меня только что пригласила. А я уже согласился.
Зловеще кивает на домофонную дверь, а меня начинает колотить изнутри. Что ему нужно? Что?! Почему он не отстанет?!
У меня дрожат руки. Я… я не понимаю, что делать. Хочется затопать ногами и заорать на всю улицу, чтобы он нас не трогал, но я не позволяю и тени сомнения коснуться лица.
– Ты нарушаешь личные границы. Так нельзя. Я живу не одна.
Молчаливый суровый взгляд пробивает. А я готова съежиться в невидимую точку. Он собирается что-то требовать. Не деньги. Что-то другое. И этой решительности двадцать минут назад в нем ещё не было.
Его телефон вибрирует в кармане. Гордей цепляет гаджет и раздражённым взором мажет по экрану. Слегка морщится и сбрасывает вызов.
– Долго стоять будем? – вновь переключается на меня.
– Давай в другом месте всё обсудим. Не сегодня, – обреченно пытаюсь договориться, но от его каменной уверенности моя устойчивость начинает таять, как мороженое в жару. Я против него не выстою. Никогда не получалось, он лишь получал возможность позабавиться. Всегда добивался, чего хотел.
– Иди дверь открывай, – глухой приказ звучит оглушительно и зловеще… Если Гордей решил, ничего его не остановит: ни угрозы, ни уговоры.
Когда мы поднялись и прошли в квартиру, я попросила его протереть лапы псу, скептично оглядывая пушистика.
– Тряпку неси.
Это удивительно, но он встаёт на колени и сам вытирает Чарли лапки, треплет по холке и даже улыбается. Видимо, теперь человечным он может быть только с животными. Андрей тоже удивил. Он нормально взаимодействует с посторонними, не боится, а тут и вовсе… уселся рядом с Гордеем и протянул ручку, молчаливо предлагая помощь. Задние лапы отец и сын отмывали вместе.
Пришлось покрепче сжать кулаки, позволяя ногтям болезненно впиться в кожу, чтобы хоть как-то притупить тянущее чувство внутри.
Не представляю, как Гордей отреагирует, если узнает, что его сын растёт без отца. А если узнает… Что он со мной сделает? И насколько поменяется наша жизнь?
– Мне сына спать укладывать, что ты хотел обсудить?
Останавливаюсь возле раковины и наблюдаю, как Гордей смывает грязь с рук, позволяя брызгам свободно попадать на циферблат часов. Вытирает руки. И все это он делает молча.
Мужчина плотно закрывает дверь в ванну, и теперь мы заперты наедине.
Холодный взгляд раздевает наголо. Тёмный опасный омут…
– Перед тем, как ты свалила с моей картиной, ты обещала мне ночь, – небо вдруг обрушивается на голову, даже в ушах начинает шуметь. Я смотрю не моргая на красивое безжалостное лицо, осознавая, что земля уходит из-под ног. – Особенную. Яркую. Нашу. На деньги насрать, надеюсь, они сделали тебя счастливее. Но эту ночь я требую себе. Приедешь, когда скажу. И выложишься на сто процентов.
Ни одного возражения не прорывается. Ни единого слова. Я не верю в то, что он делает сейчас, не верю…
Рядом с раковиной раздаётся противное бренчание. Ему опять звонят. Я успеваю отметить женское имя на экране, прежде чем Гордей дотягивается до гаджета. Принимая вызов, он роняет краткое:
– Я занят. Перезвоню позже.
И прячет мобильный в карман.
– Ты теперь обделён женским вниманием?
– Ты меня не услышала, Крис, – однажды этот мужчина пригубил мою душу, а сейчас ледяными клинками разрывает сердце. – Когда я скажу – ты послушно соберёшься и приедешь ко мне. Вопросы мне задавать не нужно.
Я готова осесть на пол…
Упоминание о той злосчастной картине окончательно вышибло дух. Как это он не потребовал рассчитаться за все сразу…
– Нет, – слетает с губ прежде, чем я успеваю закрыть рот, заторможенное напряжение внутри уже настигло пика.
Гордей делает решительный шаг вперёд, больно хватает за руку, и я… отмираю.
– Ты в своём уме?! – пытаюсь вырваться, но мужская хватка становится нестерпимой, обжигая болью. – Ненормальный! Я, вообще-то, с другим теперь! – кричу громким шепотом.
– Да мне плевать, золотце, – резко прижимает к стене, наваливаясь сверху так, что становится сложно дышать. Властно вклинивая колено между моих ног, насмешливо вскидывает брови. – Ты должна мне много чего. Но я требую только ту ночь. Радуйся, что я такой великодушный.
ГОРДЫЙ
Занимаю удобное положение, крепко сжимая ракетку. Внимательно слежу за соперником. Руслан на пару секунд замирает, концентрируясь, а затем сосредоточенно подкидывает мяч и отточенным размашистым движением посылает его на мое поле.
Отбиваю подачу достаточно легко, и мяч уже летит на половину соперника. Руслан достойный противник, жаль, нечасто нам удаётся состыковать время и встретиться на теннисном корте. Но сегодня мне пришлось слегка подстроиться. Потому что эта встреча мне нужна больше.
Плодотворная выходит тренировка, заставляет посторонние мысли выбросить из головы и сосредоточиться на том, что для меня важно. Иначе я начинаю обмозговывать сразу все и дико злюсь. А в таком состоянии могу натворить много такого, о чем впоследствии пожалею. Ещё мой Васька – некогда бессменный безопасник – поговаривал, что я отмороженный на всю голову и когда-нибудь за это однозначно поплачусь.
Останавливаюсь, выравнивая дыхание и отмечая, как широко улыбается Руслан. Радуется своей победе.
Хорошенько прогнать меня противнику стоило немалых усилий. Я, конечно, не Джокович, до Новака мне как до Луны, но без лишней скромности могу заявить: играю я вполне прилично. А обычно не только играю, но и выигрываю.
Первый сет был за мной, второй – за Русом, и лишь последние два гейма я позволил себе расслабиться, чтобы помаячить долгожданной победой у носа соперника и позволить ему одержать верх, тем самым раздобрив его окончательно. Хорошее настроение – основополагающий фактор, и он должен сыграть мне на руку.
– Ну что, как оно – быть проигравшим? – скалится Рус, когда мы, крепко пожав друг другу руки, направляемся в раздевалку. Мышцы в тонусе, внутри воодушевление. Небольшая усталость распространяется по венам и дарит ни с чем не сравнимое удовольствие.
– Непривычно. Поднаторел ты, старик. Не то, что раньше. В следующий раз размажу. Верняк.
«Ты ведь не считаешь, что я сел с тобой играть, чтобы проиграть?» – поговаривал Рокфеллер.
Это правило руководит моей жизнью. И в данном случае мое поражение позволит одержать по-настоящему необходимую победу.
– Рус, как насчёт нашего недавнего разговора?
– Вы ж с Обломским друзья. Почему в обход него?
– Надо, Рус. За просто так воду бы не мутил.
– Да, в принципе, без проблем. Сделаем. Несложно. Если так уж собачитесь сильно.
С Денисом Обломским мы действительно раньше плотно общались. А сейчас у меня есть причины несколько пренебрегать старыми связями.
Проходим в здание, навстречу нам шагает улыбающаяся администратор. Красивая девка. Приятная. Услужливая. Но
