Пенни казалось, что если мужик сейчас рассмеется, она точно кинется его колотить. Но Алек с удивлением рассматривал разгромленную комнату.
Девушка стояла босая на холодном полу ванной и чувствовала, что начинает замерзать. А ведь так хорошо было у камина! В конце-концов, не спать же им вместе, мог бы и потерпеть до утра её немытую. А теперь вот разглядывает масштабы поражения, после непродолжительного пребывания Пенни в ванной.
— Прости, я не специально, — девушка попыталась оправдаться и приняла из рук Алека полотенце, отцепив руку от своего бедра и тут же прижав её обратно, но уже с полотенцем. С волос по спине стекали капли холодной воды, заставляя Пенни ёжится от холода и то и дело покрываться мурашками. Да уж, веселенькое приключение, ничего не скажешь. Тысяча и один способ замерзнуть в лесу, даже когда тебе предлагают кров и пищу — Пенни знает, умеет, практикует. Даже в теплом уютном доме незнакомца-маньяка она умудрилась намокнуть и замерзнуть! Зато чистая, чего уж там.
Льюис быстро обтерлась полотенцем и протянула руку к пакету со свежим бельем. Благо, белье и одежда, которую выдал ей новый знакомый, не пострадали, не намокли. Одеваться в присутствии незнакомого мужчины было неловко… Но Льюис молча натягивала на себя белье замерзшими пальцами, не смея обращаться к Алеку. Она даже не хотела отвечать ему на вопрос, что случилось. Точнее, она могла бы, но ей казалось, что получит новую порцию иронии и сарказма в ответ. Потому, просто молча одевалась, пока мужчина отвернулся от неё и рассматривал пол. Льюис даже показалась, что она слышит скрип шестеренок в его голове, когда он смотрел на следы от её мокрых ног на полу и разгадывал причину этого погрома.
— Оделась. Не порезалась. Вроде цела. — Пенни быстро отчиталась на каждый вопрос мужчины, будто перед командиром какого-нибудь там военного взвода. Такой суровый. Может, мужчина и был военным. Или копом. В прошлом, конечно. Вряд ли действующие военные или полицейские живут в лесу. Да еще и маньяками называются. Пенни оделась и поймала на себе оценивающий взгляд Алека, который наверняка не поверил её словам, что она цела и оценил лично.
— Нет, мышей не видела… — она прищурилась. Промолчала, конечно, что если бы она еще и мышь увидела, то уже бы висела на его плечах и верещала от ужаса. Но на всякий случай, Пенни огляделась на предмет мышей. Блеск! Теперь еще и всю ночь от каждого шороха вздрагивать будет.
О мышах это он зря упомянул, потому что от следующего предупреждения от пене для бритья на полу, Пенни вздрогнула и действительно чуть не прыгнула в руки мужчины. Но остановилась, растерянно впечатавшись в его плечо.
— Ты меня напугал! — с возмущением произнесла Льюис и шагнула в открытую дверь, обходя Алека. Зачем ему вообще пена для бритья, если он не брился, судя по всему, ну неделю точно? Еще говорят, что женщины странные. Пенни вышла из ванной и услышала, как мужчина разразился хохотом.
— Ну что еще? — она обернулась и закатила глаза, — у меня опять что-то в волосах? Или может банный лист куда прилип?
Но оказалось, Алек смеялся не над тем, как она выглядит, а над тем, что до него наконец-то дошло, как она учинила погром в ванной.
— ДА! Душ! Ты прямо детектив! — она пыталась перекричать смеющегося мужика и почувствовала раздражение и даже обиду, — Ну откуда мне было знать?! Да и забылась я! — она развела руками, — На курорт же приехала! — в отчаянии Пенни швырнула в мужчину полотенце, которое до сих пор держала в руках, и посмотрела, как оно прилетело в его живот, который напрягался от смеха. Полотенце упало к ногам Алека, а Льюис развернулась на одних только пятках.
— Нет! Не нужен мне никакой маньяк! И ты и твой дом тоже не нужны! Сейчас же отправлюсь домой! — Пенни прямо таки пылала гневом и отправилась к своим вещам, которые до попытки помыться разложила в прихожей.
— Пришла же на свою беду! Лучше бы волкам отдалась, чем выслушивала твои насмешки! АААА! ЧТО ЭТО?! — Пенни остановилась и резко поменяла траекторию движения, буквально одним шагом залетев в комнату, что была открыта рядом с ней. Она увидела, как на неё смотрел кто-то или что-то с блестящими глазами из темного коридора. после упоминания о мышах, Пенни не могла не среагировать на живность в доме.
