– Ален, вот ты слепая, что ли? – он навис над ней горой, понимая, что может сильнее разжечь ее злость, но сдержаться не смог. – Ты видела, как они на тебя смотрят?
– Глазами смотрят, – рявкнула Елена. Такие разговоры были в семье редкостью, и она их не любила. – Илюх, ну ты придумщик. Я просто тут работаю. Ничего лишнего никто себе не позволяет. И вообще, с какого перепугу ты начал ревновать?
– Ты уволишься.
– Нет! Хватит меня контролировать! – Она еле сдерживалась, чтобы не заплакать. – Я двадцать лет давала тебе возможность звездочки на погоны собирать, одна детей растила! Вот, посмотри на себя, получил, что хотел! А я как же? По прихоти твоей должна всю жизнь с тряпкой и метлой бегать?
– Можешь не работать…
– Все, – она повернулась, чтобы уйти, слезы сдерживать уже не получалось, – дома договорим. Да и говорить не о чем. Ты меня за человека не считаешь. Удобное приложение к кухне…
– Стой, – шагнул к ней, обнял со спины, понял, что она плачет, – прости…
– Отвали от меня, – дернула плечами, хоть и знала, что не отпустит.
– Не уходи вот так. – Развернул к себе, вытер дорожки от слез, нежно тронул губы. – Я был не прав. Надумал. Прости…
– Ожигов, ты сволочь! – всхлипнула, прощая. – Целуй уже…
На свое рабочее место Елена вернулась спокойная и довольная. Только села, как появился Антон.
– Елена Васильевна, – юлить не стал, как и скрывать недовольство. Поцелуи под лестницей выглядели жарко, отец досматривать не стал, ушел,– что тут только что было?
– Это был Ожигов, – ответила она. – Простите за представление, муж у меня горячий. И ревнивый, зараза, стал…
– Вы увольняетесь? – задал он самый главный вопрос.
– Нет, – Елена отчего-то напряглась. – А что?
– А вы сами не помните, что ваш муж тут устроил?
– Да ну, – она расслабилась, махнула ладошкой, – он только с виду такой грозный. На самом деле Илюха как ручной тигренок. Пришел, поорал, успокоился, ушел. Нормально все. Главное, чтобы он про Саида не узнал. Вот тогда будут проблемы.
– Проблемы? – Антон сел на диван, закинул ногу на ногу. – Какие?
– А какие проблемы может организовать мент в звании полковника с характером моего мужа? – Елена горько усмехнулась. – Ожигов меня бдит как национальное достояние, ему под руку лучше не попадаться, растопчет и бровью не поведет.
– Вот как? А вы?
– Я?
– Вы любите вашего мужа?
– Странный вопрос, Антон Григорьевич. Ну как такого мужика не любить? Конечно, люблю. А по какому поводу интересуетесь?
– Да знаете, – он постарался придать своему голосу как можно больше сарказма, – не каждый день ко мне в офис врывается незнакомый мужик с намерением забрать моего секретаря. Я, если честно, до сих пор под впечатлением.
– Простите, Антон Григорьевич, – вздохнула Елена, – ну вот такая у нас семейка чиканутая. Я поговорю с Ильей, больше он сюда не придет.
– Буду очень признателен. Кстати, на этой неделе последняя суббота апреля, у нас ежегодный корпоратив. Вам быть обязательно. Машину за вами пришлю в четыре. Отказы не принимаются.
– Ну, надо, так надо…
Глава 8
– Корпоратив?! – заревел Илья. – Какой еще корпоратив? Никуда я тебя не отпущу!
– Не беси меня, Илюха! – Елена бросила на кровать джинсы, озадачилась, что надеть сверху. – Ты, значит, можешь ходить, а я нет? Ожигов, – она обернулась, улыбнулась на суровое лицо мужа, – харе мне тут моськи злобные строить. Чего весь нервный? Раньше так себя не вел.
– Раньше ты дома сидела, я спокойный был.
– А сейчас, значит, я тебя расстраиваю…
– Не начинай.
– А ты не ори и правами своими супружескими мне не тыкай. Я девочка большая и самостоятельная. Да… В этой кофте сиськи выпирают, в этой я похожа на бомжа.
– Ту, которая на бомжа, – Илья шагнул к шкафу, достал старый растянутый свитер. – Надевай.
