Только что же так мёрзну я и погано себя чувствую?
***
Преодолевая ломоту в теле, я всё же съездила по ломбардам и продала довольно большую часть украшений. Теперь денег хватит хотя бы на продукты и съёмную квартиру, потому что продавать дом нам всё-таки придётся — слишком много долгов у Паши даже с исчезновением дела. Алексу и другим руководителям и сотрудникам мой муж по-прежнему должен. Как только обременение с нашего имущества снимут, можно будет выставить и дом на продажу. Но придётся ждать. Запреты только накладывают быстро, а снимают мучительно долго.
А пока я пошла по дому фотографировать телевизоры и прочую технику, мебель, которую мы всё равно не вместим в съемную квартиру. Затем прилегла на диван и выложила большую часть объявлений. Скоро начнутся звонки и просмотры… Как на вокзале будем жить. А всё спасибо Паше!
Страх и паника от ситуации стали отступать, а ощущение, что надо мной тоже висит угроза, ушло, и я начала смотреть на ситуацию более здраво. Я стала злиться на мужа — что за идиотские поступки с его стороны? Так подставить свою семью — это о чём вообще нужно думать? Добытчик и защитник ещё! Почему-то его семью от бед защищал не Паша, а совершенно посторонний человек, который сам пострадал от его рук — Алекс.
Мои размышления прервал звонок в дверь.
Встала с дивана с усилием и подошла к окну, из которого видно наше крыльцо. Опять курьер какой-то… Нахмурилась и принялась натягивать на себя пальто.
— Добрый день, — кивнул мне парень в форме курьера, когда я открыла перед ним входную дверь. — Пакет на имя Таисии.
Он протягивал мне огромный пакет известной сетевой марки продуктов питания, забитый доверху бакалеей и прочими товарами.
Недовольно поджала губы. Алекс продолжает свои продуктовые поставки нищим. Но теперь они мне не нужны. Я и сама способна купить нам продукты.
— Спасибо, — ответила я курьеру. — Оставьте здесь.
— Как здесь? — не понял парень. — Прямо на пороге?
— Да.
Курьер посмотрел на меня таким взглядом, словно я круглая дура. Ну не нужны мне эти продукты, я ведь просила Алекса больше не заниматься благотворительностью в сторону нашей семьи, что тут такого?
— Так помёрзнет всё, — ответил он. — Может, внести пакет хотя бы в холл?
Парень уже сделал шаг к двери, но я загородила ему проход.
— Нет, — настаивала я. — Оставьте его тут. Или вообще — хотите, заберите себе.
— Не положено, — задумчиво окидывая меня новым непонимающим взглядом, ответил парень. — Всё оплачено для вас. Я не могу взять этот пакет.
— Ну и мне он не нужен!
— Всё же пропадёт… Столько продуктов. Вам не жалко?
— Нет.
— Ну так отдайте кому-нибудь, кому нужнее.
Я задумалась. Приоткрыла пакет и осмотрела содержимое.
— А знаете что… Можно вас попросить отвезти пакет по другому адресу?
— Ну-у-у… Вообще-то, тоже не положено. У меня ещё другие заказы.
— А тут недалеко. Сделайте доброе дело, — улыбнулась я ему.
Парень зачарованно улыбнулся в ответ. Моя улыбка много на кого работает безотказно, даже на курьера.
— Ладно. Отвезу. Раз так просите…
— Запишите адрес. В доме с моей мамой и сестрой живёт многодетная семья. Им нужнее эти продукты.
— Хорошо, — вынул курьер свой смартфон и внёс в заметки адрес моих бывших соседей по лестничной клетке. — А вы не только красивая, но ещё и добрая.
— Спасибо, — снова улыбнулась я ему, и парень совсем поплыл. — Отвезите, пожалуйста. А то холодно очень.
— Конечно, не беспокойтесь, — ответил он. — Вам точно не нужен самой?
— Нет. Везите.
— Ладно. Тогда до свидания.
— До свидания, — кивнула я и закрыла дверь.
Кстати, заказать бы продукты и себе… Прошлая подачка Северова уже истощилась. Я-то почти не ела в эти дни, а вот Юлька с Ксюшкой хомячили постоянно и порядком опустошили холодильник.
Северов… Опять он. Везде. Даже когда я стараюсь о нём не думать.
***
На ситуацию с ним и моим мужем я тоже словно стала смотреть под другим углом и замечать то, что раньше скрывали от меня и заглушали эмоции.
