Мужчины.
Я думаю, что на самом деле Бог сначала создал женщину, а потом уже — мужчину, решив, что нам нужен некий раздражитель, чтобы мы не умерли от скуки в Эдемском саду.
— Эй, тебе удалось избавиться от той мерзкой сыпи? — спрашиваю у Фин. — Макс сказала, что ты принимаешь довольно тяжелые антибиотики.
Фин кивает, подыгрывая.
— О, подруга, это было так ужасно. Моя гинеколог сказала, что никогда не видела такого количества сочащихся язв. К сожалению, пока я добралась до врача, Макс тоже подцепила эту дрянь.
Наблюдая за удаляющейся спиной нашего официанта, спешащего к бару, Макс уныло говорит:
— Какие же вы противные девчонки.
— Сам виноват, что считает, будто лесбиянкам просто нужен хороший трах, чтобы перейти на сторону гетеро.
— Я не лесбиянка, — шипит Макс, — и мне бы не помешал хороший трах.
— Ну, извини за облом, — просит прощения Фин, очевидно, совсем не сожалея. — Но всем известно, что парни с пучками — отвратительные любовники. Они слишком заморочены на своих волосах, чтобы сосредоточиться на партнере. Ты заслуживаешь лучшего.
— Спасибо. Наверно.
Мы одновременно тянемся за напитками, когда официант возвращается. Прежде чем я успеваю сказать ему, что мы сами за все заплатим, он спрашивает:
— Кто из вас Джулия Джемесон?
Мой живот сжимается. Мы втроем смотрим друг на друга какое-то время, пока я осторожно не уточняю:
— А что такое?
Он указывает большим пальцем через плечо.
— Вас к телефону.
Никто не знает, что я здесь, кроме Фин и Макс. Напряжение в моем животе превращается в узел.
— Кто?
Официант пожимает плечами.
— Какой-то ирландец говорит, что вы должны ему девяносто тысяч долларов.
ГЛАВА 6
Джули
После нескольких секунд изумленной тишины, Макс говорит:
— Ладно, это дьявольски странно. Он звонит тебе сразу после того, как сказала, что ты должна позвонить ему? Совпадение?
Фин обеспокоенно оглядывается по сторонам.
— Что действительно странно, так это то, как он узнал, что мы здесь. Как думаешь, он следил за тобой после того, как вышвырнул из такси?
— Должно быть, так оно и было. Похоже, он любит играть в игры.
Как кошка с мышью прямо перед тем, как укусить, разрывая жертве спинной мозг.
Я стискиваю зубы, расправляю плечи и осматриваясь, пытаясь заметить группу здоровенных парней со злыми лицами в темных костюмах с подозрительными выпуклостями под ними. Но я не вижу наемных убийц: вокруг обычные люди разговаривают и выпивают возле бара.
Я встаю. Мое сердце бешено колотится в груди.
— Если я не вернусь через пять минут, вы, девчонки, знаете, что делать.
— Взорвем это место, — кивает Макс.
— Что? Нет! Вы направляетесь в свои тайники и отправляете сигнал, если у вас все чисто!
— Я думала, — хмурится Фин, — что «если я не вернусь через пять минут» означает «я ухожу с тем горячим самцом, которого только что встретила, не ждите меня».
— Господи, — вздыхаю я, разочарованно глядя на них. — Мы самые жалкие преступники на свете.
— Зато мы с Макс знаем, что лучше не оскорблять хозяина преступного мира, детка. А теперь иди спасай наши задницы. Мы пока будем напиваться на случай, если ты потерпишь неудачу.
Качая головой, я покидаю их и направляюсь к парню в конце бара. Он указывает на телефонную будку у заднего выхода. Это одна из тех старомодных красных лондонских будок, с которыми так любят фотографироваться туристы.
Адреналин, как электричество, пронизывает мое тело. Я захожу в кабинку, закрываю дверь и делаю глубокий вдох. Затем снимаю трубку и подношу ее к уху.
На другом конце провода потрескивающая тишина. Даже сквозь телефонный провод присутствие Лиама так же ощутимо, как прикосновение его руки к моей коже.
Затем:
— Я не планировал этого. — Голос низкий, хриплый и характерный. Теперь, когда я его слышала, я узнаю этот гортанный ирландский акцент где угодно.
— Не убивать меня, когда у тебя была такая возможность?
— Потерять самообладание. Я должен перед тобой извиниться.
Мы дышим в трубку, пока я не прихожу в себя.
— Ты что, шутишь?
— Нет.
— Это что... какая-то игра?
— Нет.
Я так пристально всматриваюсь взглядом в кнопки на телефоне, что в глазах начинает расплываться.
— Ладно, не буду тратить время и сразу признаюсь, что понятия не имею, что сейчас происходит.
— Происходит то, что я прошу прощения за то, что вышвырнул тебя на улицу.
— После того, как я украла у тебя подгузники на девяносто тысяч долларов?
— Да, — с торжеством в голосе, в котором слышится намек на теплоту, отвечает он. — Хотя мне сказали, что технически они были украдены со склада, а не у меня.
Мне хочется рухнуть в кресло, но могу позволить себе только прислониться к стеклянной двери узкой кабинки.
— Ты собираешься убить нас или как? — крепко сжав трубку, громко требую ответа.
Он вздыхает.
— Только не снова.
— Это значит «нет»?
— Да, милая, это «нет», — уверенно отвечает он.
Я не обращаю внимания на то, как мне понравилось слышать из его уст «милая», и продолжаю напирать:
— Но почему? Потому что мы девочки? Если бы мы были мужчинами, мы бы уже были мертвы, верно? — Когда он задумывается, я выпаливаю: — О боже, ты передумал?
— Нет. Просто слегка разочарован, что моя репутация включает в себя причинение вреда женщинам. Я никогда не поднимал руку на женщину в своей жизни…
Затем он резко замолкает и тихо матерится.
— Так что ты говорил? — напоминаю я, потому что он не продолжает свою речь.
Он тяжело вздыхает.
— Я чуть не соврал. Как-то я действительно ударил женщину. Вообще-то я ее избил.