– Ты серьезно? – хихикнула Елена, Илья озорно улыбнулся в ответ. – Ну-ка, давай. – Надела, встала перед мужем, глядя на него с вызовом. – Ну, как, хочешь меня в таком прикиде?
Илья схватил ее в охапку, бросил на кровать, навалился сверху.
– Я тебя всегда хочу… Иди сюда, маленькая Нервотрепка!
– Илюх, – Елена попыталась вылезти из-под него, – сейчас машина приедет…
– Подождет, – он уже снял с жены свитер и стаскивал трусики. – Не оттраханную не отпущу!
– Вот же ж гад… Ох!
Вошел в нее резко, по-хозяйски, грубо схватил за подбородок.
– Смотри на меня! На меня смотри! – сделал толчок, она от удовольствия закатила глаза, он не дал расслабиться, сжал ладонь сильнее, – если кто-то тебя там тронет, – еще толчок, и снова заставил на себя смотреть, – я его убью. Поняла?
– Илья…
– Поняла меня?
– Да…
С каждым его движением она возбуждалась все сильнее, тянулась к нему всем телом. Илья жадно наблюдал, как ее щеки покрываются румянцем, а в глазах загорается страсть. Она всегда заводилась с полуоборота, кончала бурно, долго, жарко. Он обожал слушать ее вздохи и стоны, смотреть на дрожащее тело, вдыхать неповторимый запах. Пара толчков, и вот она уже внутри горячая и влажная, яростно стремится к нему навстречу, вбирая его в себя как можно глубже. Вскрикивает, хрипит, обхватывает его бедра, запирая в себе. Немного даже больно, ноги у нее сильные, но от этого он ловит нереальный кайф. Срывается на поцелуй, терзая сладкие губы. Она пытается доминировать, стараясь перевалить его на спину, забраться сверху, но он не дает. Хватает за руки, сцепляет их над ее головой, давая понять – он ее хозяин. Входит в нее глубоко и резко, словно ставит клеймо. Последние толчки делает особенно грубо, ждет, пока жена задрожит, взрываясь оргазмом, накрывает губами ее губы, когда она слишком громко стонет и только потом кончает сам, изливаясь ей на живот.
Смотрит с любовью на растрепанную, уставшую, довольную.
– Бли-ин, – она тяжело дышит, – никуда не хочу…
– Не ходи.
– Партия сказала «надо», комсомол ответил «есть!» Ох, Ожигов, опять мыться!
Пока жена плескалась в душе, Илья пытался себя успокоить. С одной стороны он понимал, что практически посадил жену на цепь, привязав бытом. С детским садом сам же и постарался – что сына не взяли, что дочь. Ему важно было видеть ее рядом, знать, что она никуда не денется. Его полностью устраивало то, что жена смотрит за детьми, дома всегда есть вкусная еда и порядок. А женины подработки его не волновали вовсе – пусть развлекается, как хочет, на дворника и уборщицу никто не положит глаз. Он привык видеть ее не накрашенную, растрёпанную, в халате – ему было все равно. Главное – она была рядом. И тут – работа. В офисе. С людьми. С мужиками. Жена расцвела. Вернулся задорный блеск в потухших глазах, и настроение всегда было на подъеме. Она словно сбросила десяток лет. Илью это тревожило и возбуждало одновременно. И он решил ее отпустить, понимая, что запирает любимого человека под замок своей ревности.
Отпустить и доверять.
Отпустить и доверять.
Так и с катушек слететь не долго!
– Ничего себе, дача…
Елена с восторгом смотрела на огромный двухэтажный сруб, собранный из толстых круглых бревен. Чем-то он похож был на русский терем, но более брутальный, модный. Он гордо возвышался над искусно уложенной брусчаткой, сверкая большими окнами, наряженными в витиеватые наличники, и тянулся к небу острой крышей, над которой возвышалась широкая кирпичная труба.
Из-за дома показался Антон, улыбнулся, увидев ее, поспешил подойти.
– Здравствуйте, Елена Васильевна!
– Привет. Круто тут у вас.
– Нравится? – Антон остановился рядом с Еленой, с гордостью посмотрел на дом.
– Не то слово…
– Идемте! – подхватил ее под локоть, потянул за собой. – Я познакомлю вас со всеми. Потом, если хотите, посмотрим дом.
– Еще как хочу!
