врезалась в кожу на запястьях.
Мысль о том, что Диана сейчас находится в опасности, заставляет меня моментально прийти в чувство.
Перед собой мне сначала удаётся увидеть только мельтешащее размытое пятно.
Не обращая внимания на болезненную пульсацию в висках, я несколько раз моргаю, чтобы поймать фокус. Зрение восстанавливается и тогда я спичкой вспыхиваю, рассыпая вокруг искры яростного пламени, но вместе с тем не могу понять истинную причину, по которой вижу именно его, а не кого-то другого.
Хоть кто, но только не он...
— Что ты... — у меня не находится слов. Я на мгновение зависаю, исподлобья глядя на возвышающегося надо мной брата. Горечь сглатываю, руками дёргаю, пытаясь ослабить узел. — Назар, что ты стоишь? Освободи меня!
А он будто и не слышит меня вовсе. Не двигается. Стоит напротив, изображая из себя статую, и бездействует. Его пустой взгляд обращён сквозь меня, словно я насквозь просвечиваюсь.
Осматриваюсь по сторонам. Мы в пустующей комнате второго этажа. Я руками и ногами привязан к металлическому стулу, а на брюках моих действительно запёкшаяся кровь.
Снова поднимаю взгляд на Назара и вижу то, на что сразу не обратил внимания. Его внешний вид... Он сильно помят: на челюсти ссадины и кровоподтёки, губа разбита, а в глазах страх и бессилие. Только основываясь на увиденном, могу сделать вывод, что моего брата поработили.
Сам бы он до подобного не додумался никогда. Он не такой. Назар и мухи не обидит...
— Что произошло? — осмеливаюсь я задать вопрос, а он молчит, мысленно находится где-то не здесь. — Послушай, если ты причастен к этому, то постарайся объяснить мне, — и снова я натыкаюсь на глухие стены, в ответ никакой реакции. Моему терпению приходит конец: — Назар, твою мать! Где Диана? Где она, я спрашиваю?!
Назар наконец возвращается в реальность. Он вынимает из-за спины пистолет с глушителем, присаживается на стул, стоявший напротив меня.
Брат удивляет. Он где-то научился пользваться оружием. Со знанием дела Назар наводит на меня пистолет, а потом демонстративно кладёт его на свои колени. Приклад весь в крови, а значит им он и вырубил меня.
Эх, братишка. Что же ты творишь...
— Где Диана? Там же, где ты её и оставил. Она в твоей комнате. Я её не трогал... Пока что. Но всему своё время. И до неё я доберусь.
Этих слов было бы вполне достаточно для того, чтобы сорваться с цепи и перегрызть Назару глотку, если бы я не был прикован к стулу.
Я разгневан, я взбешен до такой степени, что сиденье подо мной начинает плавиться, но нет от этого никакой пользы. Дёргаясь на стуле как эпилептик, я лишь доставляю себе боль, а Назару чувство превосходства над собой.
— Только тронь её, ублюдок! — злобно цежу я, брызжа слюной. Я искренне не понимаю в кого мой брат мог превратиться. — Развяжи меня! Сейчас же!
Назар склоняется над дорожным баулом, лежавшим на полу возле его ног. Раскрыв молнию, он достаёт изнутри хозяйственный скотч, надрывает, зубами перегрызает полоску и заклеивает ею мой рот. За секунду. С отточенным мастерством, что я и опомниться не успеваю.
— А теперь буду говорить я, — угрожающе он проговаривает, ставит локти на колени. Он потирает свою взмокшую шею. Абсолютно в каждом его движении я различаю нервоз. — Ты слушаешь и соглашаешься на все мои условия. Пойми, всё зашло слишком далеко. Я не думал, что дойду до такого, но я вынужден, — он корпусом ко мне ближе наклоняется, в глазах его мольба и скорбь. — Братишка, он шантажирует меня. Он нашёл рычаг и теперь пытается дёрнуть за него. Прости, я ничего не могу поделать.
А мне имя его не нужно даже слышать, чтобы понять о ком идёт речь.
Рифат.
Это чёртов манипулятор у любого найдёт слабое место, чтобы извлечь для себя выгоду, не запачкав при этом руки.
Наружу просится звериный рык, замурованный в груди, но всё, что я могу — сидеть, мычать и мысленно проклинать эту землю, что носит таких тварей, как Рифат Чалык.
— Если ты пообещаешь сидеть смирно, я могу убрать скотч. Никто не должен знать о том, что я здесь. Хорошо?
Я не в том положении, чтобы выдвигать свои условия. Я порабощён порабощённым братом. Хоть и нехотя, но я моргаю, обозначив своё согласие, и тогда Назар резким движением сдирает с моего рта скотч.
— Какого чёрта ты творишь? — шиплю я на него. — Ты ведь должен быть в Швейцарии.
Назар безрадостно хмыкает, шарахнув ладонью по своему колену.
— Должен был. Вот только Рифат меня перехватил по дороге в аэропорт.
Каждая мышца моего тела без исключения напрягается, стоит только раз услышать его имя.
— Что ему нужно? — сразу подхожу к делу, а Назар вопросительно бровью ведёт. Видимо, я сам должен догадаться. — Диана? Ему нужна Диана, так ведь?
Назар отводит извиняющийся взгляд в сторону и кивает.
— И ты отдашь её ему! Понял? — несмело наставляет он на меня дуло пистолета, отдавая распоряжение. — Ты подпишешь договор!
Я подаюсь вперёд, стиснув зубы до скрипа. Лоб свой плотно приставляю к холодному металлу огнестрельного и, нисколько не боясь за себя, заглядываю смерти в глаза, как заглядывал уже не раз.
— Нет! Ты знаешь, что ничто не заставит меня пойти у него на поводу! Стреляй, если ты этого так хочешь! Стреляй, если ты принял его сторону! Убей меня, если думаешь, что на этом твои проблемы закончатся! Давай же! — рычу, смотря на него в упор, и Назар снимает пистолет с предохранителя, курок дрожащим пальцем взводит, видя, что я нисколько не страшусь его. — Назар, она беременна. Мы ребёнка ждём. Не трогай её, прошу тебя. Я придумаю, как нам выбраться из этой ситуации. Я всё решу с Рифатом самостоятельно. Только не бери грех на душу. Она ведь у тебя чиста.
Нервы братишки сдают окончательно. Его всего трясёт, подбородок подрагивает и зубы стучат друг о друга. Он отводит пистолет от моей головы, позволив мне глотнуть кислорода.
— Я не могу, — качает он головой из стороны в сторону. — Не могу, слишком высока цена.
— О чём ты говоришь? — заставляет он меня рассмеяться в голос. — Рифат тебя не тронет, а Каплан одной ногой уже в могиле! Какая цена!?
— Ты не понимаешь! У меня ведь семья. В данную минуту люди Рифата держат их на мушке.
Уняв лихорадочный ритм сердца, я прислушиваюсь к звукам, доносящимся из дома.
Тихо, как и всегда.
Неслышно никаких признаков того, что к нам мог кто-то пробраться. Да и вряд ли бы кому-то это удалось, учитывая то, что с моим отъездом в Текирдаг, Каплан удвоил охрану.
— С чего ты взял? Если бы было всё так, как ты говоришь, этот дом давно бы уже подняли на уши, — пытаюсь любыми способами вразумить Назара, а он раскачивается на стуле как безумец и уши ладонями накрывает, не желая меня слышать. — Никто
