— Спорить не буду и на речку не пойду. Сегодня на работу нужно пораньше, пока обед приготовлю. А ты беги, у тебя отпуск.
Она расправила плечи и улыбнулась мне. Делает вид, что порядок. Оставлять её одну не хотелось. Не знаю какого рода разговор у них состоялся вчера с Мишаней, но тот с самого утра отправился на халтуру — колоть дрова знакомой старушке. И теперь она смотрится сироткой. Я уже всерьез подумывала разбирать сумку, как она встала с дивана и подняла меня за руку:
— Иди — иди, давай. Нечего дома торчать, молодость она короткая.
Я послушно поплелась к двери на ходу размышляя. Странная штука жизнь, буквально вчера я была готова «прибить» маман, читала ей нотацию, а сегодня прижала бы и не отпускала. Вчера бранила её, как дитя неразумное, а сегодня сама готова забраться к ней на колени, ища от невзгод защиты. Только знаю наверняка помощь нужна не мне — ей.
Солнце припекало нешуточно. Провести день на речке весьма заманчиво, но вместо прогулки к водоему я поменяла ближайшие планы — сказался разговор с мамой. Отыскала в сумке ключи и завела машину. Уселась, врубила кондиционер и уставилась на свои шорты. Заявиться в едва прикрывающих попу штанишках к Помещику, явно плохая идея.
Переодеваться нет времени! — махнула я рукой и покатила на ферму. Будет лучше, если я побываю там до того, как мама заступит на службу.
По дороге я мысленно то и дело возвращалась к Жанне. Всё гадала какую-такую штуковину она умыкнула у мужа и главное — зачем? Воображение в основном подсовывало ценные вещи типа бархатного мешочка с бриллиантами или золотых слитков. Смущало только употребленное Вдовиным слово «воспользуется». Не продаст, реализует, толкнет, сбагрит, в конце концов, а именно — воспользуется. К чему можно применить данное слово? Никаких конкретных догадок. У меня сложилось впечатление, будто вещь можно использовать лишь раз, далее она словно теряла свою ценность.
Господи, надеюсь, это не чемодан с кокаином! «Ну, нет!» — откинула я эту мысль. Сестрица слишком любит себя, чтобы тратить свою красоту и молодость на эту дрянь. Да и муж её, если верить интернету, довольно известный в городе бизнесмен, владелец торговых центров и офисных площадок. Слухов и домыслов про него водилось достаточно, но ни одного криминального.
Помещик оказался на месте. Я постучала в дверь кабинета, дождалась ответного «входите» и толкнула дверь.
— Добрый день, — сразу поздоровалась я в пространство, и только после обнаружила хозяина. Он сидел на диване, рядом придвинут столик, на нем опустевшая уже чашка. Помещик отложил книгу, которую читал, разворотом вверх, содержанием, соответственно, вниз и раскинул руки:
— Ба! Евгения Александровна собственной персоной!
Ему удалось смутить меня дурацким приветствием, я криво улыбнулась и уставилась на книгу, толи собираясь с мыслями, толи из любопытства. «Страусы. Разведение и уход», значилось на обложке. Любая бумажная книга в его руках, а подобная и подавно, удивляли. Моё смущение сменило недоумение. Хотя, чему тут удивляться, он же — фермер, чтение подобной литературы для него должно быть норма. Но ему абсолютно не шла эта книга, как и само занятие животноводством. Скорее подошли бы аналитические сводки, мужской журнал и политический блог на Ютубе.
Помещик нахально разглядывал мои ноги, я пожалела, что оставила сумку в машине, могла бы прикрыть большую часть оголенных конечностей. Заканчивающаяся на поясе футболка, шорты, если к ним добавить забитую под завязку пляжную сумку, что у меня с собой, можно всерьез подумать — не заблудилась ли девица? Заявиться с таким «баулом» в офис было бы странно, не прихватила её именно поэтому. Я поторопилась переключить его внимание и поинтересовалась:
— У вас найдется несколько минут? — Он бросил взгляд на часы, прикидывая сколько у него времени, и неопределенно ответил:
— Смотря что вы от меня хотите.
— Мне нужно с вами поговорить. Точнее задать несколько вопросов и получить на них ответы, — пояснила я, по-прежнему топчась у порога, и добавила: — Максимально правдивые.
