пляжах Портофино или катаясь на яхтах с Ага-ханом. В них полностью отсутствовало уважение к работе. Серджио никак не мог закончить обучение в Колумбийском университете.
В газетах таких европейских титулованных юнцов именовали "евромусор". Серджио был одним из них. Он блестяще смотрелся в вечернем костюме за ужином, вот и сейчас он выглядел словно с рекламной картинки в белом приталенном шелковом пиджаке и черных брюках. Богатый бездельник!
Ему не приходится заботиться о деньгах. Если даже семья урежет его содержание, он всегда сможет получить то, что нужно, от своих американских друзей — пищу, театральные билеты, оплаты такси, даже молодых женщин в постель, если ему понадобится.
Угроза Лайзы повеситься или уйти в монастырь теперь казалась просто смешной. Все трое пошли в столовую. Перед своим уходом Женевьева приготовила закуски, ростбиф, овощи и салат. Лайза поджарила тосты, и они уселись за стол, закусывая, болтая и глядя на проплывавшие мимо баржи по Истривер.
Молодая парочка выглядела неподражаемой при свете свечей. Как бы воспринял эту сцену Дейвид? Возможно, она слишком критична по отношению к Серджио.
Она расспрашивала о занятиях в университете, его семье, местах, где он был в Штатах. Серджио отвечал вежливо, но кратко, поскольку был больше озабочен отношением к нему Лайзы. Один раз он наклонился и выхватил кусочек мяса с ее вилки, выдав их интимные забавы за столом.
Марийка сделала вид, что ничего не заметила.
— Что привело вас в Нью-Йорк? — спросила она.
— Судьба предопределила мне найти вашу дочь, — услышала Марийка в ответ.
"О, Дейвид, ты так нужен сейчас! Что же мне делать?"
Серджио потянулся за бокалом Лайзы и выпил из него.
"С того края, где касались ее губы", — отметила про себя Марийка.
Это уж слишком! Она прикрыла рот рукой, чтобы дети не видели ее улыбку. Он просто мальчишка, строящий из себя итальянского героя-любовника, на самом же деле — такой же не уверенный в себе подросток, как и Лайза. Несмотря на внешний лоск, он чувствовал себя одиноко и беспомощно в этом большом городе далеко от своего дома. Марийка вздохнула с облегчением.
