заметила маленькую красную розу.
Вот уж никогда бы не подумала, что такой мужчина, как Искандер, мог носить такой романтичный аксессуар.
Хотя, может, у его народа так было принято?
— Устала? — вставая напротив, поинтересовался Искандер.
— Немного, — я, мучаясь от незнания, что хотел от меня этот взрослый мужчина (а сейчас он действительно казался мне взрослым), еще сильнее обняла себя за плечи.
— Спасибо за работу.
Порывшись в кармане, Искандер достал кошелек. Все так же, безотрывно глядя на меня, он открыл его, достал купюру и протянул со словами:
— Это тебе. С Зоей Павловной я уже рассчитался.
Я опустила взор на протянутую руку, увидела розово-фиолетовую купюру и непонимающе посмотрела на Искандера.
— Это слишком много, — произнесла я, — у меня нет сдачи.
— Знаю. Сдача не нужна. Возьми, — мужчина выжидающе посмотрел на меня.
У меня был соблазн взять эти деньги, да. Я бы нашла куда их потратить.
Но я понимала две вещи. Сумма была обговорена совсем другая — раз. И я переживала, что за эти 500 рублей мне придется отработать — два.
— Не могу, — я нахмурилась, — так неправильно.
— Это твое, ты заработала. Ты ничего не должна. Спасибо за помощь, — сдержанно ответил он.
Я подчинилась. Робко протянула руку и, взяв деньги, смущенно ответила:
— Спасибо, Искандер.
— Пожалуйста, — он продолжал задумчиво улыбаться. — О, и это тоже тебе.
И с этими словами он протянул мне ту маленькую розу, что была в его кармане.
Я распахнула глаза от настойчивого треньканья будильника.
Пришло время просыпаться!
Вытянув руку, я ухватила пластиковые часы и выключила будильник. Несмотря на то, что сегодня была суббота, я намеревалась встать пораньше, чтобы успеть переделать все свои дела.
Взор мой тут же остановился на розе, что лежала рядом со мной, на подушке. Она пробыла со мной здесь всю ночь.
Вчера я благополучно добралась до дома, успела даже поужинать, искупаться, а после, оставшись одна, я сделала то, что так хотела всю дорогу.
Забравшись на кровать, я положила рядом с собой подаренную розу, и принялась мечтать.
Свободно, дерзко, умопомрачительно.
Позабыв обо всех условностях и запретах, я подносила к носу нежный бутон, вдыхала сладкий аромат и представляла, что было бы, если бы Искандер по-настоящему влюбился в меня.
Одна только мысль, и тело охватывало мучительно — сладкое пламя. В те минуты я уже не думала, что Искандер имел какое-то отношение к бандитскому миру.
Тогда, когда он подарил мне розу, я увидела в нем не бандита, аМужчину, способного красиво ухаживать. Впрочем, так же я подумала, когда Искандер накормил меня, но именно подаренный цветок окончательно убедил мое сердце в этом.
Лгут те женщины, когда говорят, что дарить им цветы необязательно!
Нет!
Даже один маленький благоухающий цветок может сделать большое дело. Теперь я в этом убедилась лично.
Взбудораженная случившемся, я ворочалась с боку на бок, и все никак не могла уснуть. Снова и снова я прокручивала в голове бархатистый, с восточными нотками, мужской голос. Вновь я видела его взгляд, до сих пор вызывающий мурашки…
Я подносила к лицу розу, водила ей по губам, представляя, что это Искандер целует меня.
Меня раздирал стыд от этих мечтаний, я понимала, что это неправильно, но остановиться уже не могла.
Казалось, внутри меня что-то переменилось, словно ледяная корка, что прежде покрывала мое сердце, надтреснула, и теперь мое сердце желало окончательно выбраться из этого плена.
И теперь, глядя на эту розу, я с ошеломлением внутри своей души понимала.
Кажется, впервые в жизни я по-настоящему влюбилась.
Влюбилась…
Пораженная этим открытием, я резко села в кровати и потрясенно уставилась в пустоту. Глядела, но видела перед собой тигриные глаза…
— Лиза! — голос бабушки ворвался в мой хрупкий мир.
Испугавшись, что она зайдет в комнату и увидит цветок, я схватила розу и запихнула её в сумку.
В тот самый момент, когда я вернула сумку на место, дверь с треском распахнулась, и на пороге показалась бабушка.
И всё равно, от её появления я невольно вздрогнула.
— Ты уже проснулась? — бабуля окинула меня внимательным взглядом.
Не знаю, что именно хотела она обнаружить и по какой причине так оценивающе разглядывала меня.
Одетая в одну сорочку, я почувствовала себя неуютно от столь пристального взора. Пытаясь защититься, я скрестила на груди руки и ответила:
— Проснулась. Решила встать пораньше, чтобы всё успеть.
— Это хорошо, — бабушка одобрительно улыбнулась. — Давай, завтракай, а потом — принимайся за уборку. А я к тете Зине пойду.
Уборка — это не то, что я хотела бы делать субботним утром. Но я уже догадывалась, что мне придется заняться ей, и потому проснулась в семь часов.
К тому же, кто, если не я поможет бабушке?
Несмотря на её непростой характер, я питала к ней сочувствие. Старый человек, что поделать?
Неужели я допущу, чтобы она убирала квартиру сама?
Моя совесть воспротивилась этому.
— Хорошо, все сделаю, — согласилась я, и бабушка удовлетворенно заулыбалась — так, что её красное лицо покрылось паутинкой морщин.
Быстро позавтракав почти теплой манной кашей с отвратительными комочками (предполагаю, что отец просто не стал такое есть, и потому она досталась мне), я вымыла посуду и принялась за уборку.
Полтора часа я пылесосила, а потом мыла комнаты нашей квартиры.
Господи, откуда столько пыли! Ведь я убиралась регулярно…
Я нашла несколько окурков под столом, заплесневевшие куски хлеба, дырявые носки и отцовскую «заначку».
Недолго думая, я вылила её в унитаз.
Папа, развалившись на диване, смотрел передачи и не замечал меня, бабушка ушла в гости к соседке, а я драила и драила…
К тому моменту, когда я закончила уборку, моя спина была вся мокрой. Теперь хотелось как можно скорее смыть с себя липкий пот и переодеться в свежее белье.
Закрывшись в ванной, я быстро приняла душ, переоделась и вышла в коридор. Прислушалась.
На фоне громкоорущего телевизора раздавалось папино бурчание. Кажется, он снова был чем-то недоволен…
Я быстро прошмыгнула в свою комнату. Закрыла дверь, и, почти не спуская с неё глаз, начала одеваться.
У меня не стояло вопроса, что надеть из одежды.
Выбор мой был невелик.
Я надела темные брюки и удлинённый, из тонкой шерстяной вязки, свитер. Волосы собрала в хвост — терпеть не могла, когда ветер накидывал их на лицо — от этого оно начинало сильно чесаться, и это раздражало меня.
Окинула комнату беглым взглядом.
Улыбнулась.
Всё-таки приятно видеть результат своего труда. Правда, от столь долгого усердия мои пальцы покраснели и стали ныть, но