Перед Алексом ужасно стыдно за всё, что сделал Паша. Тот случай, когда делал он, а стыдно мне… Впрочем, теперь у меня и своих поводов полно стыдиться… У меня появились тайны от мужа. Я пошла на такие поступки за его спиной, на какие никогда не пошла бы при ином раскладе. Но следователь угрожал моей свободе и счастливой жизни моей дочери! За неё я бы на многое пошла и многое бы вытерпела.
Я не знаю, выполнил бы капитан свои угрозы или нет. Проверять не стала. От подонков, которые требуют денег и поехать с ними в отель, можно ждать вообще чего угодно и предугадать их поведение невозможно. Откуда бы мне знать, насколько длинные у него руки? Может, он в самом деле бы посадил меня далеко и надолго, и докажи потом что-то… Я просто испугалась, в растерянности и от безысходности пошла к Алексу, чтобы получить его защиту.
Теперь он не собирается меня оставлять в покое. Хочет получить то, на что я согласилась. Но как я буду ездить к нему, заниматься с ним любовью после всего этого, будучи замужем?
Больше всего я боюсь, что Алекс скажет мне, чтобы я совсем уходила к нему.
Что означало его “будешь моей”?
Может, я не так его поняла, и он говорил не о ночах, а вообще?
Чтобы я осталась с ним?
Тогда он развалит нашу семью окончательно и ни перед чем не остановится.
Но я не хочу с ним быть.
Я боюсь его. И всё равно люблю мужа, хоть он и разочаровал меня безумно.
Паше я больше не доверяю и вряд ли смогу когда-то снова начать это делать, и наши отношения никогда уже не станут прежними — я прекрасно это осознаю. Но выкинуть шесть лет брака на помойку и пойти в объятия другого я не могу.
Если Алекс будет вынуждать меня сделать и этот выбор, мои нервы не выдержат, и я просто лишусь рассудка. Паша не даст мне забрать с собой дочь, но Алексу, очевидно, плевать на мои проблемы. Он одержим лишь возможностью обладать мной, словно красивой и давно желанной игрушкой...
И за это тоже спасибо Паше!
Голова совсем разболелась, я поежилась и укуталась в плед плотнее. Сидеть уже совсем не получалось, и я прилегла. Голову так и тянуло к подушке. Сама не заметила, как провалилась в тревожный сон, а проснулась оттого, что меня всю то ли знобило, то ли кидало в жар.
Кое-как дошла до аптечки в кухне и вынула оттуда термометр. Измерила температуру и не обрадовалась увиденным цифрам на столбике — тридцать восемь и пять.
— Отлично, блин… — пробурчала я, убирая обратно градусник. Стала искать что-нибудь от жара и поняла, что для взрослых никаких лекарство почти и нет. Только жаропонижающее, и то — всего пара пилюль в блистере. Придётся звонить Юле и просить купить лекарства, а то к утру помру в таком состоянии…
Выпила таблетку от жара и вернулась на диван. Взяла в руки смартфон и набрала номер Катерины — той женщины, что работала у нас до наших проблем. Пока мне без помощи не обойтись, я же не могу постоянно дёргать сестру. Пару недель вытяну и заплачу помощнице.
— Алло, — ответила она спустя несколько гудков.
— Привет, Кать, — сказала я в трубку.
— Таечка, здравствуйте, — по голосу было слышно, что она улыбается. Я тоже рада была её слышать. — Как вы поживаете?
— Да, собственно, я по этому поводу и… Ты уже нашла работу себе?
— Пока нет. Ищу, — ответила женщина.
— А можешь к нам пока на подмогу прийти? Не обещаю постоянное место снова, пока платить нечем… Но на недельку-другую очень надо, Катюнь. Заплачу, конечно, за эти дни.
— Да, конечно, — ответила Катя. — Приеду хоть сейчас. Хотите?
— Хочу, Кать.
— Тогда сейчас соберусь и через часик буду у вас. Годится?
— Конечно, — улыбнулась я. — Жду.
Повесила трубку и откинулась на подушку. Потом чертыхнулась и снова полезла в телефон.
— Блин, лекарства же не попросила…
Снова нажала кнопку вызова.
— Кать, купи мне лекарства, пожалуйста! — затараторила я, едва на том конце провода ответили спустя пять гудков. — Плохо мне ужасно, больше тридцати восьми уже поднимается. Добегалась в тонком пальто…
