Он стоял там уже давно, любуясь женщиной, державшей на руках его сына. Все выглядело так естественно, так по-домашнему, что у него защемило сердце. После смерти Ирины его жизнь остановилась. Даже когда он женился во второй раз, не изменилось ничего. Все женщины, которые у него были, казались пустыми внутри. Интуитивно он искал ту самую, похожую на покойную жену, но попадались только куклы.
Елена погладила спящего Макара по спине, прижалась губами к макушке, Григорий в отчаянии застонал. Захотелось подойти, сесть рядом, обнять и никуда не отпускать. Такую теплую, милую, родную.
Чужую.
Григорий сделал глубокий вдох, успокаиваясь. И шагнул в гостиную, чтобы забрать сына.
Елена отдала Макара, кивнула Григорию на тихое: «Спасибо». Пора было ехать домой, засиделась. Прошла на кухню – в последний раз полюбоваться встроенной техникой и дорогим интерьером, заметила в раковине грязную посуду, по привычке пошла мыть.
Она так и не увидела весь дом, но то, что удалось рассмотреть, ей очень понравилось. Здесь необычайно уютно, словно это место было создано для нее. Странные мысли, ведь она обожает свою квартиру, свое гнездышко, где живут любимые и родные. Погрузившись в свои мысли, она не заметила, как подошел Григорий, и лишь когда по ее спине скользнули чьи-то пальцы, вздрогнула.
Повернулась медленно, настороженно, и сама себе удивилась – сердце замерло, потому что он был так близко. В голове звучало: «Не смей! Беги!», а тело словно онемело, ожидая его прикосновений. И когда он осторожно провел рукой по ее волосам, даже не шелохнулась, словно боялась его спугнуть.
– Ты хоть понимаешь, – прошептал Григорий, – какая ты красивая?
Она промолчала, не в силах отвести взгляда от его глаз, в которых плескались возбуждение и страсть.
«Беги!»
Но не хотелось. Хотелось, чтобы он продолжал гладить ее волосы, трогать кончиками пальцев шею, так нежно и бережно, словно она – хрупкая драгоценность. Хотелось дышать его запахом – догорим парфюмом, смешанным с дымом от костра и алкоголем. Это кружило голову, заставляло сердце сладко трепетать в груди. Словно ей не сорок, а восемнадцать, и не было прожитых лет с другим, первым и единственным. Сейчас весь мир для нее сосредоточился на горячих руках и пронзительном взгляде стоявшего рядом мужчины.
Его пальцы снова прошлись по шее, руке и медленно, но уверенно скользнули по спине.
Елена вздрогнула, удивляясь реакции тела на невинные прикосновения, и не смогла побороть искушение, когда его губы коснулись ее губ.
В этом поцелуе не было страсти, скорее попытка попробовать и оценить, но он зажег Елену за одно мгновение.
«Нельзя! Нельзя!»
Но очень хочется. Так, что набухла грудь, а внизу живота сладко ноет. И эта его ладонь на спине – большая, обжигающая даже через блузку.
Он лизнул ее губы языком, заставляя рот приоткрыться и тут же ворвался, словно ураган, дикий и необузданный.
Елена неосознанно обхватила его плечи, понимая, что еще немного – и она зайдет слишком далеко. Нельзя. Так нельзя.
Но от поцелуя кружило голову, отметая напрочь все нормы морали. Тело стремилось к мужчине, требуя ласки, огня.
Не сдержала тихий стон, и это завело его еще больше. Поцелуй превратился в головокружительный танец страсти, в голове тут же возникла картина, как они занимаются сексом прямо тут, на столе.
Собрала в кулак всю волю, отстранилась, уперев дрожащие ладони в его грудь.
– Григорий Викторович, – прохрипела умоляюще, – если вы меня хоть немного уважаете, вы больше ко мне не прикоснетесь…
Все правильно. Правильно! Но почему же звучит как приговор?
Не смогла поднять голову, чтобы посмотреть ему в глаза, боялась увидеть в них злобу и недовольство. С сожалением провожала его руку со своей спины, где на месте прикосновения тут же заломило холодом.
– Простите, – Григорий сделал шаг назад, пытаясь поймать ее взгляд. – Не трону больше.
– Мне пора домой.