— Кто это? У тебя еще и домашние крысы есть? — спрашивала она, закрыв и привалившись спиной к двери комнаты, — Почему она такая огромная? Или это маленький волк?! — до Пенни не сразу дошло, что это могла быть хотя бы собака. Ведь можно было включить логику — мужчина один в лесу. Ну хотя бы собаку он мог завести. Это квартирные городские неженки, вроде её бывшего, заводят себе пушистых котиков, а тут брутальный лесной маньяк. Который с ума её сведет сегодня своими насмешками. Конечно, у него могла быть собака.
— Я не выйду отсюда, пока ты не скажешь мне, что ЭТО не кусается. А если это собака, то пусть хоть голос подаст, что ли… — Пенни жалобно проскулила, не хуже собачонки какой. Кажется теперь она не была цела, щиколотка на ноге ныла. Наверное, она подвернула её, пока выполняла свой виртуозный прыжок в комнату.
— Нет… Я не сдвинусь с места, — простонала Пенни, — кажется, я подвернула ногу… — она уже почти плакала, стоя за закрытой дверью, — чертова Ирландия, чертов ковид, чертов лес… — чертов маньяк со своей собакой! Льюис опять начинала жалеть себя и проклинать всё на свете. Ну надо ж было испугаться собаки! И не то чтобы она боялась собак, в доме родителей живут два прекрасных собакена — кокер-спаниель и малыш корги. С собаками она дружна и любит их больше кошек, но тут растерялась, что ли? И что, теперь он тоже будет смеяться?
Девушка огляделась. Кажется, она забрела в спальню мужчины. Небольшого размера комната с кроватью и столом со стулом. Минимум вещей и отсутствие какого-либо декора, как и полагается одинокому мужчине в лесной глуши. Но комната всё равно выглядела уютной. Но здесь было прохладно. И как он тут от холода не замерзает?
— Тут я и умру. Прямо на твоей кровати. Не от голода, так от холода. Как ты тут спишь вообще?! — Пенни явно драматизировала, но проскакала на одной ноге от двери до кровати, — Передай моим родителям, что я их очень люблю! — она села на мягкую кровать, жмурясь от боли в пострадавшей ноге.
Алек
Напугал он ее, видите ли! Это кто еще кого. Дремал, как нормальный уставший человек. В собственном, к слову доме, и тут вой-визг-грохот. Еще сам же и виноват! Женщины! Он уже успел забыть, как трудно им дается логика и разумное поведение. Хорошая прививка: еще год точно не станет задумываться о возвращении в цивилизацию. Если там все стало еще хуже, чем было, то что он там забыл? Нервы не казенные, уже вымотаны давно в квелые нитки. Нечего их испытывать такими вот особами. Алек качнул головой, перешагнул упавшее на пол полотенце, прикрыв дверь в ванную. Завтра. Со всеми последствиями приема дорогих гостей он разберется завтра. Когда выпроводит и будет уверен, что больше она ничего не успеет разворотить: не слишком хочется по три раза делать одну и ту же работу.
Приступ обиды и злости сделали девчонку похожей на собачку из басни. От того стало еще смешнее. Моська, знать сильна, — хмыкнув своим мыслям, бывший майор Лестер уточнил с привычной иронией: — В ливень? Чистая, чтоб волкам было вкуснее? Так я прав, ты из гринписовцев? Пришла спасать голодных зверей, пусть даже ценой собственной жизни? — Он, конечно, утрировал. Скорее всего побродила бы, промерзла. Может, сломала бы руки-ноги-голову. Волки нынче не агрессивные и еще не оголодавшие до такой степени, чтобы кидаться на людей почем зря. Разве что она покажется зверю угрозой. Алек смерил Пенни взглядом. Внешне никакой опасности не представляет, но зверье чуткое до истинной сущности, а Льюис — настоящая беда ходячая.
С другой стороны, давно он так не смеялся, будто в прошлой жизни аж. Иногда, случись племяннице упасть снегом на голову, доводилось размять лицевые мышцы. С остальными редкими контактами Алек держался отстраненно и потому не позволял достаточно расслабиться, чтобы вот так вдруг разразиться хохотом по пустячному, бытовому поводу.
