Привет. Можно мне тут упасть? — просит у Саши. Подруга безоговорочно уступает, пересаживаясь за последнюю парту среднего ряда поближе к нам.
Зорин кидает рюкзак на столешницу и очаровательно улыбается всем одноклассникам.
— Что ты тут делаешь? — глажу пальчиками нежную бархатистую желтую серединку одного из цветков.
— Учусь. Ты же разрекламировала мне этот лицей. Я подумал, чего бы не окончить школу именно в нем. Отец с утра сделал пару звонков и вот, я примчался. К первому уроку не успел. Документы ездил забирать и тут оформлялся. Рассказывай, кто тебя обижает? Сейчас всех накажем.
— Ну ты даешь… — смеюсь я. — Не ожидала.
— А я вообще внезапный, — подмигивает Клим. — Зато со мной не скучно.
— Это я уже успела заметить. Кстати. Что вам было за тот алкоголь? — становится интересно.
— Да ничего не было пока. Чай налил, в коробку засунул и на место поставил. Отец не заметил.
Со звонком в кабинет заходит куратор, вызывает его к себе и официально представляет всему классу, сразу обозначая, что Клим — профессиональный боксер. Это для парней, чтобы не нарывались. А то наши заводилы уже косо на него смотрят.
После урока мы с Сашей проводим ему экскурсию. Показываю тот самый бассейн, про который мы говорили еще у него дома.
— Нормально, — удовлетворенно кивает. — В столовую?
Да! Кушать уже очень хочется.
Заносим цветы к Анастасии Сергеевне, ставим в ведро с водой и ведем Клима на обед.
С интересом наблюдаю, как он подбирает себе еду, параллельно рассказывая мне, что с чем сочетать, а что лучше есть отдельно и даже в какое время суток. Мне сразу становится стыдно за мою любовь к маминым пирожкам. А еще удивительно, как он преображается из забавного и нахального в серьезного, важного и, наверное, очень взрослого в сравнении со многими местными, парня.
Гриша с Васей сидят за соседним столиком. Недовольно косятся на нас.
— Поговорю с ними. Отстанут, — жуя овощи, заявляет Клим.
Сколько у меня теперь защитников…
— Вы случайно с Захаром не сговорились? — подозрительно кошусь на Зорина. Он только загадочно улыбается и невнятно машет головой, продолжая жевать.
До конца занятий все время где-то рядом. С народом знакомится. Девочкам нашим нравится. Он хорошенький и умеет быстро расположить к себе, так что фанатками в лицее обязательно обзаведется.
На литературе с его подачи вместо темы урока мы обсуждаем последнюю комедию и смеемся всем классом, а сразу после звонка на выходе из кабинета меня ловит Анастасия Сергеева.
— Стася, завтра вместо последнего урока зайди, пожалуйста, к нашему психологу, — просит куратор.
— Зачем? — сразу становится не по себе.
— Поговорить хочет. Не бойся. Ничего страшного там не будет, — Анастасия тепло касается моего плеча. — Если тебе что-то не понравится, ты всегда сможешь уйти.
— Ладно…
Попрощавшись с ней, в полной растерянности возвращаюсь к друзьям, пытаясь разобраться, что я такого сделала, чтобы меня отправили на разговор к психологу. Вроде веду себя, как обычно, и ничего не натворила.
Я в этих расстроенных чувствах едва не забыла про цветы. Пришлось вернуться за ними в кабинет куратора. Клим тут же забрал у меня тяжелый букет. Недовольно скривился, вдохнув лекарственный запах. Вызвал нам такси.
Сначала проводили Сашу, постояв у ее подъезда, потом Зорин решил проводить меня.
— Ты же не из-за меня перевелся, правда? — эта мысль все еще не дает мне покоя.
Захар в своей опеке вполне мог договориться с парнем. Или даже сам папа. Они вечно переживают, что я как—то не так переношу переезды. Сложно, конечно, но не до такой степени, чтобы надо мной трястись, как над фарфоровой.
— Честно? — улыбается Зорин. — Мне все равно, где учиться. Для меня аттестат номинален. Я дальше не пойду. Буду расти как спортсмен. Если не выйдет, окончу курсы и стану тренером. Так как мы часто переезжали одно время, друзей нормальных у меня не сложилось. То есть зацепиться не за что. Так что нет проблем с переводом. А ты милая, говорила, что придурки всякие достают. Я посидел, подумал и вот, притащил свой зад к вам.
— Звучит очень грустно. Без друзей плохо.
— У меня есть брат. Мы с ним лучшие друзья. Может с тобой тоже подружимся, — хитро щурится он.
— Может быть, — забираю свои цветы и еще раз улыбнувшись Климу, забегаю в подъезд.
Мучаюсь с кнопкой лифта. С охапкой ромашек нажать на нее оказывается не так просто. «Взлетаю» на наш этаж и вынужденно ногой стучу в дверь.
Мне долго не открывают. Приходится повторить настойчивее.
— Ой, — вздыхает мама, пропуская меня в квартиру. — Откуда это счастье?
— Гриша подарил… Блин! — спотыкаюсь об чью-то обувь. — Возьми, пожалуйста. Только осторожно. Тяжелые, — отдаю маме букет.
Разуваюсь, разглядывая черные замшевые сапоги на тонком каблуке явно не из наших. Мама успевает унести цветы. Возвращается с растерянным взглядом. Мне даже кажется, она плакала, и становится очень беспокойно.
— Что-то случилось?
— Гости у нас, — шепчет она, заламывая пальцы.
Оставляю куртку на вешалке, прохожу на кухню и застываю ледяным изваянием, глядя на до боли знакомую брюнетку, сидящую за нашим столом.
— Привет, — улыбается она. — Ты так выросла.
— Зачем ты приехала, Алиса? — не узнаю собственный голос. Он дрожит и срывается на хрип. — Мама, зачем ты ее сюда впустила?!
Стася
У меня никогда даже в мыслях не было намеренно ударить человека. Ее очень хочется. Алиса смотрит на меня снисходительным взглядом, как на глупого наивного ребенка. Кажется, еще секунда, и она махнет своей изящной рукой, выгоняя меня из кухни, чтобы не мешала взрослым разговаривать. Только я никуда не уйду! Если от «мимолетных» и «безымянных» Захара у меня все горит внутри, тот от этой конкретной особи выжигает напалмом.
Сложив руки на груди, облокачиваюсь плечом на деревянную рамку в арочном проходе и открыто рассматриваю бывшую своего брата. Стерва похорошела. Сменила прическу, краситься стала иначе. На ней стильная шелковая блузка с закатанным рукавом и кожаные узкие брюки.
Алиса и два года назад была эффектной, сейчас тоже повзрослела, наверное. В ней появилось больше именно тонкого, женского шарма. Это чувствую даже я и уже ревниво представляю как на нее будет смотреть Захар.
— Больше не бегаешь хвостиком
