— Ты проснулась?! — Поля заглядывает мне в лицо. Улыбается, рассматривая меня. Киваю, понимая, что лежу на диване, укрытая пледом. — А я тебя расчесывала, — сообщает мне девочка.
Полина очень нежная и дружелюбная девочка. В группе она старается дружить со всеми, у нее очень развито чувство справедливости, и она всегда рьяно его отстаивает. Такое правильное воспитание. Я была очень удивлена, что Поля воспитана мужчиной. Но, несмотря на дружелюбие, девочке не хватает внимания, а точнее матери. Как можно не уделять время такой маленькой принцессе? Как можно смотреть в эти глазки и лишить девочку материнской ласки. Я никогда никого не сужу, но хотела бы посмотреть в глаза этой матери.
— Папа, она проснулась! — вдруг звонко кричит Полина, а я резко сажусь, вспоминая, что уснула вчера здесь с Полиной. Слышу шаги Олега, соскакиваю и убегаю наверх. Я сонная и растрепанная, в мятом после сна платье и не хочу, чтобы мужчина видел меня такой.
Забегаю в комнату, перевожу взгляд на часы и понимаю, что проспала до десяти. И ведь ничего страшного, выходной, можно себе позволить, только вот не на диване отца моей воспитанницы. Стыдно, учитывая, что мы с Полей не укрывались пледом.
До сих пор не понимаю, как воспринимать этого Олега. В моей жизни я никогда не сталкивалась с такими мужчинами. Своего отца я совсем не помню, он погиб, когда мне было два года. Отчим — обыкновенный мужик, больше отталкивающий, я до сих пор не понимаю, чем он привлек мать. Работал сварщиком, частенько приходил домой пьяным, начинал качать права и строить из себя главу семьи, пытаясь нами командовать. Все это выглядело нелепо и отвратительно, потому что ничего мужского в этот момент в нем не было. Небрежная одежда, стеклянные глаза, не застёгнутая ширинка, запах спиртного и сигарет, иногда к нему примешивался тошнотворный душок соленой рыбы. Он стучал кулаком по столу и кричал: «Кто в доме главный?»
Меня он не трогал, наверное, потому что в такие моменты мне было не по себе, и я закрывалась в своей комнате, никогда не попадаясь ему на глаза. Отчим больше воспитывал Пашку, который вместе с мамой пытался уложить его спать. По выходным он смотрел телевизор, валяясь на диване в футболке и вытянутом трико. Я никогда не видела, чтобы он о ком-то заботился или проявлял внимание.
Пашка всегда был сам по себе, некий неформал, и компания у него подобралась соответствующая — сплошь татуированные и пирсингованные отморозки. Мои одноклассники и сокурсники тоже не отличались мужеством и поступками. Обычные мальчишки, парни — кто-то лучше, кто-то хуже.
А Олег, он словно из другого мира, более высокого. Взрослый, самодостаточный, настоящий мужчина. Всегда стильно одет, ни одной складочки или пылинки, по-мужски ухоженный, мужественно красив, и пахнет от него мускатным орехом и кофе. Приятно. Он заботлив, внимателен, немного груб и резок, властен, но в его исполнении это больше достоинство. Он воспитывает дочь, его дом в идеальном порядке. Олег может помыть пол на кухне и не выглядеть при этом бабой, как говорит Пашка.
Мне казалось, таких мужчин не существует. Я теряюсь рядом с ним. Его уверенный голос не терпит отказов. Мне кажется, мое тело само реагирует на все его приказы. Наверное, потому что по факту они не несут угрозы. А еще он смотрит на меня как-то по-особенному, так, что начинаешь чувствовать себя самой красивой, но уверенности это не придает, его авторитет немного давит. Он совершенно не знает меня, но в мгновение решил все мои проблемы, словно по щелчку пальцев, и заслуживает большого уважения.
Люди сейчас злые. Никому нет до вас дела, даже самым близким людям порой плевать на ваши несчастья. Они не сострадают близким. Люди сейчас по большей части эгоисты и не умеют ни горевать, ни радоваться вместе с вами. Если в жизни все хорошо, то вам будут завидовать; если плохо — обходить стороной и делать вид, что ничего не произошло. Страшно жить в мире, где никому нет до вас дела, страшно остаться одной в огромном городе, где нет ни одного человека, который примет тебя и твои проблемы. Мама всегда говорила, что я боюсь жить, и мне будет очень сложно в этом мире. Так и есть, я не пробивная, не наглая, и не уверенная в себе. Я живу в своей среде, где все иначе. Да, мне тяжело, но я стараюсь подстроиться под реалии.
