требовательно смотрю на него.
Я вспоминаю, что у него остались некоторые мои вещи, но гордость не позволяет просить их вернуть. А вот ключи от моей квартиры... Стоило сделать это в первую очередь, но я не ожидала что он вот так нагло может ворваться ко мне.
Кирилл смотрит на мою руку, хмыкает. Ведет себя так, словно это он хозяин положения. Потом окидывает меня изучающим взглядом с ног до головы.
— где ты была? Еще и такая разрисованная? Я заезжал к тебе в цветочный, сегодня на работе ты не появлялась.
Кирилл всегда был собственником и безумным ревнивцем. Это, кстати, была одна из причин, по которым я считала, что для него, кроме меня, не существовало других женщин. Но сейчас у него нет никакого права требовать от меня отчитываться с кем и где я была.
Я решаю подлить масла в огонь.
— А ты думал я буду страдать? — догадываюсь, что Кирилл ожидал застать меня дома с пачкой салфеток, ведерком мороженного и в соплях, а теперь злится, ведь все пошло не по его плану. - Я праздную предстоящий развод! Только такой идиот, как ты, мог променять меня на какую-то офисную шлюшку. Есть мужчины, которых я годами держала на расстоянии из-за тебя. Но теперь оснований отказывать им нет, - мои губы расплываются в улыбке. Я держусь уверенно, на мгновенье и сама поверила, что вернулась со свидания.
Лицо Кирилла в мгновенье искажается. Он резко поднимается, нависает надо мной.
Хватает меня за руку, больно впившись в пальцами в нежную кожу, и угрожающе шипит:
— Не смей меня позорить, Марьяна. Ты моя жена. И я не позволю, чтобы начали расползаться слухи, что моя жена наставляет мне рога.
Меня трясет от слов Кирилла в буквальном смысле. Смотрю на него и ядом расползаются воспоминания об увиденном в день свадьбы.
— Мне кажется, ты о чем-то позабыл, Кирилл, - мой голос холодеет. Я выдергиваю руку из его захвата, мы не отводим взгляды, словно готовы набросится и вцепиться друг другу в глотки. — Я на развод подаю, если ты не понял. И единственный, кто здесь изменяет, — это ты.
— Если ты подашь на развод, Марьяна, я растопчу тебя и твою репутацию.
— Это мы еще посмотрим. Пока что твои угрозы я воспринимаю как страх потерять все. Ты ведь незаконно провернул сделку с отчуждением акций, правда? — склоняю голову на бок, внимательно следя за его реакцией на мои слова. — Что еще я раскопаю? На уголовку потянет?
— Ты надорвешься, малыш. Можешь тужиться, сколько угодно, но до взрослых игр ты не доросла. Твоего отца больше нет... Так кого мне бояться? Ты забросаешь меня цветами? В бизнесе ты никто, мы оба это знаем.
ЕГО слова одновременно злят и унижают, но я не позволю, чтобы он видел, как больно делает.
Я усмехаюсь и вздергиваю подбородок:
— Знаешь, не зря в многих крупных компаниях ТОПам запрещено заводить служебные романы. Мне стоило тебя отстранить от дел сразу после первого свидания. Потому что рано или поздно все заканчивается, а на эмоциях можно утянуть за собой на дно миллионы. А сейчас уходи и не забудь отдать мне ключи.
Кирилл хмыкает в ответ на мою пафосную речь. Меня всю трясет от негодования. В этот момент я понимаю, что готова пойти на что-угодно, лишь бы Вадим раздавил эту мразь.
— Я думал ты умнее, Марьяна... Но что ж... Хочешь воевать — повоюем немного.
Он проходит мимо, я почти успеваю выдохнуть, но снова совершаю ошибку. В присутствии Кирилла вообще нельзя расслабляться. Он хватает меня за локоть и дергает на себя. Его дыхание обжигает щеку. Я не вижу, но чувствую, что он азартно улыбается.
— А когда ты проиграешь, малыш, я поступлю благородно. Готов буду принять твои извинения. Всегда любил видеть тебя на коленях.
Мое лицо начинает пылать. С трудом удается сдержаться от того, чтобы не залепить ему пощечину. Кирилл в последний раз окидывает меня взглядом, полным превосходства, а потом идет к выходу. Ключи со стуком падают на консоль возле двери.
— и Лею мне верни! — кричу ему в спину.
Перед свадьбой мы отвезли ее к родителям Кирилла, так как должны были улететь в медовый месяц и не хотели рисковать, ведь у Леи скоро должны появиться щенята. Но на все мои требования по телефону вернуть мою собаку Кирилл отшучивался. Вот и сейчас замирает у двери, оборачивается.
— знаешь, мне кажется Лоре нравится все, что когда-то принадлежало тебе. Она в восторге от Леи. Правда когда узнала, что щенки будут от какой-то дворняжки, расстроилась и решила выбросить их сразу после рождения.
— Не смей.
— Если хочешь увидеть свою собаку, которой ты дорожишь больше, чем мной, забудь о разводе, собери вещи и переезжай в наш дом. Это все, что хотел тебе сегодня сказать.
— Да никогда! — шиплю сквозь зубы, сжимая руки в кулаки и едва сдерживаю гнев.
Лею мне отец подарил. Это был его последний подарок за несколько дней до аварии. И Кирилл прекрасно об этом знал, а сейчас манипулирует этим. —
Убирайся!
Мгновенье — и в квартире я наконец-то остаюсь одна.
Взгляд снова натыкается на столик у кресла, возвращая меня в прошлое. Кирилл всегда заезжал по дороге ко мне в нашу любимую кофейню и привозил мне оттуда кофе и круассан. Мы устраивались в гостиной, обсуждали последние новости, делились своими планами.
Со злостью хватаю картонный стаканчик с логотипом и остатки круассана и выбрасываю в мусорное ведро. Но легче не становится. У меня, кажется, паранойя, но я до сих пор чувствую удушливый аромат его парфюма, который раньше мне так нравился. Открываю окно, высовываю голову на улицу. Делаю несколько глубоких вдохов. В голове вертятся множество мыслей.
Я готова на все, чтобы победить Кирилла. Готова даже на самые отчаянные шаги.
Слезы душат, я почти задыхаюсь, даже свежий воздух не помогает.
Беру телефон и набираю Вадима.
— Неужели так быстро придумала, чем со мной расплатиться? — самодовольный голос Вадима режет слух.
В своей обычной жизни я просто посмеялась бы в трубку, совершенно искренне сообщив, что умолять его могу только в его мечтах. Но сейчас у меня нет выхода.
Только просить и надеяться, что не откажет. Я собираю в кулак всю свою выдержку.
— Да, Титов. С этого
