на всю комнату зазвонил телефон. С невероятной силой оттолкнула меня. В глазах паника.
— О нет! Скорей уходи! Сколько времени?! Сейчас придёт моя свекровь! — Взволнованно посмотрела. — Прошу тебя… Умоляю!
Дурында. Скоро никакой свекрови у тебя не будет. Усмехнулся. Ладно, пусть поиграет пока в эту игру.
— Завтра жду в баре, — сказал, подкуривая сигарету.
— Что? Забудь обо всём! Это была ошибка! — сказала, поправляя на себе халат и подбегая к стационарному телефону, но не успела.
Гнев закипел с невероятной силой. Играет со мной.
Швырнул сигарету на пол, подойдя к ней. Прижал спиной к себе, схватив за шею. Пробрался под бельё, ощущая жар.
— Это ошибка? — прорычал, запуская пальцы дальше.
Она задрожала, выгибаясь. Сладкая, сочная.
— Я приду… — произнесла, тяжело дыша.
— Не слышу! — ответил, наращивая темп. Не жалеет сока для меня.
— Обещаю! Я приду! Клянусь… — слова со стоном слетели с губ, и оргазм накрыл её.
Отпустил Портниху, всё ещё злясь и на себя, и на неё. Заставляет себя уговаривать! Надеюсь, завтра и сам не вспомню о ней. Портниха, тем временем почувствовав, что сказала не то, потянула руку к моему лицу. Отстранившись, направился на выход.
— Не придёшь сама — приду я и буду трахать на глазах твоего мужа. Узнает хотя бы что-то новое! — Вышел из ординаторской, сжав кулаки.
Дрожь в теле не прекращалась. Трясущимися руками застегнув пуговицы халата, пошла в ванную и умыла лицо холодной водой. Посмотрела на себя в зеркало, приглаживая волосы. В глазах появился незнакомый мне раньше лихорадочный блеск. Что это? Кто я теперь? Ощущение, что это всё ещё сон, который никак не заканчивается.
За окном уже давно рассвело. Взглянула на часы и вздрогнула. Шесть часов утра! В любой момент могла зайти Тамара Михайловна! Её хватил бы инфаркт от увиденного. Сколько бы грязи она на меня вылила. Ввек не отмыться… В глубине души хихикнула, представив на секунду её лицо.
Гора… даже имени его не знаю, а уже второй раз вступаю с ним в близость. По телу пробежал ток от воспоминаний. Как этот самодовольный тип может вызывать во мне такую бурю эмоций? Моё тело словно ждало такого, как он, чтобы открыть передо мной спектр новых ощущений.
Тряхнула головой, отгоняя наваждение. Хватит думать о нём. Нужно взять себя в руки, чтобы свекровь ничего не заподозрила. Тем не менее волнительные мысли, вперемешку с чувством стыда и страха за своё будущее, разлились внутри.
Выглянув из ординаторской, увидела, что в конце коридора, сидя на стуле и положив голову на стол, спит Маша. Было видно, что она заполняла какие-то бумаги, но сон взял верх. Хорошо, что так. Значит, она ничего не видела и не слышала.
Пройдя по коридору, зашла в палату интенсивной терапии. Прооперированный находился в стабильном состоянии, и я выдохнула. За время моего грехопадения ничего не произошло.
— Леночка! Вот ты где!
Я вздрогнула, когда услышала голос свекрови. Прикрыв дверь палаты, обернулась. Тамара Михайловна деловито шла ко мне.
— Доброе утро! — сказала, натягивая улыбку.
— Жара страшная! — возмутилась она, промокнув платком лоб.
— Пойдёмте, я отдам вам ключи…
— Возьми, а то помощи не дождёшься! — перебила меня, всучив две звякнувшие сумки.
— Что там?
— Как что? Соленья да заготовки! — Увидев мой недоумённый взгляд, добавила: — Мой сын достоин того, чтобы его хорошо кормили!
Не стала отвечать на её провокацию, а лишь кивнула. Мы вошли в ординаторскую. В присутствии свекрови и так каждый раз чувствовала себя виноватой, а сейчас понимала, что заслужила колкости в свой адрес.
— Ну и грязь у вас здесь! А запах…
На самом деле в ординаторской было чисто. Тамара Михайловна хотела лишний раз подчеркнуть мою неспособность всё содержать в чистоте. А запах… В комнате пахло… сексом! От осознания этого мои щёки тут же зарделись. К счастью, Тамаре Михайловне так не казалось. Свекровь подошла к зеркалу, поправляя свои перманентные локоны. Скорее всего, в её памяти не осталось воспоминаний о бурном прошлом. Либо его и вовсе не было.
Только я решила поставить банки, как вдруг увидела рядом с креслом разорванную упаковку от презерватива. Сумки с грохотом опустились на пол. Тамара Михайловна, словно разъярённый зверь, подскочила ко мне, проверяя нанесенный урон.
— Да что же ты делаешь? Леночка-а-а! — Она всегда противно растягивала гласные буквы моего имени.
— Извините, устала, наверное… — Как мне незаметно спрятать упаковку?
— Вот растяпа! — Пристально начала изучать содержимое пакетов. — Всё цело! — Она ещё хотела что-то сказать, но передумала. Вместо этого снова достала платок, промокнув лицо.
Я взяла ключи и протянула свекрови. Она кивнула, убирая их в карман. Я же лихорадочно соображала, как убрать компромат.
— Налей попить, Леночка. Ой, плохо мне от жары… — С этими словами свекровь направилась к креслу. Кровь застыла в жилах.
— Стойте! — закричала я, когда она почти подошла к нему.
Тамара Михайловна резко развернулась, уставившись на меня. Дыхание перехватило.
— На вас огромный паук! Не шевелитесь! — нашлась я.
Зная, что она боится пауков как огня, решила, что это мой шанс. И не прогадала. Свекровь застыла с ужасом на лице.
— Вот так! — Я удачно сымитировала убийство несуществующего паука и поставила ногу на злосчастную упаковку.
— Только не показывай мне его! — Она закрыла глаза руками.
Я шустро подобрала пакетик от презерватива с пола, спрятав в карман халата.
— Можете открывать! — улыбнувшись, сказала я, отходя к кулеру для воды.
Сердце бешено билось.
— Ненавижу пауков! — Свекровь уселась в кресло, обмахиваясь платком. — Сколько тебе ещё здесь сидеть?
— Я до восьми.
— Может, уйдёшь раньше? Мне одной будет тяжеловато! — поджав губы, произнесла она.
— Я не могу уйти раньше с работы. Так нельзя!
— Ой, — она отмахнулась, — всё равно сидишь и ничего не делаешь!
— А если кому-то станет плохо как раз в этот временной промежуток? Дежурство для того и нужно, чтобы быть начеку в любой момент! — не выдержала я. Тамара Михайловна и Костя всегда несерьёзно относились к моей работе.
— Как же я потащу всё это одна? — грустно выдохнув, спросила свекровь.
«Сюда же ты как-то приехала», — подумала про себя, но вслух не озвучила.
— Давайте я
