Почему он был здесь вместо того, чтобы тусоваться со своими друзьями? А ещё лучше с этой девушкой, Ливи?
Когда он приблизился ко мне, я услышала его тяжелое дыхание.
— Боже, я думала, они держат тебя в форме, — попыталась пошутить я, несмело посмеявшись.
Он закатил глаза.
— Здесь жарче, чем у меня в штанах. Попробуй пробежаться, и мы посмотрим, не запыхаешься ли ты от такой влажности, — он был прав. — Почему тыушла?
Хм. Не самый лучший вопрос, который можно было задать. Позвольте перефразировать, на который я бы хотела отвечать. Поэтому мне пришлось соврать:
— Да, об этом. Извини, я не хотела просто бросать тебя и всё такое, но мне еще нужно кое-что прочитать по психологии, думаю, что у нас будет тест или что-то в этом роде.
Он склонил голову на бок, а его грудь всё ещё двигалась вверх и вниз в быстром темпе.
— Твоя подруга Аврора сказала, что ты ушла, и мне стало интересно, почему ты не попрощалась?
— Я не хотела тебя беспокоить.
— Если я говорю, что догоню тебя после тренировки, это своего рода знак, что ты меня не беспокоишь.
Туше. У моих ног был камешек, и я его пнула.
— Ты просто выглядел занятым, вот и всё. Я подумала, ты захочешь пообщаться с парнями и той девушкой — Ливи, когда закончишь.
Он слегка улыбнулся.
— Я нахожусь рядом с этими парнями с того дня, как вошел в кампус. Было бы неплохо пообщаться с кем-то знакомым. А Ливи классная и всё такое, но она немного нарциссическая личность.
Это заставило меня нервно нахмуриться и затем рассмеяться.
— Это забавно.
Он широко улыбнулся.
— Что именно?
— Это довольно объёмное, глубокое значение.
Он поднял бровь, высунул язык и провел им по губам.
— Намекаешь, что я не понимаю, что оно значит?
— Нет, я просто впечатлена, что понимаешь.
Он покачал головой.
— Ну, и что ты сейчас делаешь?
— Прямо сейчас? — повторила я за ним. — Стою здесь и разговариваю с тобой.
— Нет, это я знаю. Имею в виду, что ты делаешь в ближайшие полчаса? Та бургерная все еще открыта, и мы можем перекусить, или я могу проводить тебя до общежития, если хочешь.
Все его предложения подразумевали проведение с ним времени. Времени, которое будет потрачено на разговоры. Разговоры о вещах, которые, возможно, меня даже не интересуют. Но я была готова пойти на это, чтобы успокоить его и попытаться не чувствовать себя такой неудачницей. Что-то серьёзно было не так в этой ситуации. Ригли Брукс никогда не старался изо всех сил, чтобы потусоваться со мной. Может, он тосковал по дому?
Я тяжело сглотнула. Если я скажу «да», то проведу с ним время наедине. Я ощущала столько противоречивых чувств из-за своих измотанных нервов. Я могла сосчитать по пальцам одной руки, сколько раз мы оставались с ним наедине. Это было не тем, к чему стремился Ригли.
Вместо того, чтобы послушать интуицию, я сделала то, что стремилась сделать переехав сюда. Я выбрала быть собой.
— Тогда давай перекусим.
Улыбаясь, он протянул руку перед собой.
— Дамы вперед.
Господи, не позволяй этому решению дополнить мой длинный список сожалений.
Глава 4
Я была голодна. Поступив в колледж, я, наконец, поняла, как легко первокурсники могли набрать по пятнадцать фунтов. Я ела всё — лишь бы было быстро и удобно — и этот день не стал исключением. Я бы пошла в любое место, куда Ригли захотел бы сходить поесть. Мне были искренне любопытны и он сам, и причины, по которым он решил пообщаться со мной.
Почему он почувствовал необходимость пригласить меня на свою тренировку и теперь прошвырнуться за бургерами? Тот, кто жил рядом, на одной с вами улице, восемнадцать лет и никогда не спрашивал, хотите ли вы кофе или мороженое, просто так не начнёт это делать. Люди — создания привычки. У него были другие друзья и компания, с которыми можно было пообщаться, даже здесь. Должна была быть причина, по которой сейчас он поступал именно так.
— Как проходит твоя учеба? — бросил он.
