камеры, прижалась губами к уху:
— Он согласен замять вопрос за сотню косых. Просто бабло, Слав. Всего сотка. Он сначала вообще про две говорил.
— Вот же сука…
— Ты моя единственная надежда! Единственная связь с волей! Больше этот гандон не разрешит никому разглашать!
— Да, но я даже не представляю, где их взять!
— Можно попробовать к Толику сходить.
— Чего?!
— Я понимаю, что звучит дико, — схватила она меня за руку, — но послушай, он же готов был ссудить мне за нежданчик с тобой, значит, у неё есть бабло! Это уже чисто я отказалась. Он поэтому и психанул, между прочим! Но если ты сама к нему придёшь и попросишь…
— Я не проститутка!
— А я не хочу сидеть из-за тебя!
Обиженно разошлись по разным углам.
— Одна минута, — заглянул в окошко провожатый.
— Ну просто как вариант, Слав! — заревела Верка. — Я просто накидываю варианты! Просто сходи к нему, извинись и согласись на его условия. Один раз, Слав! Всего один! Скажи, что я ему потом с процентами отдам, верну всё до копейки — мне бы только выбраться!
Громыхнула, открываясь, дверь.
— Слав, пожалуйста! — закричала Верка мне в спину. — Помоги! Я не могу в тюрьму, ты же знаешь! Без меня Семён просто не выживет!..
Следователь ждал меня в кабинете.
— Обсудили?
— Обсудили, — не поднимая глаз прошипела я. Адски хотелось плюнуть в него.
— И?
— Это очень много.
— Ну знаете, девочки! — развёл он руками. — Вы не на базаре, чтобы…
— Не в этом смысле! — испугалась я. Показалось, что сейчас он психанёт и вообще всё отменит. — Просто я не могу вот так сразу. Нужно время, чтобы собрать.
Он поднялся и, оправив форму, деловито направился к выходу. Возле двери остановился.
— Две недели у тебя.
— Мало. Послушайте, я всё сделаю, но две недели, это реально мало!
— Придётся поднапрячься, — безразлично пожал он плечами. — И не вздумай болтать, иначе вместе у меня по этапу пойдёте.
Из отделения я сразу же рванула в «Энимал-СПА», но меня не пустили.
— Дядь Саш, ну вы же знаете, что я ничего такого… — стоя на пороге, едва сдерживала я слёзы обиды, но охранник лишь с деревянным лицом смотрел в пол. — Ну хотя бы просто сумку мою принесите!
Бесполезно, хоть витрины им бей! Растерянно побрела прочь, но не успела дойти и до конца улицы, как позвонила Галина. Договорились, что она сама поднесёт мне вещи.
— Ты не обижайся на дядю Сашу, — заискивающе улыбнулась она, когда встретились. — Он правда не мог тебя впустить, камеры же. Просто Карина Саркисовна такую истерику закатила, когда узнала, что тебя забрали — ты бы видела! Там всем досталось!
Я усмехнулась.
— А откуда она узнала-то? Менты же даже не в форме были. Просто два мужика. Папа и брат, дядя и зять, сосед и хрен с бугра. Какая разница-то?
— Сан Саныч доложил.
— Жополиз хренов.
— Ему по инструкции положено.
— Я и говорю — жополиз. Можно подумать, без его доноса Карина стала бы отсматривать камеры. Да она бы и не узнала никогда, если бы не он!
Встретились взглядами.
— Ну понятно, — фыркнула я, поднимаясь со скамейки. — Если бы он не доложил, а я случайно оказалась серийной убийцей, то его лишили бы квартальной премии. Ладно, проехали. А что на счёт справки об отработке практики?
— Ты же понимаешь, что без подписи Карины…
Я кивнула, и пошла прочь. Мажорский мир в очередной раз выплюнул меня на обочину, но огорчало не это, а то, что прослойкой между его золотой жопой и дном типа меня — теми, для кого дружба дружбой, а табачок врозь, в данном случае оказались Сан Саныч и Галина. Ещё утром мы травили анекдоты и распивали кофеёк, а уже пару часов спустя один не смог закрыть глаза на свои дурацкие инструкции, а другая сделала вид, что не может притащить мне заполненный, но неподписанный хозяйкой бланк.
Отправилась к Махе. Ну а к кому ещё? Не к Толику же. Но и она встретила меня воинственно:
— Что это было?! Почему Каринка обвиняет меня в том, что я ей в центр уголовницу сосватала?
У меня аж руки опустились и свалилась с плеча сумка.
— Я за тебя поручилась, Слав! Ты хоть понимаешь, что это значит? А если Каринка ещё кому-нибудь расскажет? Тебе что, вообще плевать на то, что я тебя чуть в свой круг не ввела? Я тебя в «Зажигалку» по личной випке провела! Ключ от своей квартиры доверила!
Она несла какую-то хрень, а я, убого опустив голову, с трудом сдерживалась, чтобы не зарядить ей обраточку. Просто выслушивала и обтекала, ненавидя и её, и себя, и вообще всю эту чёртову жизнь.
— Это просто недоразумение, Маш. Карина твоя заистерила, ни хрена не разобравшись. А там фигня, административка по незаконной торговле. И это не ко мне вопросы, и даже не к Верке, а скорее к Толику. Меня просто для пояснения вызвали.
— К кому?
— Толику. Это Веркин работодатель. Хозяйн сети «Кул Вейп» от которой я тебе картриджи передавала. Верка там официально работает.
— М, — обхватила она себя руками. — Ясно.
Повисла непонятная пауза. Я всё ещё мялась у порога, вокруг, требуя срочного вечернего выгула, плясал Босс, но сдавалось мне, что не факт, что я всё ещё здесь работаю.
— Ну ладно тогда, — словно услышав мои мысли, смилостивилась Маха. — Если ничего серьёзного, то чего стои́шь? Бери собаку и иди гуляй.
— Маш… — внутренне сжалась я. — А ты можешь мне денег занять?
Она подкатила глаза, взялась за айфон.
— Только в счёт зарплаты. Сколько?
— Стольник.
— Баксов?
— Рублей. Сто тысяч. — И глядя, как она зависла с занесённым над экраном пальцем, сложила ладони у груди: — Серьёзно надо, Маш. Очень!
— И… где же мне тебя потом искать? — насмешливо кивнула она на мой баул со шмотками.
Я, вспыхнув, поддёрнула сумку подальше за спину.
— Это не то, что ты думаешь! Я не съезжаю, просто старое барахло разбирала, хочу в приют завезти.
— Похвально. — Отбросила она айфон на тумбочку. — Но у меня сейчас нет денег. Сорян.
— Маш, пожалуйста. Это… это даже не мне, а Верке!
— Чего? — рассмеялась Маха. — Да я, если хочешь знать…
Что я должна хотеть знать я так и не узнала, потому что Босс, не вытерпев, нассал на паркет. И пока я убирала, Маха прыгнула в свой красненький мерседесик и уехала на тусовку.
Давно мне не бывало так хреново! Я знала, что такое глобальный мандец и худо-бедно умела выплывать почти из любой пучины,
