и воспитала. Действительно заботилась, пока на горизонте не нарисовался этот мерзкий мужик.
Надо бы извиниться за импульсивный порыв. И вообще, просто нормально поговорить, без эмоций.
Кое-как поднимаюсь с кровати и, разминая пальцами до сих пор покалывающее плечо, бесшумно выхожу из комнаты. В доме стоит тишина, только на другом конце коридора из-под двери сочится тонкая полоска бледно-голубого света.
Значит, не спят.
Можно было бы подождать до утра, но я ненавижу жить с этим мерзким тянущим чувством дешевного раздрая. Удобно, не удобно... в конце концов, я её дочь.
- Ма-ам, - сребусь в дверь и слышу, как приглушенные голоса внутри стихают. - Мам, выйди, поговорить надо.
Шуршит замок, и в узкую прореху выглядывает обнажённый по пояс Виктор. Судя по его лицу - он не слишком доволен гостям.
- Нина спит.
- Но я слышала только что её голос...
- Она спит.
Хлопок двери возвращает меня в реальность. Либо она так обижена, что не хочет меня даже видеть, либо... ей просто наплевать.
Утром она не спустилась к завтраку, и мне пришлось делить трапезу с мухомором. Знала бы - обошла эту часть дома десятой дорогой, но он вошёл, когда я уже мазала тост сливочным маслом.
- Доброе утро, Лея.
Мне всегда нравилось моё редкое имя, и я была благодарна отцу, за то, что он меня так назвал, но почему же из винирового рта Ветрова оно звучит так противно?
- А где мама? - опускаю приветствие.
- Нина принимает ванну.
Судя по тону, он не в курсе, что между нами вчера произошло. Ну или хорошо шифруется.
Пока он возится с фильтрами от кофеварки, вырываю из блокнота лист и пишу короткое: "Извини". Забирая из холодильника банку пепси, засовываю записку среди маминых баночек обезжиренного йогурта.
Уезжая со старого места мы перевозим с собой и укоренившиеся привычки...
***
- ...это был просто атас, мы так хохотали! - Ада делится очередной байкой, вынимая из пачки хрустящие засахаренные орешки.
Мы, облачённые в леггинсы и спортивные кофты, сидим на трибуне футбольного поля - тире - спортплощадки, сразу за зданием универа.
Наши макушки припекает яркое солнце и кажется, что слухи о туманности данного городка немного преувеличены.
- Зачем вообще нужна физкультура после школы? По-моему, это бесполезная трата времени и сил, - резюмирует Ада и, запрокинув голову, вытряхивает в рот остатки обломков арахиса.
- Подтягивать физическую немощь нужно и во взрослой жизни, - пожимаю плечами, не сводя при этом глаз с действа напротив.
Парни, преимущественно в чёрных джоггерах и светлых футболках, носятся по лысому полю, пиная мяч и крепко переругиваясь. Гора мятых толстовок неряшливой кучей валяется на соседней скамье.
Мне кажется, или наши питерские мальчишки более холёные, какие-то худые и неразвитые... Здесь же, на этом поле, собрались сгустки чистого тестостерона.И куда только подевались столовские дрищи?
Жилистые, высокие, с ещё не сошедшим летним загаром. Но один парень выделяется особенно...
- У тебе нет никаких шансов, Лея. Забудь, - ловит мой взгляд Аделина. - Пошли, сделаем круг. Потом зачётные нормативы в сессию сами собой не сдадутся.
Отряхнув с коленей крошки поднимается и резво перепрыгивает через разделяющую нас от беговой дорожки скамью.
Признаться, я бы не очень хотела бегать на глазах у всех. Тем более в этих обтягивающих зад лосинах. Впрочем, ещё совсем недавно я считала, что моя филейная часть очень даже ничего, ровно до того момента, пока не увидела филейную часть Мии. Переливающиеся чёрные леггинсы так идеально облепили её зачётные ягодицы, что мои сразу же показались мне двумя половинками прохудившегося дирижабля.
И бегает она явно не для того, чтобы подготовиться к нормативам, а с целью, чтобы парни сворачивали шею, пропуская голы. Впрочем, я не смогла не отметить, что Эмиль не обернулся на неё ни разу, увлечённо гоняя мяч по полю.
Хотя чего он там не видел...
- Ну же, не филонь, погнали, - перетаптываясь на месте подгоняет меня Ада, и я, натянув футболку пониже, присоединяюсь к неугомонной подруге.
Часть 9
Не слишком торопясь, лениво переставляю ноги, преодолевая метр за метром. Аделина, немного запыхавшись, семенит рядом, но что характерно - не прекращает трепаться. Кажется, у этой девчонки рот вообще никогда не затыкается.
Я стараюсь не оборачиваться и вообще не обращать внимания на то, что творится на поле. Ну гоняют они там мяч и чёрт с ними. Но взгляд словно намагниченный так и косит в ту сторону, вылавливая мелькающее среди серо-чёрной массы единственное яркое пятно. Жёлтая футболка Ветрова как бельмо на глазу - трудно не заметить.
Утром я решила, что поговорю с ним. Просто подойду и скажу, что всё, что происходит между моей матерью и его отцом мне нравится не больше, чем ему. Не с целью подружиться или типа того, мне его расположение не нужно, но и холодная война ни к чему тоже. Нам ещё учиться бок о бок довольно долго, и ловить на себе эти взгляды презрения не слишком приятно.
Может, заодно и его подружка перестанет смотреть на меня как на врага народа. Нам с ней делить нечего.
Но как именно подойти, я ещё не решила. Была мысль подловить его где-то в коридоре универа, но мы столкнулись утром всего один-единственный раз, и при этом он прошёл мимо с таким каменным лицом, что я сразу же передумала идти на контакт.
Интересно, этот сухарь вообще хоть когда-нибудь улыбается? Или эта опция не заложена в него генетически?
Мимо, виляя булками, пробегает Мия, специально задев меня плечом. Я ещё не вижу селёдок, но слышу их хохот, а потом один за другим по моим плечам проходятся ещё три довольно ощутимых удара.
Всё произошло настолько быстро, что я даже не успела среагировать и как-то ответить, а когда негодование добрело до мозгового центра, квартет ржущих пираний уже прилично
