увидела его чёрные глаза, пожирающие меня. Подошёл ещё ближе, не говоря ни слова. Я хотела юркнуть в дверь, но он упёрся рукой о стену, преградив мне выход.
Даже не стал заморачиваться с тем, как попасть в эту халупу, которую местные называют больницей. Вышел из машины, прихватив сумку Портнихи. Охранник на входе чего-то пропищал. Пригвоздил его взглядом, положив на стойку несколько тысяч. Тот нервно сглотнул, закрыв рот. Оглядываясь по сторонам, он накрыл ладонью деньги и сгрёб под стойку.
— Иванова где?
— Л-л-лена?
— Ну!
Зашелестел в своих бумагах трясущимися руками.
— Она вот, смотрите. — Начал просовывать мне свою тетрадь под нос. Начал терять терпение, пристально посмотрев на него. Охранник понял без слов, что порядком достал, поэтому чётко и ровно произнёс: — Третий этаж, большие двери, на которых написано «Ординаторская». Дождитесь её там.
Пошёл дальше, оставив этого бедолагу в покое. Добрался до места, но внутри было пусто. Удобно устроился в кресле, покуривая в ожидании. Наверное, Портниха опять кого-то штопает. Вспомнил её умелые руки. Девка знает своё дело. Только уж слишком зажата. Её муж, вместо того чтобы взять жену как следует, суёт кому попало. Мудозвон. И почему она с ним?
Раскрепостил бы её медленно, без спешки, наслаждаясь стонами неискушённости. Воспоминания об этом обожгли член словно огнём. Ну что за фигня? Специально два часа пялил Гимнастку, чтобы держать себя в руках. Высосала из меня все соки в прямом смысле, а толку? Ещё не видел Портниху, а она уже опять меня дурманит. Хватит! Отдам чёртову сумку, скажу, чтобы помалкивала, и всё. Пускай дальше штопает людей и живёт своей скучной жизнью.
Скрип двери. Вопрос. Она. Вся миниатюрная, прижалась к стене. Детка, знала бы ты, что обидеть тебя не входит в мои планы. Понял, что не могу оторвать от неё глаз. Чёрт. Хотел знать какая она. Начал терять самообладание, как только её увидел.
— Принёс твои шмотки, — бросил взгляд на сумку в кресле.
Проследила мой взгляд, кивнув.
— Если это всё, то, пожалуйста, уходи, — произнесла умоляюще.
— Ты мне кое-что задолжала, — провёл рукой по её лицу. Щёки горели. Она отдёрнулась. Сказал и сразу представил, как вторгаюсь в её рот.
— Что?! Ты животное, а не человек! — прокричала Портниха. Умеет злиться. Отлично.
Ха. Меня называли и похуже. Самообладание окончательно покинуло меня. Словно пушинку сгрёб её и прижал к себе. Она пискнула, но панику не подняла. В паху опять всё обожгло жаром от её тесного присутствия.
Только не кричать…. только не кричать. Если сюда кто-то войдёт и увидит меня в объятиях этого монстра, то умру на месте. Вся моя жизнь рухнет. Костя разведётся со мной, а родители проклянут.
Ощущала, как что-то огромное упирается мне в бедро. Боялась даже думать об этом, а посмотреть тем более. Через секунду Гора впился пальцами в мои скулы, притянул к себе, а затем накинулся, как зверь. Бесцеремонно вторгся в мой рот, нащупывая язык и увлекая его в сумасшедший водоворот страсти.
У меня закружилась голова, а тело точно предало. Оно не отталкивало самодовольного дикаря, а призывно открывало рот для нового поцелуя.
Я никогда не испытывала ничего подобного и словно исследователь наблюдала, что же будет дальше, так и не оттолкнув его. Когда огромная рука задрала халат, приподнимая мои ноги, лишь ахнула. Гора прижал меня сильнее к стене, а я обвила его талию ногами.
Под его напором расстегнулись верхние пуговицы халата, обнажая грудь в бюстгальтере. Зубами он отодвинул тонкую ткань, всасывая в себя уже стоявший сосок. Вырвавшийся из моей груди стон облетел ординаторскую. Внезапно страх быть обнаруженной немного отрезвил меня. Я шлюха. Недостойна того, что у меня есть. Ничего не достойна.
— Уйди… — сказала, отталкивая от себя Гору, пытаясь вернуть ноги на землю.
Его глаза вспыхнули. Он взял мои руки и заблокировал их над головой. Ухмыляясь, облизал два своих пальца и запустил их в трусики. Сердце на секунду замерло. Резво введя сначала один, а затем второй, начал быстро двигать ими.
— О, Боже… — вырвалось на выдохе.
Пальцы растягивали меня изнутри. Ординаторская наполнилась хлюпающими звуками. Какой стыд.
— Да, вот так, детка! Такая сочная!
Вспыхнув от этих слов, предприняла попытку свести ноги.
— Это неправильно… нет… у меня есть муж… Оставь меня… — смогла пролепетать, пока наслаждение волнами расходилось по телу.
— Да, да… у тебя муж, я помню. Расскажешь ему, как надо с тобой обращаться! — с этими словами схватил и развернул меня, положив животом на спинку кресла.
Услышала шелест, не сразу сообразив, что он открывает презерватив. Затем задрал халат, положив свою горячую, большую руку мне на спину, заставляя прогнуться.
Бормотала что-то нечленораздельное, поняв, что не могу, а главное, не хочу, противиться происходящему. Такие эмоции — смесь страха и дикого возбуждения — не испытывала никогда в своей жизни. Да, мне было приятно, когда мы занимались сексом с Костей, но с дикарём всё было умножено десятикратно.
Он вошёл в меня со стоном, сразу задавая темп. Боль пронзила тело, пока привыкала к его размеру. Яростные движения доводили до исступления, и я поняла, что меня накрывает невероятный оргазм волна за волной. Теряла разум, ощущая его безудержную страсть.
Животный секс с этим самодовольным монстром искушал, раскрепощал и будил во мне ту часть, которая была мне незнакома. Его тяжёлое дыхание участилось, и он взорвался, вцепившись пальцами в мои бёдра.
Он вышел, снова перевернув меня, и усадил на спинку. Мы оба тяжело дышали, смотря друг другу в глаза. Осознание случившегося свалилось на меня грузом ненависти к себе. Я изменила мужу! Второй раз! Разрушила нашу семью!
Её глаза были широко распахнуты и смотрели на меня с наивностью и долей смущения. Может, наваждение по Портнихе пройдёт? Дело сделано и, возможно, теперь отпустит. Никогда не было, чтобы так сох по девице.
Уткнулся носом в её шею. Чёрт. Как она пахнет. Услышал, что чего-то пропищала.
— Я… мне...
Еле оторвался от неё, снова возвращаясь к лицу. Она умоляюще смотрела. Боялась, что застукают.
— Тебе нужно уйти… Сюда могут зайти и тогда…
Не дал ей договорить, а жадно захватил губы. Снова хочу её. Портниха охнула, но не оттолкнула. Моя девочка. Тоже хочет меня. Она вздрогнула, когда
