На слова — должны идти! — включилась неосознанная ответственность.
Но когда ум понял, что это подмена понятий, тело снова воспротивилось и возмущённо обмякло.
— Я больна. Не могу двигаться, оставь меня, — сказала хриплым шепотом.
И громко раздраженно выдохнула, стоном мучающегося от жажды человека.
Куда идти? Он издевается. Я полночи трахалась, потом час устраняла последствия этого траханья. Потом отбивалась от его рук сжимающих моё истерзанное тело, так что я не могла двигаться и дышать. Он и во сне какие — то свои права качает. Нахальный вообще тип, каких поискать.
— Давай малышка, нас уже ждут.
— Нет, я никуда не собираюсь идти, отстань, — отталкиваю настырную руку.
И тут меня подхватили две сильные, грубые ручищи и потащили куда — то из спальни. В следующие несколько моментов я безвольно болтаюсь на этих руках. Жду, что приземлюсь на мягкую поверхность. А меня ставят на ноги и… окатывают холодной водой.
— Ааааа, идиот! Придурок! Мамааааа!
Открываю глаза, а предо мной вообще амбал стоит. Один из тех, что был тогда с Маратом во время ДТП.
— Аа — а–а — а–а! Помогите! — ору со всей силы.
— Заткнись, это Прохор, он приведет тебя в чувство, — заглянул в ванную Марат.
— Какой Прохор, мать его, я вообще — то голая!
— Давай, малышка одевайся скорее, нас уже ждёт мой папа! — кричит Марат.
— Что, чего? Никуда не пойду! — и снова струя холодной воды окатила меня.
Потом этот громила Прохор взял полотенце и стал меня вытирать, как медведь вытирает шишку.
— Убери лапы, болван! — кричу.
Нет нормально, какой — то человек моет меня и вытирает ещё к тому же.
— Эй, ты там не очень, не на пытках своих, — это Марат уже оделся, вбегает, — дальше я сам, — он вытянул меня из ванной, перекинув через плечо.
Это получается двое мужиков по очереди, так сказать по — братски, лапают меня. Моют, одевают. О чем ещё мечтать. А я ещё сопротивляться вздумала.
— Отстань, отвали! — отпрыгнула, когда Марат поставил меня на пол. — Я никуда не пойду! — хватаюсь за одеяло и хочу снова упасть на кровать.
Марат останавливает, держит:
— Короче, мне некогда спорить, Прохор, иди, помогай!
— Ладно, я поняла, я одеваюсь, — протянула руки в знак безоговорочного согласия.
Не хочется, чтобы меня одевал Прохор.
* * *
— И вот это — твоя невеста? — отец подозрительно смотрит, в окно на Диану, которую Прохор крепко подпирает, а она тянется и жмется к стеночке пытаясь притулиться и заснуть.
— Ага, — широко улыбаюсь и руками размахиваю по — дурацки.
Типа отвлекающего маневра.
— Что — то она не очень хорошо выглядит.
Во блин, и правда нехорошо. Сам вижу.
Папаша даже очки надел. Щурится, физиономию кривит. А у меня нерва играет. Очкую немного, вдруг малая папаше не понравится. Она видно по недосыпу шмотьё непонятное надела.
— Что это с ней? — отец на меня смотрит, взглядом внятного ответа требует.
— Так… она эта… упала сейчас… как раз перед домом, — ну а чё, надо же что — то говорить.
— А что она к Прохору жмётся, как обкуренная?
— Так не выспалась, мы же мы вам внуков до утра делаем. Я сам не выспался вообще, — зевнул на всякий случай.
— Растрёпанная какая — то, с ней все в порядке? А то смотри, мать если вот такую лохудру не оценит, будет нам с тобой по шапкам.
— Та нет, сейчас полежит немного, в себя придёт. И сразу за дело. Снова в кровать… то есть вам, это внуков делать.
Но отец явно рад. Даже про бабки забыл. Я же говорю, ему не суть важно сколько я дел делаю, главное чтобы вообще что — то делал.
Ну и внуков… мать его.
Нахрена мне сейчас дети нужны?
А мать точно потребует, чтобы завтра тест принес.
Вот черт. И куда они так торопятся, у меня ещё вся жизнь впереди, а я должен киндеров им делать.
И как всё это совмещать прикажете. Мне Дианка для другого дела пока нужна, а не с пузом ходить.
