груди. Чуть наклонив голову вбок, насмешливо смотрит в глаза.
— Не надо лилий…
— Они же тебе нравятся?
— Нравятся. Но… тут и так теперь работать невозможно будет. Вы не понимаете, Лев. Вы же всё сделали для того, чтобы теперь я местной звездой стала. Они меня и так весь день доставали по поводу вас.
— Почему же не понимаю? — щурит глаза он. — Понимаю.
— Так вы специально?! — ошарашенно спрашиваю я.
— Специально.
— Ну вы и… — прикусываю губу и вздыхаю.
— Кто?
— Наглец.
— Есть такое. Мне когда женщина нравится — я её добиваюсь.
— Не мытьём, так катаньем, да? — щурю глаза я.
— Точно, — кивает он. — А надо будет — вообще украду. Моей ты по любому станешь. Хочешь того сейчас или нет.
Кровь приливает к щекам.
— А вы не много на себя берёте?!
— В самый раз, — спокойно, но жёстко отвечает он.
Встряхнув руками, смотрю на пол и, набрав воздуха в грудь, медленно выдыхаю. Поднимаю глаза на Льва.
— Зачем я вам?
Он с ног до головы окидывает взглядом мою фигуру, смотрит в глаза, и усмехается.
— Для секса, да? — куснув губу, спрашиваю я.
— Не, — говорит он. — Хороводы водить. Нравишься ты мне. И внешне, и характер твой — тоже нравится.
— Характер? — удивляюсь я. — Что вы вообще о нём знаете?
— Да уже немножко знаю, — усмехается он. — Таких у меня ещё не было.
— Так вы бабник к тому же? — горько усмехаюсь я.
— Ну, почему "бабник"? Просто люблю красивых женщин. Это нормально, доктор. Так и запишите в анамнезе.
— Думаю, что вы в состоянии найти себе много других женщин. Поинтереснее, чем я. И посговорчивее.
— Например, фрейлину твою? — насмешливо спрашивает он.
— А почему бы и нет, раз её к вам так тянет?
Он серьёзнеет.
— Потому что меня к ней не тянет.
— Ну, — сложив руки на груди, говорю я, — тогда у нас тут образовался клуб разбитых одиноких сердец. Потому что меня не тянет к вам.
— Это пока.
— Это — вообще, — парирую я.
— Я бы на твоём месте не зарекался. Хотя бы потому, что тебе нравятся лилии.
— Вот именно — лилии! Не вы!
— Короче, — холодно заявляет он. — Я препираться с тобой не буду. Не хочешь с мной поужинать, жди завтра три тысячи лилий.
— Сколько?… — тихо охреневаю я.
— Пардон, — усмехается он. — Три тысячи и одну.
— А вам денег не жалко? — прищурившись, развожу руки в стороны я.
— Неа, — тряхнув головой, спокойно произносит он. — Не жалко. Я их для того и зарабатываю, чтобы тратить. Причём на то, на что хочу.
— Ну, — недоумевающе покачав головой, говорю я, и вздыхаю. — Тогда вы выбросите их на ветер.
Он указательным пальцем чуть оттягивает воротник рубашки, чуть крутит шеей и невозмутимо произносит:
— Посмотрим. Извини, мне надо с ребятами расплатиться.
И, повернувшись, снова направляется в коридор.
— Лев!
Оборачивается.
— Что?
— Если вы мне обещаете, что… — опустив взгляд, медленно выдыхаю, чтобы хоть немного успокоить нервы. Снова смотрю ему в глаза. — Что после ужина сразу отвезёте меня домой… я согласна.
— Гуд, — кивает он. — Где тебя подождать?
Коротко вздыхаю. Меня прям колотит сейчас.
— Сумочку пойду заберу и…
Он поворачивается в сторону коридора и кивает:
— Тогда догоняй.
Останавливаю Льва неподалёку от распахнутых дверей, откуда выходят, уже с пустыми руками, те парни, которые недавно вышли из лифта.
— Лев, — говорю я, — постойте, пожалуйста, пока здесь. Я бы хотела забрать сумку одна.
Взглянув на меня, он усмехается, но кивает.
Представляю, что будет завтра твориться в отделе…
Вздохнув, захожу в кабинет и волей-неволей поражаюсь тому, насколько он преобразился. Реально куда больше на оранжерею в Ботаническом саду стал похож, чем на отдел продаж. И коллеги, вместо того, чтобы работать, собрались двумя группками у двух столов и обсуждают вот это вот всё. А на столах — чашки с дымящимся чаем и вазочки с тарелками, доверху наваленные конфетами.
Незаметно убежать не получается.
— Ты всё, домой? — вскинув брови, насмешливо Галька. — Или… — и поиграв бровями, кивает в сторону выхода, имея в виду, конечно же, Льва.
— Домой, — хмуро отвечаю я. — Всё равно работы здесь сегодня уже не будет.
— Может с нами чайку попьёшь? — предлагает Лариса Михайловна, и кивает на стол, рядом с которым стоит, оперевшись ладонями.
— Нет, вы уж как-нибудь сами, — мотнув головой, неохотно отвечаю я.
Вижу, как Стас выглядывает из-за её плеча и тоже насмешливо на меня смотрит. Весело им, походу.
— Не пойму я девчонок… — пока беру сумочку, доносится до меня голос Женьки, тощего оболтуса с толстыми зато линзами в модных очках. — Когда за вами мужики ухаживают, вы нос воротите, а когда…
Не желая выслушивать это всё, коротко прощаюсь и выхожу.
Лев, стоя напротив парня в синем свитере, отдаёт ему стопку пятитысячных купюр.
— Тут с чаем, — говорит он. — Вазы уже без меня, окей?
Пытаюсь прошмыгнуть мимо них. Хотя бы для того, чтобы ещё эти на меня не пялились.
— Как скажете, — кивнув, отвечает парень в синем свитере. — И… спасибо вам.
Лев быстро хватает меня за руку, отчего я в ужасе распахиваю глаза, и идёт к лифту уже со мной.
— Да я не собиралась сбегать… — оправдываюсь я. — Просто хотела…
— Тш. Релакс.
Умолкаю. С ним вообще бесполезно разговаривать. Но пойдя рядом, руку он мою отпускает.
С колотящимся сердцем захожу с ним в лифт, двери которого на этот раз открываются сразу, как только Лев нажимает кнопку вызова.
Двери закрываются и лифт устремляется вниз.
Краем глаза смотрю на Льва. Страшно мне. Он огромный, пахнет дорогим сладко-горьковатым парфюмом, и молчит. Если закрыть глаза, можно подумать, что я вообще одна еду. Потому что он вообще звуков не издаёт.
Дрожащими пальцами поправляю сумочку на плече. Вскинув глаза кверху, смотрю на убывающие цифры на панно.
"Первый".
Звук колокольчика, пауза, и двери открываются.
Выходим.
Минуем турникеты, около которых дежурят охранники, и
