Я всегда считала, что это красиво, но сделать такое себе… Об этом у меня даже мысли не возникало, но теперь эта идея по какой-то причине крепко засела у меня в голове. С той самой секунды, когда я увидела те украшения на витрине. Я хочу это сделать. И сделаю. Что-то достаточно дерзкое и бунтарское, но не настолько постоянное, как тату. И я не могу отрицать, что есть нечто особенно привлекательное в осознании того факта, что без моего разрешения это никто не увидит.
Нейт, встав за стойку, спрашивает, на чем я остановила свой выбор, и я указываю пальцем на то, что мне понравилось.
— Но ты же хотела другое, — усмехается Нейт. — Украшения для пупка здесь, — говорит он, постукивая татуированным пальцем по стеклу.
— Я знаю. Мне нужны эти.
Его взгляд подскакивает к моим глазам.
— Они для сос…
— Знаю. — Я многозначительно округляю глаза.
Нейт откашливается, но быстро возвращается в профессиональное русло и достает подставку с украшениями-штангами.
— Пойдем в кабинет и обсудим все поподробнее.
Я киваю, и он уводит меня в ярко освещенную, стерильную комнату со стулом, которое напоминает кресло у гинеколога.
— Присаживайся, — произносит он, закрывая дверь.
Я сажусь в кресло, и мое сердце начинает биться в два раза быстрее. Нейт замечает, как в попытке унять дрожь, я зажимаю руки между коленок.
— Ты точно уверена? — приподняв бровь, спрашивает он. — Достаточно жестко для первого раза.
Хорошие девочки не прокалывают соски — звучит в голове голос Тайера. Разве это не слишком банально, что подросток-бунтарь хочет сделать прокол в кое-каком странном месте? Возможно. Неужели я правда решусь?
Я судорожно сглатываю и отрывисто киваю.
— Да. Давай сделаем это.
Его губы растягиваются в улыбке, и по какой-то причине именно эта улыбка заставляет меня осознать, что сейчас этот парень окажется лицом к лицу с моими сосками. Нейт садится в кресло на колесиках и подкатывает ко мне, держа украшения на подносе.
— Но нам стоит поторопиться, пока я не успела себя отговорить.
Он усмехается и тянется за столиком на колесах, ставит сверху поднос и снова переводит внимание на меня.
— Приподнимешь футболку? Лифчик тоже придется снять.
Я киваю и делаю глубокий вдох. Потом стягиваю футболку, спускаю лямки бюстгальтера и расстегиваю его, позволив упасть себе на колени. Соски болезненно напрягаются, будто догадываются о том, что их ждет.
— У тебя отличные соски, — замечает Нейт.
— Эм. — Я даже не знаю, что на это ответить.
— Для пирсинга, — поправляется он. — Пропорциональные и не впалые, поэтому они выглядят замечательно.
— Окей.
Он наклоняется ближе, изучая меня, и я прикладываю все силы, чтобы не ерзать, когда он пальцами тянет за болезненно возбужденный кончик.
— Думаю, поработаем с четырнадцатым размером, поскольку он небольшой. Сначала поносишь штангу, а когда заживет, сможешь сменить украшение.
— И как долго все будет заживать?
Нейт дергает плечом.
— Трудно сказать. Что касается боли, то хуже всего будет сегодня вечером, а в следующие пару недель соски будут слишком чувствительные. В ближайшие четыре-шесть месяцев никаких развлечений. — Он показывает в воздухе кавычки.
Вау, это даже дольше, чем я предполагала. Но на мое решение это никак не влияет.
— Готова?
— Ага.
Нейт встает и отходит к небольшому столику у противоположной стены. Покопавшись там, он возвращается в перчатках и с белой салфеткой.
— Стерилизация, — объясняет он. — Будет немного холодно.
Он протирает мою правую грудь, и по телу пробегает дрожь. Он повторяет процедуру с другой стороны и снова уходит к столику. Когда он возвращается, я замечаю в его руках металлический инструмент, и мои глаза округляются.
— Расслабься, это всего лишь зажим. Ты из тех девушек, которым надо объяснять все поэтапно? Или из «пожалуйста-сделайте-это-как-можно-быстрее»?
— Определенно последнее. Просто предупреди меня, когда начнешь.
— Договорились.
