вниз. Туда, где живот упирается в него. Еще и малыш решает нас порадовать и начинает толкаться.
– Ты беременна? – удивленно спрашивает он.
– А, да, – киваю я.
Щеки и губы горят. Кровь, горячая, как лава, течет по венам. И опять я хочу.
– Оу, – только и может сказать Игорь.
– То есть вы не поняли? – почему-то спрашиваю я.
Становится обидно. Он же меня в кабинете зажал. Неужели еще там не понял, что я беременна?
– Можно я не буду говорить вслух, о чем подумал? – тут же говорит он ошарашенно.
Затем и вовсе отступает от меня.
– Ты замужем? – внезапно спрашивает Игорь и вновь смотрит мне в глаза.
Я густо краснею. Внезапный вопрос. Особенно после произошедшего. Особенно после поцелуя. Да за кого он меня принимает?
И весь спектр моих эмоций отображается в глазах Игоря. Так нельзя. Я профессионал. Я не имею права срываться на клиентов, даже если хочется послать их в пешее эротическое. Я должна быть спокойна. Но это не так. Пульс зашкаливает. Перед глазами чуть ли не расплывается все. Могу сорваться. Поэтому вспоминаю терапию успокоения и просто размеренно дышу.
Он переводит взгляд на мои руки. Я уже представляю, как в его голове проносятся мысли о том, что я замужем и целуюсь тут. М-да, ничего так работничка нанял.
– Нет, – признаюсь тут же я. – Я не замужем. Так что совесть мучить точно не будет.
Игоря аж отпускает. Он тяжело вздыхает и хмыкает. Потирает рукой свое лицо, а взгляд то и дело падает на живот. И хочется ему сказать о ребенке. Опять. Ведь неважно, кто он. Бандит, просто авторитет, бизнесмен или обычный менеджер. Отец должен знать о своем ребенке. И я готова ему сказать. Готова открыть рот. Это же так просто – сказать правду. Если б не мой страх. Для кого-то беременность и дети – радость. Особенно если это семейная пара. Но уж точно не для нас. Мы всего лишь случайно оказались в постели один раз. Ладно, перед постелью еще был коридор, ванная и так далее. Но все равно это не повод.
– Просто так вышло, – мой голос срывается на хрип.
– Так, ладно, – останавливает меня Игорь. – Ты извини, что я так полез. Я ж не знаю, как там у вас, беременных.
– Врач не запрещал, – отвечаю я.
И тут же сглатываю комок, подобравшийся к горлу. Боже, что я несу? Это все желание моего тела, которое не может просто так никуда деться.
Неловкая пауза виснет между нами.
– Кстати, раз уж мы здесь, тогда обсудим место проведения праздника? – тут же перевожу тему.
Потому что уж точно не хочу говорить сейчас с Игорем о сексе беременных женщин.
– Не сегодня, – морщится Игорь. – Ты же там все знаешь, все понимаешь – решай. Я только подпишу.
Я киваю. Как-то неловко рядом с ним. Ага, точно так же неловко, как и полгода назад было. Но его запах все еще витает в воздухе, и мне так приятно его вдыхать.
– Хорошо, – говорю я.
Уголки губ дергаются.
Ловлю темный взгляд. Тот самый глубокий и пристальный.
Игорь будто слегка подвисает. Его взгляд устремляется на окно вип-зоны. Руки то и дело сжимаются в кулаки.
Страшно становится, а потому я спешу на выход. Ну вот. Он узнал о том, что я беременна. Интересно, у него могла хотя бы появиться мысль, что это от него?
В груди начинает жечь. Огонь расползается по всему телу, а на глаза наворачиваются слезы. Я корю себя за то, что не сказала ему. Руки прижимаются к животу.
За дверью вип-зоны я обнаруживаю Снежану. Секретарша Лесницкого обводит меня взглядом. Опять задерживает взгляд на животе и хмыкает.
– До свидания, – выдавливаю из себя улыбку.
– До свидания, – получаю пищащий ответ.
Секретарша тут же влетает к Лесницкому в вип-зону.
Тут же жмурюсь. Грудь вновь сдавливает в районе сердца. Вот чего так реагировать? У нас просто случайная связь была.
Я же стараюсь не думать о том, что Лесницкий там с секретаршей будет делать. Это уже не мое дело. Но почему-то встреча с прошлым дает о себе знать.
У меня в сердце раздрай. Потому что задевает. Потому что не хочется думать о том, сколько у него любовниц было после меня, но все равно думаю. Не могу по-другому.
И стоит уже забыть и продолжать жить дальше. В конце концов, у меня будет ребенок. Ему точно нужна мать. Ну, желательно целая и здоровая. А все остальное не так важно. Или важно? Я запуталась. Действительно запуталась.
Забираю Катю из ресторана, и мы разъезжаемся по домам.
– Анечка, – слышится в трубке голос Надежды Михайловны. – Я ничего не понимаю, но от заказа нам нужно отказаться. Пришло указание сверху.
Я недоуменно смотрю на экран. Как это отказались?
– Точно? Просто мне Лесницкий ничего не говорил. Даже наоборот – поощрил и сказал предоставить ему идеи.
По телу пробегают неприятные мурашки.
– А нам вот сказали, что из-за того, что вы там с рестораном не договорились, сказали нанять другую фирму, – говорит она.
Ничего не понимаю.
– Надежда Михайловна, а вы мне можете дать номер Лесницкого? Или я сама приду, – говорю я.
– Анечка, не могу. Начальство же.
– Он мне давал когда-то. Но я не могу дозвониться, – поясняю я.
В кабинет заходит мать. Высокая темноволосая женщина пятидесяти лет. В брендовой одежде и с сумочкой такой стоимости, что можно несколько холодильников купить. Вот я и думаю, смотря на нее, точно ли у нас огромные проблемы на фирме?
– А, так я все равно не могу. Мне действительно очень жаль, – говорит Надежда Михайловна.
– Может, все же как-то договориться? – смотрю в карие глаза матери.
У нас цвет глаз похожий. Она грациозно садится на стул и смотрит на меня, ожидая, когда я договорю. Ее острый взгляд так и колет меня. Мать начинает постукивать ногтями по столу.
Я немного отвлекаюсь на нее, прослушивая половину того, что говорит Надежда Михайловна.
– Так что извините, но никак. До свидания, – и кладет трубку.
Я опускаю свой смартфон и перевожу взгляд на мать.
– Что такое? – надменно спрашивает она.
Я с ней по телефону не люблю говорить, а в жизни тем более. Как окатит волной презрения, так сразу желание общаться и пропадает.
– Заказ отменен, – говорю я.
– Да и плевать, пока у нас есть “Кондитре”, – машет рукой.
Я смотрю на нее и тяжело вздыхаю.
– “Кондитре” отказались? – ее глаза вмиг темнеют. – Аня, что ты натворила? Или это
