Жди меня любимая у резных ворот.
Газанул и вот, я уже почти у дома красапеты.
Фары выключил, вышел, пыхнул сигарету, смотрю, тачка во двор заворачивает.
Ну все малая — ты попала.
6
Куда смотрели мои глаза?
Ведь всё было до слез очевидно и на поверхности.
Как я могла не разглядеть в этом человеке обыкновенное одноклеточное, с инстинктами далёкими от общепринятых норм морали. Не смогла разглядеть существо обыкновенное, с мозговыми полушариями, работающими вопреки логике и не поддающиеся объяснению с точки зрения обыкновенной психологии.
Вернее поддающееся, но не объяснимое.
Объяснимое, но идущее вразрез.
Короче сама запуталась.
Ведь это было понятно с самого начала, но я не рассмотрела, как так?
Его, пыль в глаза, всё — таки мне в глаза попала. Ослепила.
Вот и получай итог.
Еду в такси, так обидно, даже слезы на глаза наворачиваются.
Не от того что он бандюком оказался, а от того что в одну секунду разбились мои самые реальные мечты. Счастье было так близко, достаточно было просто сказать — да Марат, буду твоей невестой. Я даже это уже сказала… ну блин.
Вот только что, крутой парниша на очуменной тачке, с деньгами и амбициями предложил мне стать его невестой, а я дура набитая — сбежала.
Обидно. Как все в жизни несправедливо. Ещё вчера не было у меня ничего. Ни одного реального намека на хоть какие — то отношения.
А сегодня было все. Все. Раз — и нету.
Как после этого мне прикажете существовать?
Как жить дальше, получив огромную порцию адреналина там в машине. Потом растрепанной и усталой съесть пол коровы или пол свиньи в один рот. Обпиться чудесного вина, подобреть начать лояльно относиться, привыкать…
А потом, в один момент понять, что все это просто сказка. Нереальная, пустая.
Еду, прижимаюсь к стеклу и плачу. Обидно.
Расплатились с таксистом. Он глянул на меня, хмыкнул:
— Что парень бросил такую куколку? Могу помочь, утешить.
— Это не ваше дело, — сердито проговорила я.
Собрала волю в кулак, чтобы не нагрубить вышла из машины и пошла к подъезду.
У двери достала платок. Протёрла слезы, шумно высморкалась.
Вот дура, могла бы сейчас с парнем завалиться к себе домой и кататься по кровати и не только по кровати, хоть до утра. Не будь он бандитом.
Может зря ушла. Ну и фиг с ним, что он бандит. Всё равно поматросил бы да и бросил, а у меня сейчас такой вечер пропадает.
Я, чуть пьяна, согласная на всё и никто этим в наглую, уже не воспользуется. А как бы хотелось.
— Все конец, — произнесла, кажется вслух.
Или нет, уже не могу понять, где мечты, где реальность, говорю, или думаю, все перемешалось.
Вошла в подъезд процокала до лифта. Нажала кнопку, двери открылись, я вошла. Повернулась к зеркалу, глянула на лицо, на потекшую тушь, на красные глаза, на выражение невыносимого горя и жалости к себе.
Двери лифта начали закрываться и вдруг с шумом остановились.
Кто — то придержал ногой дверь… я обернулась…
* * *
— Малышка, это ещё не конец, — захожу, толкаю её к стене.
Она влипла. Даже руки подняла, типа — сдаюсь.
Глаза по пять копеек списал на радость от неожиданной встречи.
Шагнул только один шаг, а она уже руки тянет. Ох, черт, я скучал. Придавил к зеркалу и радость в глазах ближе рассмотрел.
Палец потянулся к законному слову — стоп, на кнопе лифта.
Стоп так стоп. Я не против минут на десять тут остановится. Можно и на больше, но ведь нужно и о людях подумать.
А сейчас, пофиг, я думаю только об одном, о том, как в этой дребезжащей коробке буду трахать вот это маленькое голубоглазое недоразумение моей жизни.
Диана ойкнула, оказавшись в объятьях и обхватила за шею, когда я с налёта вписался губами ей в губы.
— Черт, а я скучал, — прогундосил в паузе между одним поцелуем и следующим.
Руки точно щупальца голодного осьминога ползут по маленькому, стройному телу, запоминают, трогают, проникают в складки одежды.
— Нет, уйди, я не хочу тебя видеть, — а сама обхватывает губами и всасывает мой язык.
Голову запрокинула, глаза закрыла, вжимается в меня. И вот как тут понимать?
Решаю на месте и окончательно, ее слова нужно понимать прямо — но наоборот.
Прижимаю свое тело пышущее горячим желанием к ее телу, особенно к груди.
— Не надо, — простонал малышка, когда мои руки нахально сжали грудь и мнут её без остановки.
— Надо маленькая, надо. Ты ещё свой долг не до конца отработала.
— Что? — отстраняется, — Отстань!
Ага, щ — я–с!
Рукой лезу под платье, уже собираюсь залезть трусы и стянуть их нахрен.
— Нет, что ты делаешь? — ее пальцы сцепились на запястье, пытаются остановить неизбежное.
Вот глупая — я делаю тебе хорошо.
— Что я делаю, ты сейчас и узнаешь.
Расстегиваю ширинку. Члену тесно. Он сегодня разошелся как никогда. Не слушается, тянет. Не даёт нормально соображать. Выпрыгивает.
Не думал, что вот так контроль буду терять, при виде — сучки обыкновенной Гомо Сапиенс. Как тот пещерный человек, ей — богу.
Сегодня у меня случился тугой поворот мозгов и я поставил родопродолжательную функцию впереди всего остального.
Почему? Потому что какая — то девка не желает играть по моим правилам.
Не нравится, туплю, подчиняюсь, но черт, прозреваю, полюбасу прозреваю.
Когда такое было, чтобы мной, так открыто и естественно манипулировали. Да я сам ещё тот манипулятор.
Температура в лифте повышается градусов на пять. Лапаю по черному. Не стесняясь.