Положив зажим на поднос, он достает из кармана фиолетовый фломастер и зубами сдергивает колпачок. Потом, сосредоточенно хмурясь, наклоняется, чтобы лучше видеть. Он настолько близко, что я чувствую его дыхание на коже, пока он кончиком пальца трогает сосок. Нейт рисует маленькую точку с одной его стороны и вторую с другой. Повторяет эти действия на другой груди, а затем отстраняется и проверяет.
— Посмотри, симметрично? — спрашивает он и дает мне зеркало.
Я кидаю быстрый взгляд на свое отражение, но мне неловко смотреть на свою обнаженную грудь, что странно, ведь я все это время сижу перед мастером полуголая.
— Угу.
— Тогда ложись.
Я слушаюсь и прижимаю ладони к глазам, когда моя спина касается поверхности кресла. Слышу, как Нейт суетится вокруг, а затем ощущаю прикосновение холодного металла к коже.
— Это зажим, — объясняет он. Я чувствую, что мой сосок сдавили, но это совсем не больно. Просто неприятно. — Хорошо, а теперь сделай глубокий вдох, Шэйн, — советует он ровным, спокойным голосом, но это не помогает.
Я делаю вдох, до упора наполняя легкие воздухом, а потом чувствую резкую, обжигающую боль. Я вздрагиваю, еще крепче зажмуривая глаза, и цепляюсь за кожаное сидение.
— Молодец, — хвалит мастер. — Игла прошла. Осталось лишь продеть штангу.
— Не произноси слово игла, — умудряюсь я выдавить подобие шутки. Мне кажется, что меня сейчас стошнит. Все тело сотрясает мелкая дрожь.
— Осталось потерпеть еще раз.
Он проделывает те же манипуляции с другой стороны, и, видимо, от того, что я уже знаю, что меня ждет, в этот раз боль сильнее. Она острая, но, слава богу, кратковременная. И как только она затихает, ей на смену приходит тупая, пульсирующая и ноющая боль.
— Дыши, — командует Нейт. Я даже не догадывалась, что задержала дыхание. Я концентрируюсь на глубоких и медленных вдохах, стараясь не обращать внимания на его действия. По-моему он закручивает шарик на штанге.
— Готово, — говорит Нейт и помогает мне сесть, одной рукой удерживая меня, а другую положив между моих лопаток. Я смотрю вниз, чтобы оценить масштаб катастрофы, но приятно удивляюсь увиденному. На каждом соске небольшая серебристая штанга, нет ни капли крови.
— Как же круто выглядит, — воодушевленно говорю я. Поверить не могу, что я сделала это.
— Это точно, — соглашается Нейт и откашливается. Он наклоняется, чтобы поправить украшения, и мой живот завязывается узлом, потому что это ощущается слишком неприятно.
— Совсем нет крови, — удивленно озвучиваю свои мысли.
— Чуть позже она может появиться. Я дам инструкции по уходу, но прямо сейчас предупреждаю: если ты моешься с мочалкой, то настоятельно советую сделать себе одолжение и выбросить ее.
— Хорошо…
— Нет ничего ужаснее, чем забыть о свежем пирсинге и зацепить его этой дрянью. Поверь мне.
— Да уж. — Я спрыгиваю на пол и тянусь за упавшими вещами.
— И еще советую неделю-другую не носить лифчик.
Пару недель походить в школу без лифчика? Конечно. Это же совсем не странно.
Я натягиваю на голое тело футболку и морщусь, когда груди касается ткань. Нейт снова рассказывает о том, как долго и часто обрабатывать пирсинг и сколько времени избегать различных… активностей. После этого мы возвращаемся в лобби, лифчик свисает из заднего кармана моих штанов.
Вален вскакивает с дивана и спешит ко мне.
— Ты пробыла там целую вечность. Дай посмотреть!
Прежде чем я успеваю остановить ее, она приподнимает мою футболку, оголяя живот.
— Ах ты, маленькая засранка! — восклицает она и смеется. — Я так и знала, что ты соскочишь.
Я поправляю футболку и ухожу к кассе. Нам нужно расплатиться, так что шоу окончено.
— Пятьдесят с тебя. — Нейт указывает на Вален, и подруга лезет в бумажник. Потом говорит мне: — Обычно за каждый берут по сорок пять, но в честь дня рождения я сделаю тебе скидку. Пятьдесят баксов, и мы в расчете.