Я хочу ещё на сухую кончик помакать в это застоялое болотце. А не чтоб мне без конца указывали — не так вставил, не так придавил. То голова болит, то жопа, то вообще нельзя, врач запрещает. Слышал, как пацаны про беременных телок рассказывали. Вот оно мне надо?
Мне девку гибкую в самый раз. А малая, вчера так ноги раздвигала, что чуть не на шпагат. Нам бы с ней ещё сальто покрутить, да мостики поделать. А мамке детей подавай.
Да не готов я.
— Ну что, пошли в дом, — отец тянет.
— Ты это пап, может, давай мы вечером заскочим? Как раз и подарочек и цветочки притащим. А сейчас Диана моя чет немного приболела, с температурой. Чтобы это, вас с мамой не заразить.
Смотрю в окно на свою Дианку, она хоть и одета, а для меня как голая. Всё вижу. Всё. Хоть и растрепанна, а я уже представляю, как волосы в кулачину сожму.
Воздух ноздрями втянул от злости и похоти, от одного только взгляда на эту маленькую сучку. Я же её сегодня давить и давить буду. Безжалостно. Как блоху.
Рядом отец стоит, а у меня улыбка злая и похабная с лица не сходит.
— Ладно, уговорил. Вижу, что — то трясет ее. Она у тебя не это? — и по шее щелкнул, типа — алкашка.
— Да ты что пааа! У меня строгий отбор. Ты же меня знаешь.
— Та знаю, поэтому и спрашиваю. Надеюсь на твоё здравомыслие. А то может пусть девчонка отлежится у нас, в гостевой, а вечером поужинаем.
— Да не пап, я к себе. Отдохнёт моя малышка и в часиков восемь, приедем к вам на ужин.
Сам говорю, а сам прямо представляю уже, как девчонка спит, а я над ней копошусь. Ох, как я покопошусь. Всё найду, где у неё что. Главное не лажануть спросонья.
Отдохнуть бы и мне, так нет, всё мечтаю. Нужно скорее где — то кости кинуть, перекемарить. А там посмотрим, что к чему. А вечером к родокам и покажемся, отдохнувшие и причесанные.
Сейчас, правда — что — то не то.
Черт не удалось с ужина съехать. Ну да ладно. Будем стараться.
Вышли мы на крыльцо. Прохор Диану поддерживает, а она как неживая зомби.
Сейчас я ей устрою реанимацию. Сели в машину я малую обнял. Она тут же на плече у меня и заснула.
— Гони ко мне домой, — говорю и зеваю во весь рот.
Прохор глянул весело. Поехали.
* * *
Пучу глаза, как могу. Стараюсь.
Не совсем понимаю, зачем я здесь, но не хочу разочаровать секс — маньяка Барса. Постояла перед окнами на дрожащих ногах и даже сумела улыбнуться, когда амбал ткнул что — то мне в бок и выдавил — улыбайся.
Кому улыбаться, зачем?
Стоим во дворе возле богатого дома. У людей видно куча денег, чтобы такое выстроить. Нам так не жить. Краем уха, когда ехали или собирались, не помню, уловила, Марат говорил, что вроде к отцу едем.
К какому отцу, я не уточнила. Мозги мои сегодня работать отказываются категорически.
Везде бардак, в голове на лице и на теле, кстати тоже. Там вообще особенный бардак. Тело помято как тряпка и выжато как лимон. Бедное моё тело, разве оно мне для этого давалось, чтобы над ним такое издевательство творить.
Этот Марат ещё тот видать извращуга. Сегодня ладно, сделаю вид что согласилась, но завтра фигушки он меня увидит. Не собираюсь мириться с тем, что меня будут вот так всю ночь тягать по кровати.
И вообще чего это он решил, что я буду его слушать. Амбала ещё приставил, а тот меня своей мощной рукой на ногах придерживает. Если бы не его лапа, я упала бы давно и заснула тут на плиточке.
Спать очень хочется.
Наконец — то Марат вышел из богатого дома. Мы снова сели в машину. Чего приезжали непонятно. На заднем сидении я уже хотела откинуть голову назад и заснуть, но парень притянул меня к себе, и я как болванка приткнулась даже не упиралась. Только упала щека на плечо Марата, я снова куда — то унеслась. Надеюсь поспать хоть тут.
Оказалось, ехали недолго. Только успела слепить как следует веки, снова разлеплять заставили. Вижу плохо, почти ничего. Глаза уже даже не открываются.
Снова меня куда — то ведут. С обеих сторон по мужику.