– Я плохой хозяин.
Все же посмотрела. Не злоба. Тоска.
– Это я плохая гостья…
Что-то произошло. Антон это понял сразу, как отец посадил Елену в машину и велел водителю отвезти ее домой. Он сразу сник, улетел в свои мысли и почти не реагировал на шутки подвыпившей компании. А потом стал пить. Одну за другой опрокидывал рюмки, но хмель его не брал.
И когда гости разошлись, Антон первым делом пошел смотреть камеры видеонаблюдения.
– Что ты делаешь? – Инга устало зевнула, села к нему на колени.
– Хочу понять, почему мой отец так упрямо пытался напиться.
– Может, она его обидела?
– Не похоже на простую обиду. Так… Вот.
Антон внимательно смотрел на экран. Вот отец подходит к Елене, трогает ее спину. Она оборачивается. Медленно, словно готовится дать отпор, но теряется и замирает, разрешает к себе прикасаться.
– Ого, – Инга широко улыбнулась, – да тут такие страсти!
– Сейчас будет мочилово, – вздыхает Антон, когда отец склоняется к ее губам. – Понятно все.
И с удивлением наблюдает продолжение поцелуя. Поначалу робкого, острожного, но внезапно перерастающего в страсть.
– Она наша, – довольно произнесла Инга. – Никто не может отказать дядя Грише.
– Погоди.
Елена прерывает поцелуй, отстраняется и что-то тихо говорит. Отец беспомощно отступает, в отчаянии сжимая кулаки.
– Она ему что-то сказала, видишь? – Антон ткнул пальцем в экран.
– И что же?
– Наверное, попросила ее не трогать. Отец – человек слова. Ведь не тронет. Все, Инга, мы проиграли.
Антон разочарованно вздохнул.
– Не баба, а кремень. – Инга недовольно поджала губы. Промотала видео назад. – Она же его хочет, посмотри! Слушай, а давай их на складе каком-нибудь вместе запрем на ночку.
– И как ты это представляешь? На каждом складе охрана, камеры. Телефоны никто не отменял. Нет, я не знаю, что делать.
– Значит, – Инга повернулась к жениху, лукаво сверкая глазами, – нужно сделать так, чтобы она сама к дяде Грише пришла.
– И как?
– Нужно подставить ее мужа.
Глава 10
Утро понедельника в офисе началось сумбурно – кто-то звонил, что-то требовал, и всем нужно было сразу, а лучше вчера. Проблем с оформлением договоров никогда не было, но именно сегодня они случились. Фура с бакалеей задерживалась на границе, Степан Михайлович поругался с поставщиками, что не довезли товар, сломался погрузчик, уволились два менеджера и в довершение ко всему во всем офисе отключили свет. А время на часах было всего лишь одиннадцать утра.
Антон готов был взорваться! Он выскочил из кабинета, чтобы лично отчитать электриков, решительно шагнул к выходу, но резко остановился, увидев своего секретаря.
– С вами все в порядке?
Она выглядела непривычно уставшей.
– Можно я кого-нибудь убью? – тихо попросила она. – Немножко совсем расчленю кого-нибудь, а?
– Я с вами, – поцедил Антон сквозь зубы. – Почему света в офисе нет?
– Его нигде нет. На всей базе. И лучше электриков об этом не спрашивать, их так звонками задолбали, что отвечают они исключительно матом.
– Да что ж такое! К двенадцати приедет новый клиент заключить договор, а у нас тут полная…
Он вовремя остановился, рыкнул, взъерошив волосы, и вернулся к себе.
Выглянул в окно, увидел машину отца, бросился выполнять план. Выскочил из кабинета, кинулся к Елене.
– Помогите!
– Конечно, – Елена растерялась, захлопала ресницами. – Чем?
– Просто сидите. Пожалуйста!
– Ладно…
Дверь в приемную открылась, на пороге показался Григорий. Антон склонился над Еленой, шепнул ей в ухо: «Потерпите» и прижался щекой к ее щеке. Удостоверился, что отец увидел – тот растерянно замер на пороге – и только тогда отстранился.
– Спасибо, Елена Васильевна.
– Да не за что, – она удивленно посмотрела на Антона, проследила за его взглядом и обмерла, увидев Григория.