Помещик откинулся на диванную спинку и покачал вытянутой ногой. Похоже, он восторгается моим смущением. Хотя, не исключено, что мысленно он пребывал в подчерпнутых из книги знаниях и умиляется страусами, например. А эта расслабленная полуулыбка предназначалась птичкам. Наконец он подобрался, поднялся с дивана и сделал приглашающий жест, обводя кабинет:
— Прошу, располагайтесь. Где вам будет удобнее?
Я выбрала ближайшее кресло для посетителей. От двери недалеко, в случае чего сбежать не проблема. Только вот в случае чего конкретно, объяснить не могла. Недоверие, скорее всего. Или тот неожиданный, проверочный поцелуй на меня так повлиял. А ну как, ещё чего проверить удумает!
— Кофе, чай?
— Воды, если можно.
— Отчего же нельзя, пожалуйста, — шагнул к холодильнику, распахнул дверцу и уточнил: — С газом, без?
— Без газа, пожалуйста.
Столик он передвинул ко мне, определив перед этим книгу в шкаф, водрузил на него стакан и наполнил тот из бутылки. Сам уселся в свое рабочее кресло, откатился на нем и тормознул по центру, расположившись напротив меня.
— Я весь внимание.
— Возможно, вы уже догадались, речь пойдет о Жанне, — начала я. Он, заслышав имя сестрицы, тотчас скривился. Я решила не обращать внимания на его ужимки, отпила из стакана воды и продолжила: — Судя по всему, вы достаточно тесно знакомы, поэтому у меня к вам вопрос: когда вы видели Жанну последний раз?
— С уверенностью могу сказать одно — больше года назад. Если вам нужна точная дата, увы, не припомню. Могу я поинтересоваться в ответ, с чего вдруг такие вопросы?
— Жанна не выходит на связь, мы волнуемся.
— Это вполне в её духе. Ваша сестра, скорее всего, на какой-нибудь затянувшейся вечеринке. Так что, волнуетесь вы напрасно, уверяю, вскоре она объявится.
— Может быть, кто-то из общих знакомых… — предположила я, должны же они быть. Они у всех есть. — Подруги, приятели… Мне бы номер телефона для связи или адрес.
— Одну минуту, — поднялся он. Подошел к письменному столу, подхватил с него телефон и вопреки моим ожиданиям стал набирать абонента сам. Дождался, когда ему ответят и расплылся в трубку: — Привет, Мурзик! Солнышко, скажи, Жанна случайно не с тобой?
«Солнышко», «Мурзик», интересно кого это он так величает. А сахара-то в голос добавил! Того и гляди слипнется. Мужчина прохаживался туда-сюда, слушая абонента, а я изнывала от любопытства. Наконец, Щуров вновь заговорил.
— Всё тебе расскажи, — цокнул он, я навострила уши. — Собственно, понадобилась она не мне, одному знакомому человечку, так что рассказывать особо нечего. Хорошо-хорошо, понял. Тохе привет!
Он отложил трубку и развел руки:
— Сделал всё, что мог. Докладываю, подруга Жанны, уже три месяца как ей не подруга. Поссорились. Что не поделили девчонки выяснять не стал, разговор мог затянуться, да и не думаю, что эта ценная информация. Муся Жанку месяца два не видела, последний раз столкнулись случайно в салоне красоты, радикальным образом проигнорировав друг друга. Так что, увы.
— А… ещё варианты есть?
— Муся единственный человек на моей памяти, кого Жанна «впустила» в свою новую, замужнюю жизнь. Утверждать, конечно, не стану, может этих людей гораздо больше, только мне они незнакомы.
— Жаль, очень жаль, — вздохнула я и поднялась из кресла: — Спасибо.
— Обращайтесь, — обнажил он зубы.
Я сделала несколько шагов к двери и вспомнила мучавший меня с некоторых пор момент, требовавший прояснения. Повернулась к нему и спросила:
— Там, на дороге, когда вы приняли меня за Жанну, вы возмутились будто я вас преследую. Что это значит? Жанна вас когда-то преследовала?
— Милая, Евгения Александровна, боюсь в поиске сестры вам эта история ничем не поможет. Я тогда от неожиданности наговорил лишнего, каюсь. Поэтому я хотел бы оставить её при себе. — Я покивала ему, ваш, мол, выбор, в два шага достигла двери и распахнула её. Он крикнул мне вслед: — А ножки у вас круче, чем у сестры!