Снимаю с себя мятую одежду, переодеваюсь в вязаное белое платье — что-то вроде длинной водолазки — и плотные черные колготки, которые контрастируют с белым платьем. Беру косметичку и выглядываю в коридор. Никого нет, внизу слышен звонкий голос Полины. Прохожу в ванную, умываюсь, чищу зубы, собираю волосы вверх, закалывая заколкой. Немного подкрашиваю ресницы тушью, а обветренные губы — гигиенической помадой. Говорила мне мама: не облизывай и не кусай губы на холоде. Но я с детства ничего не могу с собой поделать, всегда терзаю губы, когда волнуюсь или переживаю.
Выхожу из комнаты и вижу, как ко мне по коридору несется Полина. Забавная, в пижаме с разноцветными звездами, волосы растрепаны.
— Папа зовет завтракать! — сообщат она и тянет меня за руку вниз.
— Стой, — торможу девочку. — Нужно умыться и заплестись.
— Я умывалась и зубы чистила. Смотри, какие белые, — показывает мне зубки.
— Умница, тогда пошли, заплету тебя.
— Красивые косички, как у Маши?
Киваю и завожу ее в детскую. Заплетаю две французских косички и закрепляю их красивыми резиночками. Полька довольная рассматривает себя в зеркало.
— А ты каждый день мне такие будешь плести?
— Ну, зачем такие, можно разные, я много причесок знаю.
— Здорово! — она крутится перед зеркалом. — Ты женишься на моем папе? — вдруг выдает она.
— Что?
— Ой, неправильно сказала? — девочка закрывает рот рукой.
— Женщины выходят замуж, а мужчины женятся, — поясняю я. — Но дело не в этом… С чего это мы должны жениться? Я твоя няня.
— Чтобы косички мне плести, пирог печь и платье выбирать, — Полина загибает пальчики, — сказку вместе смотреть, на танцы меня водить, готовить вместе. Чтобы папа не уходил вечером, и чтобы мама была, как у Маши, — так искренне заявляет она, смотря на меня с надеждой. А я замираю и впервые не знаю, что ответить ребенку. В институте такому не учили.
— Полечка, у тебя есть мама.
— Есть, — грустно отвечает она и опускает глазки вниз.
— Я могу все это делать в качестве твоей подруги. Мы же дружим?
— Да. А так можно?
— Конечно, можно. — Девочка опять начинает улыбаться, удовлетворенная моим ответом.
На кухне пахнет свежим кофе и чем-то вкусным. Готовящий у плиты мужчина — для меня что-то невероятное. Олег собран и бодр. На нем бежевый джемпер с закатанными рукавами и черные джинсы. Он перекладывает на тарелку гренки с яйцом и ставит их на уже накрытый стол. Завтрак разнообразный: гренки, сыр, ветчина, джем и творог с изюмом.
— Мне какао! — сообщает Поля и садится за стол. Неловко. Я няня, и мне никто не обязан готовить завтраки и кормить. Предоставили жилье, и этого достаточно.
— Доброе утро, — здороваюсь я и отвожу взгляд, потому что нельзя так откровенно рассматривать мужчину. Я, конечно, не самая смелая девушка, но в присутствии Олега вообще теряюсь и не знаю, куда себя деть. Иной раз мне кажется, что несу чушь, и он не воспринимает меня всерьез.
— Доброе, Агния, присаживайся, — Олег указывает мне на место рядом с Полей. — Чай? Кофе? — смотрит на меня, не отрываясь, а под его пронзительным взглядом я и вовсе теряю дар речи.
— Вы не должны готовить для меня.
— Так, не нужно мне указывать, что я должен, а что нет, — вроде строго, но глаза улыбаются. А у меня от его голоса мурашки прокатываются по телу, и сердце ускоряет ритм. — У нас впереди насыщенный день, — Олег отодвигает мне стул, помогая сесть.
— Мне, правда, неудобно настолько вас стеснять.
— Ох, Агния Александровна, исключите слово «неудобно» из своего лексикона, — усмехается, заваривая Полине быстрорастворимый какао. — Мы едем в торговый центр за покупками к празднику.