Прогулка была не долгой, и я немного удивилась, почему он не захотел сначала принять душ и не спросил меня об этом. Не то чтобы меня это волновало. От него, вроде, не воняло или ещё чего такого.
— Хорошо. Но психология может оказаться самым трудным предметом в этом семестре.
— Правда? Мне казалось, что психология будет одной из самых простых.
— Я ненавидела её в старшей школе.
— Почему?
Я замедлила шаг.
— Потому что я не очень понимаю людей. А эксперименты и прочее, что они делают над животными, кажутся жестокими.
Мимо проехали несколько машин. Было уже достаточно поздно, чтобы цикады вылезли из своих укромных мест и начали ночное стрекотание. Летние вечера — это то, чего ждешь с нетерпением. Жара могла быть убийственной, но светлячки, лимонад и сидение на веранде с вентилятором, обдувающим твою шею — такие ощущения ничто не было способно затмить.
Что ж, по крайней мере, до этого момента. Ригли завладел всем моим вниманием.
— Люди простые, Хэдли. Просто прояви внимание.
Ох, я-то проявляла внимание. Это он ничего не замечал.
— Думаю, ты слишком самоуверен.
Он искоса взглянул на меня.
— Ты так думаешь, а? — его дерзкая сторона вышла на передний план. — Почему это?
— У тебя полно вопросов.
— Я задал всего два.
— Три.
Я заметила, как его губы растянулись в небольшой усмешке.
— Три означает, что у меня много вопросов?
— Да, если я не знаю на них ответов.
— Что ж, могу с полной уверенностью сказать, что знаю людей.
Я хмыкнула. Это же была шутка, да?
— Прямо сейчас ты нервничаешь. Но одного я не знаю — почему?
Подошва моего ботинка зацепилась за тротуар, и я чуть не споткнулась. Я громко закашлялась, чтобы отвлечь его от моей неуклюжести.
— Я не нервничаю.
— Очень даже. Ты дёргаешься, когда уходишь в себя.
Он посмотрел на меня, как будто хотел знать, что я чувствую по этому поводу.
Я шла так медленно, что, можно сказать, почти остановилась.
— Ничего я не дёргаюсь.
— Хэдли, да ты щёлкала пальцами почти всю прогулку. Ты делаешь так с детства.
Я взглянула на свои руки и, конечно же, щёлкнула большим пальцем по ногтю безымянного.
Нет-нет, ему не следовало знать об этой моей привычке. Я не хотела, чтобы он это знал. Ригли не стоило уделять этому пристального внимания.
— Я просто щёлкаю пальцами. Это не значит, что я нервничаю.
— Ну, конечно. Я впервые заметил, как ты это делаешь, когда мы были во втором классе, и у нас был рождественский вечер. Каждый из нас открывал подарок в обмен на тот, что мы должны были сделать сами. Тебе не нравилось, когда внимание концентрировалось на тебе, и чем ближе была твоя очередь, тем быстрее ты щёлкала пальцами. Ты так делаешь всегда, когда тебе неуютно. На днях, в аудитории, например.
Он пожал плечами, как будто сказанное им не имело особого значения.
Ригли Брукс, это было чертовски значимо. Ты нечасто замечаешь что-то обо мне, да и не говоришь, что заметил. Ты не часто видишь вещи, будто на самом деле уделил этому внимание.
Даже мои собственные родители никогда не замечали, что я делаю это.
— Только это? Ты не можешь судить о людях по одной вредной привычке.
Он с вызовом поднял бровь.
— Я знаю, что каждое утро ты открываешь все до единой занавески в доме, потому что любишь свет. Тебе нравится пробовать что-нибудь новенькое, хотя бы раз. Ты одеваешься так, чтобы люди тебя не замечали. Ох, и у тебя одна нога больше другой.
Я закусила губу, чтобы не рассмеяться. Мы были в квартале от «Бургер Шак», и я чувствовала запах приготовленной еды. Пытаясь успокоиться, я спросила:
— Ты следил за моим домом? И откуда, чёрт возьми, ты знаешь о моих ногах?
Он усмехнулся.
— Не-а. Я бегал трусцой каждое утро и оказывался у твоего дома, должно быть, когда ты вставала, и я видел, как ты распахиваешь все шторы на выходящих на улицу окнах. Я просто подумал, что тебе нравится свет. А ноги, ну, разве это не общеизвестно?
