оторвался вперёд.
- Вот стервы! - шипит Аделина, нагоняя. - Больно?
- Ни капли, - вру и бегло оборачиваюсь на парней, надеясь, что этот дешёвый перформанс никто кроме Ады не заметил. Но увы... жёлтая футболка уже не мечется по вытаптанному полю: Эмиль стоит на одном месте и смотрит прямо на меня.
Конечно, я не вижу его глаз, но кожей чувствую, на кого его взгляд нацелен.
Вот позорище!
Хотя дурой здесь выставила не я себя, а эти курицы. Ну что я должна была сделать? Догнать и кинуться в драку?
Отец всегда учил меня не реагировать на провокации и не затеивать склоки, но видит Бог, если подобное повторится ещё раз... Извини, папа, но некоторые игнора не понимают.
Когда время физры стало подходить к концу, и взмыленные парни гурьбой двинулись разбирать свои толстовки, я решила, что поговорить с Эмилем именно сейчас самое подходящее время. Чего тянуть? К тому же, я видела, как пятнадцать минут назад "Мия и Ко" забрали свои сумки и удрали с занятия. Минус одна гремучая змея и три ужихи. Идеально.
- Куда это ты?
- Я сейчас, - оставив недоумевать свою новую, да что уж - единственную подругу, не слишком уверенно бреду к кучке пересмеивающихся парней. Вжикают молнии курток, мелькают локти, натягивая через голову свитшоты, в воздухе витает запах свежего пота.
В этой глуши не слышали про Олд Спайс?
Отпрыск мухомора стоит ко мне спиной, его футболка мокрая вдоль позвоночника и я ловлю себя на мысли, что впервые вид вспотевшего мужчины приносит мне какое-то глубинное эстетическое удовольствие.
- Эмиль...
Кажется, он меня не услышал. Или не захотел слышать. Зато пара пятикурсников любопытно уставились на меня, вернее, на ту часть моего тела, которая проигрывает Мие.
- Эмиль, - прочищаю горло и, не заметив снова реакции, злюсь: - Ветров!
Он на секунду замирает, а потом рывком оборачивается и, кажется, он совершенно не ожидал меня увидеть. И уж абсолютно точно не рад.
Резким движение руки застёгивает молнию тонкой спортивной куртки.
- Чего тебе?
Его голос оказался совсем не таким, как я представляла. Нет, не то чтобы я фантазировала о его голосе, но смотря на человека ты так или иначе предполагаешь, какой у него тембр, так вот тембр Эмиля оказался на удивление "густым", басистым. Слишком "мужским".
Видимо, я зависла неприлично надолго, потому что он, накинув на плечо ручку серой спортивной сумки, повторил:
- Ну и?
Оборачиваюсь, словно ища поддержку в лице Аделины. Та, с фейсом полного удивления, прижала к груди серебристый рюкзак, явно недоумевая, что же я такое затеяла.
Возвращаю внимание Ветрову и иду на таран:
- Короче, я так понимаю, ты знаешь, кто я.
- Ну?
На его лице ни единой эмоции, нет ничего, даже недавней неприязни. Каменная глыба. Безразличная холодная маска.
- В общем, я не хочу, чтобы ты думал, что я... - его глаза не голубые, как у мухомора, они цвета некрепкого чёрного чая. А ещё я замечаю родинку на его шее, чуть правее кадыка, и совершенно неожиданно ощущаю какое-то бесконтрольное волнение.
Силой воли отведя взгляд от его чёртовой родинки, тараторю:
- Короче, хочу чтобы ты просто знал, что моя мама не такой уж и плохой человек, как ты, наверное, думаешь, и уж точно это не по её прихоти Виктор выгнал вас из дома...
- Мне наплевать.
Он оборвал меня настолько резко и грубо, что я от неожиданности растеряла все мысли.
Но не будем забывать, что я выросла в культурной столице нашей страны.
- Прости, пожалуйста, я не совсем поняла?
Он делает пару шагов навстречу и становится так вопиюще близко, что теперь не только его родинка на уровне моих глаз - я вижу пробивающуюся щетину на его подбородке, вижу крапинки на коричневой радужке глаз и даже крошечную дырочку от серьги в левом ухе.
- Я сказал, что мне навалить. И на тебя, и на твою мать, и на этого кретина. Ферштейн?
Я настолько ошарашена, что кажется, впадаю в краткосрочный анабиоз.
Он сказал это так... Да он нас ненавидит!
Я не знаю, что там творилось в его семье, какие отношения у него были с отцом, но его он презирает тоже. И меня. Нет ни единого шанса, ни даже мизерного намёка, что когда-нибудь это изменится.
Если он или его Мия захотят, против меня ополчатся все. Этот городок на отшибе мира - государство в государстве, а в таких местах у молодёжи свои провозглашённые лидеры. Эмиль явно из высшей касты. Господи боже, да они меня здесь с дерьмом сожрут! Куда я попала? А, главное, почему я должна страдать? За что?
Говорить с ним было огромной глупостью! Зачем я только это сделала...
- Эмиль, ты идёшь? - доносится за его спиной.
Ветров смотрит на меня ещё секунду, а потом словно теряет интерес, загоревшийся было взгляд снова становится пустым.
Поправив на плече ручку спортивной сумки, обходит меня и присоединяется к одногруппникам.
- Зачётная у неё задница, Ветер. Твоя новая тёлочка?
- Да пошёл ты.
Парни ржут, кто-то присвистывает, кто-то спрашивает: "а кто это вообще?"Значит, о том, что происходит в курсе только его подружка. Хоть одна хорошая новость. Но вот всё остальное...
- Это что это такое вообще было? - Аделина оббегает меня из-за спины и присоседивается справа. В её глазах немой вопрос, и я знаю, что она не отстанет.
- Хотела поговорить с Эмилем.
- О чём?
- О том, что глупо делать выводы о человеке, опираясь исключительно на поступки его родителей, - неторопливо вышагиваю по дорожке обратно к универу. - Только он меня даже слушать не стал. Я рот открыть не успела, как он меня заткнул. Придурок.
- Извини, но я что-то не совсем понимаю. При
