вреднее той дряни, на которой я сидела почти два года.
Прикуриваю, делая затяжку. Дым тонкой струйкой вьется в воздухе, а я смотрю в окно. Вид шикарный. Мусорные баки. Хорошо, что хоть этаж третий, а не первый. Романтика.
— Зажигалку дашь?
Вздрагиваю. Летая в своих мыслях, я даже не слышала шагов.
— Конечно, — протягиваю зажигалку и только потом оборачиваюсь к говорящему.
— Ты же Женя? — возвращает обратно.
Киваю, забирая свою зажигалку из его пальцев.
— Игорь, — делает затяжку, — больше на нас не жалуешься? — он улыбается.
Игорь смотрит на меня с явной насмешкой, но, вопреки этому, меня заклинивает на его улыбке… глазах. Очень ярких, голубых, но холодных. Очень неестественный цвет.
— У тебя линзы? — спрашиваю неожиданно, для себя тоже.
— Нет, — убирает руку в карман спортивных штанов.
— Извини, — отмахиваюсь, — показалось. Тихо сегодня.
— Домой все разъехались.
— А ты? — склоняю голову чуть вбок, забывая о медленно тлеющей сигарете.
— А ты? — повторяет мою позу.
— Вопросом на вопрос не отвечают.
— Я запомню, Женя, — хмурится, а потом тушит сигарету в стоящей на подоконнике банке, — много не кури.
Игорь уходит, а я чувствую тепло. Черт, сигарета истлела. Не повод ли это выкурить новую?
* * *
Утром я еду в аэропорт встречать маму и Полю. Бессонная ночь не проходит даром, и именно поэтому на моих глазах солнцезащитные очки, под которыми прячутся патчи.
Маму вижу почти сразу, да и как ее можно не заметить, если у нее на руках девочка с такими милыми косичками и в таком ярком розовом костюмчике.
Почти бегом иду к ним, обнимая мать и забирая дочку к себе на руки.
— Мамочка, — Поля обвивает ручки вокруг моей шеи.
— Как долетели? Ты бабушку с ума не свела?
— Нет, она в этот раз себя очень хорошо вела.
— Умница моя. Мамуль, я тебя сейчас домой закину, мне еще в ресторан надо успеть забежать.
— Хорошо. Ты купила машину?
— Ага.
— И не говорила даже, что собираешься, мы бы с отцом помогли…
— Спасибо, я сама. Накопила. Купила. Пойдемте.
Пристегнув Полю в детском кресле, сажусь за руль. Мама как-то недобро осматривает салон. Честно, нет даже желания спрашивать, что не так. Потому что ответ я знаю. Слишком дорого, слишком вычурно, честные люди на таких машинах не ездят.
— Мам, только не начинай…
— Отец с ума сойдет, когда увидит. Это же такие деньги, он всю жизнь вот таких вот, на машинах таких… знаешь, сколько раз взятки предлагали, а он ни разу не взял. И ничего, вас вырастили и живем как люди.
— Я взятки никому не даю и ничего противозаконного не совершаю. А то, что зарабатываю нормально… — обрываю себя, — извини. Работы просто много. Извини.
— Ох, Женя, смотри аккуратнее, деньги никогда до добра не доводят, а большие деньги — вообще зло.
— Я тебя поняла.
Как хорошо, что к разгару наших прений я заезжаю во двор родительского дома.
Мама целует Полю, меня и, отказавшись от помощи с сумкой, идет домой. Провожаю ее взглядом и оборачиваюсь к дочке.
— Ну что, Кнопка, с мамой на работу поедешь?
Поля кивает, широко улыбаясь. Но я вижу, что глазки сонные. Поэтому нужно побыстрее. Время — еще нет и одиннадцати, дочь я бросать посреди дня не собираюсь, как и будить, если она уснет дома. Кажется выход у меня один. Набираю Мураса.
Он отвечает раза с третьего.
— Что? — очень раздраженно.
— Приезжай в ресторан через полчаса. Позже я не смогу.
— У меня сейчас…
— Я не смогу, у меня ребенок. Или через полчаса, или уже в понедельник, — срываюсь на крик.
— Ладно, — очень холодно, — через полчаса.
— Спасибо.
Но он не слышит. В трубке вовсю бегут гудки.
— Мама, пить хочу.
— Сейчас, моя сладкая, потерпи немножко.
В ресторане первым делом прошу для Поли сок. Она крепко сжимает в ручках стакан, рассматривая зал. Я же постоянно смотрю на часы. Мурас опаздывает уже минут на пятнадцать. Моя злость зашкаливает. Повторно ему набираю, но он не абонент.
Ладно, я предупреждала. Отдаю Ване Полин стакан и, подняв ребенка на руки, ухожу из ресторана. Домой поедем. Припарковавшись в своем дворе, тихо вылезаю из машины, открывая заднюю дверь. Полька вовсю дрыхнет, и я не хочу ее будить. Но и на пятый этаж эту лошадку тащить становится все тяжелее. Отстегиваю ремешки детского автокресла, а когда оборачиваюсь, вовремя успеваю накрыть свой рот ладонью, чтобы не заорать. Мурас. Ненавижу, когда он так делает.
— Ты меня не дождалась.
Он говорит громко, и я невольно морщусь. Не хочу, чтобы он ее разбудил.
— Не ори, — шиплю на него, — сейчас, — копаюсь в своей сумке, — на, это твое, — сую ему конверт.
Сама же вытаскиваю Полю, умудряясь тихо закрыть дверь.
— А муж что, не в состоянии помочь? — скалится.
Он стоит и издевается над нами. Вот так неприкрыто. Прижимаю ребенка крепче, морозя Мураса взглядом.
— Это тебя не касается.
Случайно задеваю его сбоку, но мне плевать. Поля начинает шевелиться, открывая глазки.
— Я сама.
Мурас так и стоит за моей спиной, Полина начинает дергаться, желая идти сама, а я сейчас просто завою. Ставлю ее на ноги, крепко хватая за руку.
— Пошли.
— Это кто? — смотрит на Игоря.
— Это дядя с маминой работы, — тяну ее к парадной, но она начинает сопротивляться.
— А что он тут делает? Он к нам в гости?
— Нет. Он уже уезжает, — улыбаюсь, а губы дрожат, — пошли домой.
Мурас ничего не говорит, лишь заинтересованно наблюдает.
Но Поля сегодня решает окончательно сгубить мои нервы.
— А ты летчик?
— Поля, незнакомых нужно называть на «вы», — проклинающим взглядом смотрю на Мураса, — он не летчик.
— Плохо. А
